а лишь мельком, теперь был установлен на столике, который маг собственноручно перенес в центр зала. Левитировал он его плавно и стремительно, заставив меня с досадой вспомнить свои собственные жалкие попытки на воротищенском кладбище. За прозрачной преградой изрыгал проклятия капитан, там же копошился и бургомистр, но прошибить невидимую стену они не могли. Я про себя отстраненно отметила, что Теннонт еще и жуткий позер, — он мог бы просто не подпустить никого к ратуше, но предпочел, чтобы у сегодняшнего действа были зрители. Успешный опыт декламации перед восторженными дамами испортил его напрочь.
— Времени нет, — деловито сообщил чародей. — Я сейчас сниму с тебя заклятие молчания, и ты прочитаешь текст, который я тебе дам. Это будет быстрая смерть, к тому же слухи о ней разойдутся по всем окрестностям. Да и в Изгарде будут судачить. Ты же всегда хотела славы и признания, безродная лгунья?
Я почувствовала, как перестал сжимать шею невидимый шнурок, и хрипло сказала:
— Пожалуй, я бы смирилась с бесславной смертью от старости.
Теннонт неестественно расхохотался и с презрением бросил:
— От моих предложений не отказываются!
С этими словами он развернул перед моими глазами небольшой свиток, и я удостоверилась, что формула, изложенная в нем крупными буквами, действительно очень проста. Теннонт положил пергамент на столик с артефактом и отошел от него, беззвучно считая шаги. Видимо, моя смерть предполагалась не только быстрой, но и эффектной. По крайней мере, наблюдать за ней полагалось с расстояния десяти шагов.
— Я попробую… — неуверенно шепнул мне на ухо Виро, но я лишь горько всхлипнула, не веря в то, что он сумеет помочь. Особенно теперь, когда от смерти меня отделяли всего несколько коротких строчек.
В детстве я слышала немало историй о том, как гордо встречали свою смерть великие короли, королевы и маги прошлого. Молча они шли на эшафот, прощая своих врагов, и даже палачи, бывало, утирали скупую слезу, когда видели, как любезно и величаво обращаются к ним эти люди, стоящие на пороге смерти. Но так как я сомневалась, что моя смерть войдет в легенды и сказания, пусть даже у нее будет немало свидетелей, то принялась брыкаться, царапаться и визжать всяческие проклятия, отказываясь приближаться к артефакту. Хоть Виро и не был хил, но справиться с беспорядочно мелькающими коленками, локтями, костлявыми кулаками и острыми зубами ему было непросто. Он пыхтел мне на ухо, что я все делаю неправильно, и уговаривал смириться, но я придерживалась другого мнения.
— Довольно! — снова повысил голос Теннонт.
Я почувствовала, как обмякают мои руки и ноги, ослабевая и немея.
— У нас нет времени, глупая девка. Ты давно знала о моих намерениях, так что должна была успеть оплакать свою безрадостную и бесполезную жизнь. Я, честно говоря, даже в толк взять не могу, отчего ты так яро борешься за столь презренное существование. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Пораскинь-ка своими мозгами и сравни два варианта будущего: быстрая и практически безболезненная смерть, которая к тому же принесет мне много пользы, либо же мучительная и долгая, которая принесет мне много удовольствия. Причем чем дольше она будет длиться, тем приятнее мне будет. — Тут голос Теннонта стал вкрадчивым и тягучим. — Знаешь ли ты заклинания, относящиеся к курсу пыток? О, ты до него не дошла конечно же… Как тебе, например, формула, которая позволяет сдирать с человека кожу тоненькими полосками? Или та, что изломает ребра и нанижет на них внутренности? Поверь, курс пыток — мой конек, я даже факультативные занятия посещал в свое время…
Я с ненавистью посмотрела в его абсолютно пустые от ярости глаза и устало кивнула, сдаваясь.
— Вот и славно. У тебя осталось пятнадцать минут. Читай! — Теперь его голос был резким и сухим, словно треск ломающейся ветки.
Ноги еще не вполне повиновались мне, но я приблизилась к столику. Виро шел за мной, и я поняла, что он будет стоять рядом до конца, чтобы исключить всякие случайности. Вдруг я захочу сбросить артефакт на пол, чтобы разбить, или выкину еще какую-нибудь штуку от отчаяния? Должно быть, демону, в отличие от мага, было не обязательно отходить на десять шагов от того места, где я должна была умереть.
Бельмо артефакта влажно поблескивало, а пергамент чуть подрагивал. Слышны были приглушенные крики эсвордцев, которые пытались пробиться через стену, впрочем, без особого усердия. Я бы на их месте тоже не торопилась, ибо не представляла, что они могут сделать толкового, разрушив преграду, отделяющую их от могущественного и недоброжелательного чародея.
— Читай! — повторил Теннонт, и я, облизав пересохшие губы, произнесла первые слова.
Так как я запиналась, Теннонт остался недоволен, из-за чего я испытала приступ сильнейшей головной боли, заставившей меня взвыть.
— В следующий раз я сделаю так, что кровь польется у тебя из ушей, — уведомил меня чародей. — Читай громко и внятно.
— Esse'ra thaolynn kyagg… — произнесла я как можно громче и в отчаянии бросила взгляд на Виро.
Увиденное заставило меня снова запнуться, и ту же секунду я услышала гневное восклицание Теннонта. Последовала новая вспышка боли, и я почувствовала, как горячая струйка поползла по шее.
Но это было отнюдь не самое главное в тот момент! Ведь запнулась я из-за того, что увидела, как Виро беззвучно произносит те же слова, что и я! Он стоял спиной к Теннонту, поэтому тот не мог видеть, что губы его секретаря шевелятся.
«Помните, как началась беда с Крестом Освальда? Заклинанию все равно, кто его произносит!» — повторила я про себя и бросила взгляд на пергамент, делая вид, что все еще не пришла в себя от приступа боли.
Заклинание завершалось словом Haand'ess. Это значило, что сработает оно после того, как произносящий его дотронется до амулета. Я посмотрела на руки Виро.
Они тряслись мелкой дрожью.
— Читай, дьявол тебя задери! — заорал Теннонт, уже не в силах сдержать свое волнение.
Еще один взрыв в голове — и снова струйка крови побежала мне за шиворот.
Я торопливо распрямилась и продолжила чтение, косясь на Виро. Он закрыл глаза и повторял то же самое. Должно быть, за ночь он выучил заклинание наизусть. Именно это он хотел мне сказать во время танца, но успел предупредить лишь о том, что не решится пойти до конца. И стало быть, мне придется сделать это за него. Наши руки были совсем рядом, и Теннонт не успел бы ничего сделать.
«Виро, как же ты мог обречь меня на такой выбор?» — беспомощно думала я, проговаривая слова заклинания. Оставались секунды, и мне нужно было решиться за это время на ужаснейший поступок в своей жизни, иначе нить этой жизни должна была оборваться. Своими собственными руками мне предстояло причинить страшную боль существу, которое странным и невообразимым образом полюбило меня. Да, я хотела жить, но такой ли ценой? Ведь он говорил, что не уверен, выживет ли после этого. Просто у него был хоть какой-то шанс. И он делился им со мной.
О, если бы мне не нужно было самой решать! Если бы он сам протянул руку и коснулся проклятого амулета! Мне было бы проще. Это был бы его выбор. На малейшую долю груз на моей совести стал бы легче. «Как тебе не стыдно, мерзавец?! — умоляла я его в мыслях зло и беспомощно. — Даже спасти меня не смог так, чтобы я не чувствовала себя последней сволочью! Протяни свою треклятую руку и реши за меня! Если ты хочешь меня спасти — спасай, но не делай меня убийцей!»
Но я знала, что он не сможет. Чтобы выжить, мне придется нести ответственность за его судьбу целиком и полностью. Потому что я должна буду…
— Дотронься до амулета! Немедленно! — Голос Теннонта уже утратил все мягкие и бархатистые интонации, так шедшие этому седовласому важному господину. Это был рев хищника, который во что бы то ни стало хочет заполучить свою добычу.
Да, слова заклинания закончились. Осталась последняя мелочь.
Я подняла взгляд на Виро и ужаснулась его бледности. Пот тек по его смешному, круглому лицу вперемешку со слезами. «Ну давай же!» — одними губами произнес он, зажмурившись.
Мысли человека куда быстрее его слов. За те доли мгновений, которые понадобились мне для того, чтобы решиться, я успела попросить у Виро прощения сотни раз — за ту боль, которую собиралась ему причинить.
— Ну же!!! — выл и хрипел Теннонт, потрясая кулаками над своей головой, но сохраняя заветную дистанцию в десять шагов.
— Простите меня и — спасибо! — быстро шепнула я Виро и прижала его безвольную, липкую руку к артефакту.
ГЛАВА 35,
в которой череда удивительных открытий продолжается, а Каррен встречает старого знакомого.
Теннонт не зря выбрал место поодаль. В лицо мне пахнуло жаром, отдающим какой-то кладбищенской плесенью, и сильнейший удар отбросил меня назад. Я врезалась спиной в зеркало, потом рухнула на пол среди осколков и на несколько секунд потеряла сознание, так и не увидев, что стало с Виро после всего.
Первое, что я заметила, придя в себя, — запах. Воняло паленым. Я ощупала свое лицо и убедилась, что осталась почти без бровей и ресниц, волосы тоже порядочно обгорели.
Чары Теннонта окончательно развеялись, и мое платье исчезло вместе с туфлями. Я вновь была одета в свои лохмотья, босая и грязная. Левая рука, на которую я неудачно упала, сильно болела, и я могла только надеяться, что это не перелом, а всего лишь сильный ушиб. Некогда было шевелить пальцами и ощупывать запястье — я увидела, что Теннонт склонился над темной грудой обгорелого тряпья у стола с артефактом. Пластина амулета испускала рассеянное, местами искрящееся сияние молочно-белого цвета.
— А я ведь только начинал думать, что из него выйдет толк… — с сожалением сказал чародей, повернув ко мне голову.
«Он жив?» — хотела спросить я, но закашлялась надсадно и больно.
— Боги, какая нелепость и глупость… — Теннонт выпрямился и покачал головой. — Он и впрямь надеялся, что таким образом спасет тебя? Я, кстати, не возражал бы, если бы он предложил свои услуги. Найти нового секретаря не так уж сложно — молодежь нынешняя честолюбива и беспринципна, как на подбор. Чтобы стать хорошим помощником мага, вовсе не обязательно быть демоном… Почему эта замечательная идея не пришла ему в голову чуть раньше, до того, как мы застряли в этом отвратительном городишке? Но, видишь ли, за время нашего знакомства, Каррен, твоя смерть стала для меня не только средством, но и целью, что должно тебе льстить. Еще несколько дней мне было все равно, кого убить во имя достижения своей цели, но теперь… Ненавижу наглое отребье, которое мешает важным планам значительных людей, неспособное понять всю масштабность дела! Что делал бы полководец, продумавший тактику, стратегию и место своей решающей битвы, если бы вдруг к нему пришел грязный крестьянин и сказал, чтобы тот перенес место сражения, потому что там он выращивает свою гнилую репу? Вот и я хочу убить тебя так, чтобы ты хотя бы перед своей смертью поняла: нужно знать свое место и покорно подыхать, если тебе это прикажет такой человек, как я! Подумать только, из-за тебя я мог бы никогда не…