– Дыхните на них, мессир! – давясь смехом, посоветовала я, продолжая сгребать с земли все подряд. – Сейчас самое время для бесчестных приемов!
Леопольд, не разделявший моего веселья, пропыхтел что-то нечленораздельное, но свирепо замахал кустом с удвоенной энергией.
Наконец я бросила на костерок, к тому времени прилично разгоревшийся, охапку влажной листвы и веток. Повалили клубы белого едкого дыма, и пока я бормотала слова самого короткого и простого заклинания, что пришло мне на ум, пришлось порядком его наглотаться. То же самое, судя по надсадному кашлю и дребезжанию котелка, произошло и с магистром. Но спустя пару секунд чары сработали – дым, повинуясь моему указующему жесту, потянулся в сторону Искена, вскоре окутав того полностью и спрятав от моих глаз. Низкий гул роя изменил тональность – шершни не любили дым и сразу же принялись метаться в поисках спасения, отложив на время атаку.
Аспирант все понял верно, и, воспользовавшись замешательством врага, появился рядом со мной, прихрамывая на босую ногу и бормоча проклятия. Убедившись, что мы не пострадали (по крайней мере, мне хотелось именно так расценивать тот суровый взгляд, которым Искен одарил меня и магистра Леопольда), он тут же скрылся в сторожке. Не успела я удивиться, как аспирант вернулся, держа в руках небольшой мешочек. Порошок, которым он щедро посыпал тлеющую листву, придал дыму болотно-зеленый цвет и неимоверную вонючесть.
На этом битва с шершнями закончилась, и теперь нам ничего не мешало ощутить всю нелепость происходящего. Однако если мне и магистру было не привыкать к подобному чувству, то для Искена это, наверняка, стало своего рода ударом – гордый аспирант вряд ли имел склонность смеяться над собой от души. Но чем старательнее он прятал босую ногу в драной штанине, чем надменнее становилось его лицо, приобретшее из-за дыма явный зеленоватый оттенок, тем шире расплывались наши с Леопольдом ухмылки. И когда я уже начинала думать, что Искен Висснок после сегодняшнего дня останется моим самым большим разочарованием в этой жизни, аспирант вдруг провернул тот же фокус, что не так давно уже сбивал меня с толку. Он весело рассмеялся, в единый миг расставшись с маской всесильного чародея, держаться за которую и впрямь было глупо при нынешнем положении вещей. Напрасно я старалась услышать в этом смехе нотки деланности или фальши – Искен, возможно, еще не достиг совершенства в искусстве лицемерия, раз уж несколько секунд выжидал, прежде чем расхохотаться, но, определенно, обладал талантом в этой сфере. По крайней мере, именно так я пыталась думать, заставляя себя не поддаваться очарованию этой открытой беззаботной улыбки.
– А он не безнадежен, – шепнул мне Леопольд, не то с опаской, не то с одобрением, и моя ухмылка окончательно поблекла. Когда оправдывались мои худшие подозрения касательно характера и мотивов молодого чародея, я досадовала, и на душе становилось так муторно, словно он вновь предал меня. Но если уж аспиранту взбредало в голову продемонстрировать, что он не так уж плох – я начинала бояться и его, и себя. Одним лишь бесам из преисподней было известно, что из этого угнетало меня больше.
Едва дождавшись, пока рассеются остатки зловонного дыма, я выхватила из рук Леопольда котелок, злобно пробурчав: "Опять все начинать заново!", точно магистр нахлобучил его на голову вместе с готовой похлебкой, и ретировалась, не желая находиться с Искеном рядом ни единой лишней секунды. От соблазна бросить напоследок косой взгляд на аспиранта я все же не удержалась – и совершенно зря: проклятую улыбку сменило еще более опасное выражение обеспокоенности, конечно же, наводящее на мысль, что Искена и впрямь волнует мое к нему отношение.
И далее я продолжила совершать ошибку за ошибкой. Вместо того, чтобы попросту, не таясь, вернуться от колодца, я, заслышав, что Леопольд о чем-то беседует с Искеном, согнулась в три погибели и тихонько подкралась к ним, чтобы подслушать разговор.
– Я повел себя, как идиот, – говорил Искен грустно и устало, отчего у меня невольно замерло сердце. – Так опростоволоситься несколько раз подряд!.. Конечно, после такого у меня нет шансов... Что за чертов день...
– День как день, не считая того, что кое-кто перестарался, пуская пыль в глаза. Не кисни, парень, – добродушно отзывался магистр, явно успевший набраться в честь славной победы и оттого проникнувшись к аспиранту теплыми чувствами. – Ты и впрямь идиот, если не видишь, что после этой истории шансов у тебя, напротив, прибавилось, и препорядочно. Скажу честно – от твоих обычных манер меня одолевает изжога пополам с головной болью, точно я пью не доброе арданцийское вино, а никудышнюю кислятину. Что уж говорить про девчонку! Ей поперек горла все эти столичные штучки, а уж высокомерие она на дух не выносит. Ты мне не слишком нравишься, от тебя за версту разит хитростью и обманом, но если ты действительно волнуешься о том, что она о тебе думает – поменьше строй из себя господина всезнайку, да поумерь свою спесь, если это, конечно, у тебя получится...
– Предатель, – прошипела я, и попятилась, едва не расплескав воду.
Некоторое время я держалась особняком от подвыпившего магистра и аспиранта, грустно на меня поглядывающего. Лишь один раз я вмешалась в их беседу – когда Искен, рассматривавший свою босую пятку с преувеличенным вниманием, многозначительно произнес:
– Мессир Леопольд, мне кажется, или у нас с вами ноги приблизительно одного размера?
Магистр, чья мимолетная благожелательность к людям исчезала куда быстрее, чем появлялась, сделал вид, что не понимает, к чему клонит Искен. Но заметив, что улыбка аспиранта, не отводящего взгляд от сапог своего собеседника, стала еще шире, чародей недовольно огрызнулся:
– То, что я не шляюсь по развалинам, еще не значит, что мне не нужны сапоги!
– Право же, мессир, – сказала я, не скрывая своего раздражения, – эти сапоги куплены на деньги господина Висснока, и он об этом отлично знает.
Я не прибавила к этой речи: "Пусть подавится ими!", но мысль моя без труда угадывалась и так.
– Рено, – обратился ко мне Искен чуть позже, когда я вновь сбежала подальше от сторожки, – не стоит настолько утруждаться лишь для того, чтобы иметь повод избегать моего общества. Этот чертов котелок сияет ярче короны князя Йорика, а горы хвороста нам хватит до конца зимы, не меньше. Не слишком ли много ты хлопочешь?..
– Ну как же, Искен, – ответила я, подпустив яду в голос. – Ты тоже трудишься, как пчела, не зная устали и претворяя в жизнь свои планы. Очаровать магистра Леопольда, шутка ли!
– Видит бог, – Искен придал себе преувеличенно серьезный вид, граничащий со скорбью, – вовсе не этого господина я намеревался очаровывать. Но раз уж ты так сурово смотришь на меня...
– Да уж, вовсе не так, как смотрела та девица с корзиной! – вспылила я, и тут же прикусила язык, но было поздно.
– Девица с корзиной? – переспросил Искен, слегка нахмурившись. -какая еще... Ах, эта! Так она успела здесь показаться?.. Дорогая, право слово, если бы я знал, что твое дурное настроение...
– Не смей говорить это с таким выражением лица! – я тут же позабыла о том, что дала себе слово держаться с аспирантом невозмутимо и равнодушно, ведь он отреагировал на мои слова именно так, как я и опасалась. – Дело вовсе не в этой красотке, а в том, что на ее лице было написана мысль, которая должна была прийти мне в голову в ту же секунду, как ты позвал меня с собой в Козероги: "Чародей притащил с собой подружку для развлечения, подустав от местных девчонок"! Я-то и впрямь думала, что ты расскажешь мне что-то интересное насчет затеи Аршамбо, но то была всего лишь уловка. Нет уж Искен, я не куплюсь на твои подачки, которые ты будешь выдавать за важные секреты, и не позабуду, зачем я здесь очутилась. А если ты будешь продолжать...
– Рено, умоляю!.. – Искен выставил вперед ладони, одновременно с тем скорчив умильно– жалостливую рожицу, чертовски ему идущую. – Скажи мне, что я должен делать, чтобы ты не искала подвох в каждом моем слове, и я буду в точности выполнять твои пожелания, обещаю.
– Для начала, – произнесла я, прищурившись, – ты больше никогда не будешь обращаться со мной, как с недорослью, и не употребишь в разговоре этот гнусный покровительственный тон. Когда я посчитаю нужным высказать свое мнение, ты не будешь от него отмахиваться с усмешкой. И если уж ты всерьез намереваешься найти подземный ход, то действуй побыстрее, у меня не так-то много времени в запасе. Ах да, и самое важное. Никогда больше не обсуждай наши отношения с магистром Леопольдом, иначе, клянусь богами подземными и надземными, я засуну каждому из вас за шиворот по шершню, пока вы будете спать!
Не успел Искен с легкостью согласиться с моими требованиями, слегка нахмурившись, заслышав, что я упоминаю о недостатке времени, как я вновь почувствовала, что проиграла. Мне следовало немедленно убираться отсюда, предоставив магистра Леопольда самому себе, но я вновь увязла в чужих делах. "Еще один день, не больше!" – сказала я себе решительно. Что-то подсказывало мне – оставлять за спиной неразгаданную тайну, к которой я уже успела прикоснуться, было бы серьезной ошибкой.
Остаток дня был посвящен расчистке того участка, где Искен намеревался искать подземный ход. Сдерживая данное мне слово, аспирант с торжественным и серьезным видом спросил у меня, какое заклятие я считаю нужным применить для уборки срубленного кустарника – левитирующее или же то, что заставит двигаться ветви по земле, заранее пообещав согласиться с моим выбором.
– Ни то, ни другое, разумеется, – хмуро ответила я.
– Но почему? – мой ответ Искену совершенно не понравился.
– Поверь мне на слово, – я с отвращением посмотрела на переплетенные ветви и торчащие во все стороны корни. – Три года я пыталась изобрести способ, как облегчить уборку эсвордского городского кладбища, не говоря уж о благоустройстве собственного двора, и сейчас абсолютно уверена – куда проще взять в руки топор и расчистить эту делянку вручную. Ты попытаешься левитировать кучу – она двадцать раз кряду рассыплется прямо в воздухе. Ты скрепишь ее заклятием – и она намертво зацепится за какое-то дерево. Ты применишь чары ползучести, и чертова куча устремится сразу во все стороны – оно вообще ни на что не годно, это ползучее заклинание, кто его только придумал?!.. Слышал бы ты, как кляли меня люди, когда я наслала чары ползучести на поле с тыквами – меня попросили подсобить с уборкой урожая прошлой осенью. Еще три дня проклятые тыквы сбивали с ног зазевавшихся прохожих, а уж сколько заборов они повалили!..