– Подожди… Я целительница?
Пол под ногами не закачался. Я не верила, ожидая признания, что это шутка.
– А ты еще не поняла? – Никлас скрестил руки на груди. – Ты вылечила дракона, Лина, с помощью банального артефакта исцеления это невозможно.
Какие-то намеки были, вдобавок принц интересовался моим уникальным браслетом, но поверить, что я – маг? Я, среднестатистическая девушка с Земли?
– Если не артефакт, то как я смогла лечить? Я не училась этому дома!
Основы ОБЖ посещала добросовестно, но между оказанием первой помощи и сказочным исцелением огромная пропасть!
– Интуитивно ты облегчала участь пострадавших, избавляя от боли и причины боли.
– Хочешь сказать, что я просто желала – и дар мой работал?
– Не совсем так. – Сделав паузу, Никлас подумал и кивнул: – В общих чертах да, срабатывала сила твоего желания.
– Почему же ты раньше не объяснил? Я бы могла такое сделать! Такое!..
Как коварная злодейка из сказки, я рассмеялась и потерла руки в предвкушении.
Брови мага взлетели на лоб.
– И что же ты можешь сделать с помощью мирного дара такое? – Он голосом выделил последнее слово.
– Ну, например, припугнуть Йольского, чтобы он с нами сотрудничал.
Бессовестный авантюрист нагло бунтовал: требовал вернуть его обратно в тюрьму. И категорически отказывался учить, называя меня отравительницей. Нормально, да? Он сам влез в буфет, а отравила его я!.. За наши испорченные утром нервы его следовало хорошенько встряхнуть.
– Припугнешь как целительница? – усмехнулся Никлас и запустил руку в волосы.
Взлохмаченным он выглядел моложе и ближе. Даже и не верилось, что могла бояться его.
Засмотревшись, не сразу ответила. Пришлось мысленно отвесить себе подзатыльник.
– Зря смеешься! У врачей особое чувство юмора, и раз меня не сдерживает клятва Гиппократа, я могу подшутить над Йольским.
– Хочу на это посмотреть.
– Тогда заканчиваем тренировку, – объявила я и, пока он не передумал, бросилась прочь из тира.
Открывая резко дверь, кого-то стукнула ею.
– Ах! – На пол неуклюже осела сбитая с ног Марибель. На лбу алело пятно после встречи с дверью.
Ее растерянность длилась всего мгновение, затем принцесса вскочила на ноги и прошипела:
– Осторожнее!
На ушах ее, рядом с серьгами, мерцали розовые «щупальца», иначе и не назовешь полупрозрачные штуковины, колышущиеся в воздухе.
Заметив, куда направлен мой взгляд, принцесса покраснела и поспешно накрыла уши ладонями. Когда их убрала, «щупальца» исчезли.
В изумлении я молчала, и Марибель торопливо заговорила первой:
– Я пришла передать, что ваш дракон отказывается от еды.
Крутнувшись так, что пышная юбка задела меня, она с поспешным величием бросилась прочь.
– Лина? – Никлас вырос позади темной скалой, надежной и непоколебимой.
Невероятные ощущения, когда на твоей стороне мужчина, которого до недавнего времени считала загадочным и безумно опасным.
– Что она хотела?
– Заявила, что мой дракон отказывается есть, но, похоже, пришла подслушивать.
– Настолько затосковать, чтобы перестать есть, дракон не мог, ты достаточно регулярно его посещаешь, – заметил Никлас рассудительно. – Подслушать она не сумела бы, я закрыл нас.
– А с помощью магии? – Вспомнив растерянную Марибель на полу, я хихикнула. – Когда я вышла, у нее на ушах висели полупрозрачные штуки, похожие на щупальца осьминога, только без присосок.
– Магические щупы, – подсказал Никлас. – Нет, даже с ними она не могла что-либо услышать.
– Это хорошо, но она точно знает, что я тренировалась в тире.
Вспомнилось предупреждение Джесс, что второе испытание будет специфическим, направленным на выбивание невест с недевичьими талантами.
Маг его тоже не забыл и после недолгих размышлений предложил:
– Хорошо, готовь песню с Йольским, если сумеешь его уломать. Стрельбу по мишеням темным пламенем потренируем еще перед сном.
Через полчаса мы вошли в покои, застав отвратительную сцену: аферист вовсю измывался над Джесс.
– Это разве чай? – ныл он плаксиво. – Признавайся, сама заваривала? На дворцовой кухне не могли приготовить подобную бурду.
– Не нравится, не пей, – спокойно предложила выход Джесс, но глаз при этом у нее уже дергался.
– А мясо?.. Чье оно? Дикого дракона, издохшего от старости? Это точно делали для принцессы? Оно же жестче подошвы моих туфель!
Припомнилось, как утром осунувшийся после отравления Йольский принял одежду с невозмутимым видом, покрутился перед зеркалом и заявил, что компенсация, ее малая часть, его устраивает. Компенсация за отравление.
– Вы поели? – поинтересовалась я вежливо.
– Опять ты. – Йольский хмыкнул. – Ничего не изменилось, я не передумал и ни за что не буду тебя учить!
– Уверены?
Я позволила себе циничную улыбку в стиле принцессы Каролины.
Аферист чувствовал себя в абсолютной безопасности: устроив его побег, Никлас серьезно подставился и теперь не сдаст властям. Можно было бы обвешать его клятвами, но Йольский дал ясно понять, что не произнесет их даже под страхом смерти. Ну не бить же его?.. Тем более что это не поможет, если верить рассказам о Йольском.
– Уверен. – Щуплый мужчина в фиолетовом костюме, который, надо признать, очень ему шел, откинулся на спинку кресла и завел руки за голову, всем видом показывая, что ничего не боится.
Я бросила быстрый взгляд на угрюмого Никласа. Могу представить, как ему обидно, он ведь старался, доставая для меня этого нахала.
– Не утруждайся подбирать угрозы, я не боюсь даже смерти. А страшнее ты ничего мне не сделаешь, деточка.
Ох, зря он так, зря… Непередаваемая по силе злость меня взяла, аж дыхание перехватило.
– Есть вещи гораздо страшнее смерти.
Шаг вперед. Рука на лоб Йольского. Его округлившиеся глаза, полные недоумения.
– Больше никакого хмеля, больше никакого блуда… Слова тверды и крепки, вовек нерушимы, мой приговор крепче камня и стали!
Подсознание штука странная: первым вспомнился заговор киношной ведьмы, я его и озвучила.
Отступив, объяснила:
– Я вас закодировала от алкоголя – теперь даже от запаха вас будет воротить. И запретила жизнь во грехе: вы будете верны супруге. А попытаетесь изменить – кое-что важное отвалится.
– Я холост!.. – вырвалось у Йольского возмущенное.
– Придется жениться, если не хотите хранить целибат до смерти.
Аферист не смеялся, не кричал, что я его обманываю. Молча метнулся к низкому диванчику и… вытащил из-под него бутылку.
Не поняла… откуда она там?
– Это что, он ее вчера там припрятал? Две выпил, одну в заначку? – прошептала потрясенная Джесс.
Если она права, и эта бутылка тогда тоже отравлена!
Предупреждать не пришлось: Йольский лишь нюхнул. Замер. Посмотрел на бутылку, перевел взгляд на нас троих.
Широко улыбнулся и язвительно объявил:
– Плохая из тебя шептунья, принцесска!
М-да, а ведь я не просто прочитала забавные слова, я попыталась закодировать выпивоху и гуляку, используя магию. Плохая из меня целительница…
– Какого демона?.. – Йольский побледнел. – Ведьма!
Уронив бутылку и прикрыв рот ладонью, он бросился в купальню.
– Жестоко, – объявила Джесс и сделала несколько мелких шажочков в сторону, подальше от меня.
Испугалась? Глупость какая!
– Полагаю, раз сработал первый зарок, то второй лучше и не проверять, – усмехнулся Никлас злорадно. – Я бы посочувствовал Йольскому, но не могу, достал.
– Она страшная женщина, бегите от нее! – завопил аферист из купальни, которую забыл закрыть. – Бегите!
Дальнейшие напутствия прервал мучительный стон. Вскоре бледный с прозеленью аферист вышел из купальни.
– Мы можем договориться?
Переглянувшись с Никласом, я едва сдержала довольную улыбку.
– Можем.
Помявшись, Йольский сердито произнес:
– Я учу тебя, как пользоваться даром, ты возвращаешь все как было. Идет?
– Идет, – кивнула я, а мысленно добавила: «Верну, если смогу».
Прошло несколько часов. Улыбочка на лице моего учителя превратилась в раздраженный оскал.
– Давай еще раз.
Я безропотно повторила упражнение.
И снова не так – Йольский покачал головой и, пользуясь отсутствием герцога, язвительно прокомментировал:
– Ты необучаема, принцесска. Смирись!
Остро захотелось врезать ему в нос. Как и сдержалась?
– Вы же заинтересованы в том, чтобы у меня получилось!
Йольский развел руками:
– Значит, богам угодно, чтобы ты не пользовалась магией голоса, а я стал на путь исправления.
Богам угодно?.. Ах ты фаталист недоделанный!.. Я кипела от гнева, на языке вертелось столько поганых слов!.. Я в жизни подобные не произносила…
Это и отрезвило. Память чужого тела хранила порой немало неприятного, подсовывая в неподходящий момент то дерзкий жест, то злую гримасу, то презрительный взгляд… Или вот как сейчас, подсказывала ругательства, которые принцессам знать не полагалось. Только виновата ли в этом Каро? С братом-психопатом еще и не так заругаешься.
Жалость к истинной владелице тела погасила злость. Гнев и сочувствие – взаимоисключающие эмоции.
– Я отдохну и продолжу тренировки.
– Как пожелаете, ваше высочество, я покорно выполню все, что вы попросите.
Ого! С чего вдруг смирение и вежливость?
Уловила направление взгляда Йольского, который настороженно смотрел мне за спину. Обернулась.
В воздухе наметились очертания световой арки перехода – вернулся Никлас. И не с пустыми руками – в комнате аппетитно запахло свежей выпечкой и кофе.
У сворованного из тюрьмы афериста оказался отменный аппетит: несмотря на хрупкую комплекцию, ел он как здоровенный качок, активно набирающий массу. Если бы Никлас попросил увеличить порцию, это вызвало бы вопросы, поэтому Йольского он дополнительно подкармливал едой из городских рестораций.
– Ужин, – коротко сообщил Никлас, принесший в этот раз две плетеные корзинки, закрытые крышками.