я поняла, что лодка причалила. Теннонт, страдальчески прижимающий ладонь ко лбу, встал со ступеней крыльца и пошел навстречу гостям нашего острова.
Я понимала, что лжечиновник оказался в крайне сложном положении, и от того, какой выход из него он выберет, зависело очень многое. Походило на то, что Теннонт полностью растерялся, а так как подобные чувства явно были ему незнакомы доселе, я подозревала, что чародей может решиться на отчаянный шаг. Унизительная для любого мага беспомощность сковывала этого опасного волшебника по рукам и ногам. Знать бы, с какой целью прибыл к дому поместного чародея бургомистр… Быть может, он наконец-то сообразил, что дело нечисто, и собирается арестовать Теннонта с секретарем? Лучшего момента для этого и не придумаешь! Я понимала, что в таком случае мое положение не намного бы улучшилось, но я была готова заплатить любую цену за то, чтобы отделаться от чародея хотя бы на один день. И особенно на день Солнцестояния.
Моля богов о толике везения, я ринулась к дверям, чтобы, по своему обыкновению, подслушать разговор мага и бургомистра и сделать из него свои выводы.
— Нет-нет-нет. — Рука Виро ухватила меня за шиворот и воспрепятствовала моему намерению. — Ни шагу за порог, госпожа Каррен!
Я мрачно засопела, прикидывая, не сломать ли демону нос, раз уж обстановка так способствует его быстрому исцелению, но решила, что это только лишняя трата времени. Так что пришлось чутко прислушиваться и ловить отзвуки разговора у калитки, который становился все веселее, а закончился и вовсе хоровым пением какой-то песни. Оно было и неудивительно: от всей той магии, что бурлила вокруг дома, мозги у простого человека сдвигались весьма основательно.
Когда лодка с визитерами отчалила и пару минут спустя стала видна из окна, я удостоверилась в верности сего предположения: бургомистр в первозданной наготе махал нашему дому шляпой, пританцовывая так, что лодка едва не зачерпывала бортами воду. Гребцы, впрочем, вели себя не намного достойнее, и я начала опасаться, что в город они вернутся вплавь, да и то под вечер.
— Тут и раньше нормальных людей было не сыскать, — раздраженно пробурчал Теннонт, заходя в дом. — Теперь же все рехнулись окончательно. Решительно, это место — худшее, где случалось мне бывать в моей жизни. Виро! Почему эта зловредная девица не связана по рукам и ногам?
— Да куда она тут денется? — промолвил секретарь со старательной небрежностью.
— И то верно. Не настолько она глупа. — И даже это Теннонт умудрился произнести с презрением.
Пару минут он молчал, что-то обдумывая, а затем сказал, словно рассуждая вслух:
— И все же выбраться отсюда к вечеру необходимо. Следовательно, мы примем приглашение этого полоумного бургомистра.
— Какое приглашение? — спросил Виро, покосившись на меня.
— На традиционный городской бал в честь Солнцестояния. — Теперь уже каждое слово сочилось презрением. — В свете обстоятельств минувшей ночи — благотворительный бал. Говорю же, они тут все спятили. Но за нами вечером пришлют лодку, и будет невежливо отказаться от столь своевременной помощи.
Ежегодный Эсвордский бал в честь дня Солнцестояния был одним из самых важных событий в светской жизни городка, сколь бы ни презирал провинциальные увеселения Теннонт. Если людям простого сословия дозволялось танцевать вокруг костров, славя древних богов, то представители почтенных семейств отдавали дань традиции в соответствии со всеми правилами приличия. Конечно же любая девушка из приличной семьи мечтала попасть на этот бал. Свадьбы в высшем эсвордском свете было принято справлять осенью, как и в более простых слоях общества, а так как в приличных семьях между помолвкой и свадьбой должно пройти около полугода, сами понимаете — бал на день Солнцестояния был важнейшей вехой в жизни барышень.
О, сколько визитов было нанесено Виктредису в прошлом году в канун этого праздника! Для варки приворотных и отворотных зелий поместный маг изъял две самые большие кастрюли с кухни, и не поручусь, что он разливал их содержимое по бутылочкам сколь-нибудь внимательно. «Ведро отворотных зелий плюс ведро приворотных равно нулю в любом случае!» — говаривал приземленный магистр, не ведавший каких бы то ни было сердечных мучений, не считая тех, что вызваны перееданием на ночь.
Мне же оставалось лишь коситься на румяные от смущения щеки юных просительниц, видневшиеся из-под капюшонов, да нещадно бороться с невольной завистью, из-за которой в моей голове постоянно проносились заманчивые и яркие картинки недоступной и веселой жизни.
И кто бы мог тогда подумать, что вскоре мне предстоит отправиться на самый странный ежегодный Эсвордский бал за всю историю города!
Случались ли еще где-нибудь балы, которым предшествовало явление Креста Освальда, потоп, буря и возникновение хаотического портала? Часто ли на них собирались присутствовать могущественные чародеи вместе со своими секретарями-демонами? Завершался ли какой-нибудь провинциальный бал принесением в жертву ни в чем не повинной служанки поместного чародея, которой не повезло оказаться записной лгуньей? О, я думаю, эта ночь должна была запомниться эсвордцам надолго, и отнюдь не потому, что благотворительность — доброе дело.
— …Если не получится улизнуть сразу по прибытии в город, мы, чтобы не вызывать подозрений, появимся на балу, но незаметно уйдем до наступления полуночи. — Теннонт расхаживал взад-вперед по гостиной, морщась от мигрени. — Главное, чтобы эта паршивка не вздумала от нас сбежать. Я обессилен и не смогу постоянно за ней следить. Виро, полагаюсь на тебя целиком и полностью. Не спускай с нее глаз. Пусть наденет что-нибудь сносное, и…
— У меня нет ничего сносного, — злорадно встряла я. — Меня не пустят на бал.
Теннонт чертыхнулся, но, видимо, сразу мне поверил.
— Ничего-ничего, — пробормотал он с ненавистью, — этой беде мы поможем.
Должно быть, для столь опытного мага накладывание личины было делом пустячным. Наверняка он сотни раз создавал иллюзии разнообразнейшего рода, отточив свои действия до автоматизма. Он привык, что это занимает пару минут и не требует никакого напряжения сил.
Но сейчас все было совсем по-другому.
— Вот же дьявольщина! — воскликнул Теннонт в очередной раз и утер пот со лба. — Может, пронести ее в мешке?..
Я с вежливым любопытством рассматривала софу, на которой сидела. Ее теперь покрывал слой каких-то вьющихся цветов, ощутимо покалывающих мою пятую точку колючими стеблями. До этого софа была сплошь залита какой-то слизью, так что цветы и впрямь радовали глаз, словно намекая на то, что ситуация ведь могла и ухудшиться, и только богам ведомо, что может быть хуже зловонной, зеленоватой слизи. В моем же внешнем виде не изменилось ничего, не считая того, что после очередного пасса Теннонта мои башмаки окончательно развалились, звонко лопнув по швам. Заклинания чародея искажались совершенно непредсказуемо, и мне оставалось лишь уповать, что в следующий раз с таким же звонким хлопком не лопнет моя голова.
— Карету из тыквы не забудьте, — съехидничала я, заставив Теннонта сбиться. На меня обрушилась лавина проклятий, и Виро был вынужден отвесить мне неловкий подзатыльник.
Следующее заклинание пощадило софу, но Виро в пышном кринолине выглядел настолько забавно, что я захихикала, воскликнув: «А вот и тыква!» — после чего получила куда более искренний тычок.
Через час мне уже наскучило происходящее до смерти. Представляю, что чувствовал секретарь, на которого обращалась львиная доля заклятий, каждый раз преображая его до неузнаваемости.
Но упорство чародея было все же вознаграждено. Когда он, обессилев, присел на табуретку и в очередной раз пробубнил что-то, махнув рукой в сторону окна, я вдруг почувствовала легкое щекотание во всем теле, местами переходящее в зуд. Сморгнув, я обнаружила, что обряжена в отвратительное платье багрово-фиолетовых тонов, которое как нельзя лучше подчеркивало синюшность моей бледной кожи. На ногах у меня теперь красовались алые остроносые туфли на высоких каблуках, в которых я могла бы проковылять несколько метров разве что вдоль стены.
Платье было совершенно натуральное — видно было даже переплетение нитей и аккуратные стежки швов, так что при других обстоятельствах столь искусная работа чародея заслуживала похвалы. Внимательнее осмотрев свой наряд, я поняла, что каждая его деталь подчеркивает какой-либо недостаток моего сложения. Декольте демонстрировало мои выпирающие ключицы, узкие рукава с небольшими фонариками — крупные локтевые суставы и кисти рук, а покрой лифа — отсутствие женственных округлостей где-либо. Приходилось признать — Теннонт разбирается в женских одеяниях, ибо столь неудачное платье можно было создать только намеренно.
— Ну вы и мерзавец, — искренне сказала я, поняв, что даже самую извечную женскую мечту можно испоганить.
Может быть, я бы и получила очередную затрещину, но тут маг позеленел, булькнул и спешно покинул гостиную. В какой-то мере я была готова разделить его чувства. От вида моего волшебного платья и в самом деле подташнивало. Но я, памятуя о том, что в любой мелочи нужно самым подлым образом искать положительные стороны, злорадно ухмыльнулась, мысленно пожелав Теннонту еще долго помнить дом эсвордского чародея, после чего заметила, что Виро рассматривает меня с заметным любопытством.
— Чего? — Я воинственно скрестила руки на абсолютно плоской благодаря платью груди.
— Первый раз увидел ваше лицо, госпожа Каррен, без… этого всего. — Его неопределенный жест пояснил, что в виду имеются сплошные боевые ранения, покрывавшие доселе мою физиономию. — И это… я был неправ насчет вашего носа. Он не такой уж неблагородный, как мне казалось. Просто тогда он был распухший, грязный и исцарапанный, да еще и текло из него вечно. И глаза у вас на самом деле вовсе не как маленькие воспаленные щелочки…
— Ах, оставьте, я не привыкла к столь изысканным комплиментам! — огрызнулась я, но лицо пощупала. И впрямь, давно оно не было таким гладким и целым.