Майкл расхаживает и улыбается.
На экране мелькает вспышкой «Звёздное небо» Ван Гога.
Майкл выходит в дверь, ведущую в коридор.
Майкл достаёт из аптечки несколько таблеток успокоительного, набирает воду в стакан.
Под звуки траурного сигнала горна мы слышим рыдания какой-то женщины.
Майкл глотает таблетки и запивает водой.
Медленно вращается ацтекский календарь. Причудливые механические и акустические шумы.
Солнце по-прежнему накаляет столики, за которыми сидят одуревшие от жары американские туристы, тщетно пытаясь утолить жажду. Майкл и Кэти продолжают ту же беседу с Питером Стоуном. Из приёмника в отдалении доносится песня уже не «Битлз», а Бинга Кросби.
Питер Стоун. А что, если этот гриб действительно расширяет сознание, открывая головной мозг для новых сигналов? Тогда мы смогли бы воспринять новую реальность.
Майкл. Да, я понял, о чём ты говоришь. Это как изобретение нового научного инструмента, мозгового телескопа.
Лицо Кэти выражает изумление и испуг.
Питер Стоун. Всё правильно. Это своего рода генетический банк памяти.
Майкл. Чёрт возьми, я бы хотел попробовать.
Кэти. Майкл! Да ты шутишь.
Майкл. А почему не рискнуть? Мы никогда ничему не можем научиться, не экспериментируя.
Кэти. Но ведь это же почти что наркотик, да?
Питер Стоун(превращаясь в уличного торговца, пытающегося что-то вам всучить). Лекарства для тела снова и снова приводят к революционному перевороту в медицине. Не исключено, что наркотики, действующие на психику, вызовут революционный переворот в нашей целостной концепции реальности.
Он вынимает из кармана целлофановый пакет и кладёт его на стол. Майкл смотрит на него зачарованным взглядом.
Питер Стоун. Четыре-шесть грибочков изменят всё твоё представление о пространстве и времени. Ни один физик, занимающийся научными исследованиями, не должен упускать шанс…
Кэти (испуганно). Майкл, неужели ты намерен…
Майкл хватает четыре гриба и быстро проглатывает. Его губы растягиваются в мальчишеской усмешке авантюриста. А ведь раньше мы и не подозревали, что он авантюрист. Он быстро делает глоток текилы, чтобы запить «плоть богов».
Кэти(рассерженно). Умоляю, Майкл, давай вернёмся в отель. Я хочу поискать того доктора, с которым мы вчера познакомились, не дай бог, возникнет осложнение…
Майкл (пристыжённый). Ничего не случится. Я чувствую себя совершенно нормально.
Кэти смотрит на него с беспокойством. Питер с насмешливым видом ждёт.
Майкл(с закравшимся подозрением). В чём дело, Питер? Ты что, любитель потешиться?
Питер. Слушай меня внимательно, Майкл. Ты пускаешься в путешествие, обещающее открытия. Все твои предыдущие убеждения будут поколеблены и расшатаны. Но тебе нечего бояться, если ты просто запомнишь три правила. Первое…
Майкл в древнеримском офицерском одеянии. Помещение по-прежнему застилает дым курящихся благовоний. Прорицательница танцует и поёт.
Из дымной пелены внезапно выскакивают карлики и хватают Майкла. Его затягивают в самую гущу дыма, и мы не видим ни его, ни их.
В клубах дыма карлики заталкивают Майкла в какой-то сложный аппарат, напоминающий по форме пирамиду, которая изображена на долларовой купюре.
Майкл в ужасе таращится на пирамиды, изображённые на американском долларе и мексиканском песо. Из пирамид выскакивают карлики, оббегают округ стола, вырастают до натуральной величины и вытягивают Майкла из кафе.
Судя по всему, Кэти и Питер этого не замечают. Кэти выражает недовольство по поводу миссионерского рвения Питера.
Кэти. Эй вы, я боюсь. Что вы сделали с моим мужем, чёрт вас подери?
Питер. Не волнуйтесь — с ним всё будет хорошо…
Наконец карлики полностью заталкивают Майкла в аппарат пирамидальной формы.
Майкл, с безумным взором, бредёт, пошатываясь, по выбеленной солнцем пустыне к гигантской пирамиде.
Три, совершенно обнажённая, стоит на вершине пирамиды. Она выглядит так же соблазнительно и эротично, как девушка месяца с обложки «Плейбоя». Она делает Майклу приглашающий жест.
Наконец камера придвигается достаточно близко, чтобы мы могли разглядеть среди скорбящих Кэти и Майкла. У неё мокрое от слёз лицо. Майкл окаменел от горя.
Майкл поднимается по ступенькам пирамиды к обнажённой, обольстительной Три.
Майкл и Кэти сидят за столиком и празднуют. Прямо над их головами телевизор, и на его экране мы видим последние кадры «Года 2001-го» и слышим знакомую тему «Мировой загадки» Штрауса. Майкл и Кэти прекращают разговор и поднимают головы вверх, чтобы взглянуть на экран в тот момент, как появляется Звёздное Дитя и фильм заканчивается.
Майкл. Ну так вот, как я говорил, я не верю в эту догму о параллельных вселенных, пусть даже её поддерживает всё научное сообщество. Для меня достаточно одной вселенной.
Кэти(шутливо). А ты знаешь, сколько нужно мастеров дзэн, чтобы заменить перегоревшую лампочку?
Майкл. Я говорю серьёзно, чёрт побери. Я… а что, это интересно. Ладно. И сколько же потребуется мастеров дзэн, чтобы заменить лампочку?
Кэти. Двое. Один, чтобы её поменять, а второй — чтобы её не менять.
Телевизор над ними начинает подавать сигнал окончания вечерних передач. На экране появляется государственный флаг Великобритании и голос поёт «Боже храни королеву».
Майкл. Я понял. Один в этой вселенной, а второй — во вселенной по соседству. Я по-прежнему в это не верю. Одна вселенная за раз, я так считаю.
Кэти. Но если электроны находятся в любом вероятном состоянии, пока мы не вносим измерительные приборы… то любая вероятная вселенная — это реальность…
Майкл и Кэти идут к своей машине.
Майкл (полон сарказма, пьяный). Итак, мы выбираем вероятную вселенную всякий раз, когда выполняем субатомные измерения? А в соседней вселенной, я так полагаю, Вашингтон разгромил Арнольда и мы не граждане Британии?
Кэти (готовая защищаться, пьяная). Ну, здесь хотя бы больше смысла, чем в допущении о том, что эта чёртова вселенная на самом деле хаотична и не подчиняется никаким законам на квантовом уровне.
Мы слышим шум приближающейся машины, которую занесло.
Майкл. Уравнения не означают…
Машина, потерявшая управление, выскакивает на бордюр и вдавливает Кэти в стену. Она кричит. Ясно, что она не выдержит такой мощный удар и не выживет. На лице Майкла ужас и горе.
Майкл в оцепенении сидит на стуле и плачет.
Майкл проходит по комнате, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Он поднимается по лестнице.
Майкл застаёт Кэти в кровати, живую и спящую. Его сотрясают рыдания, и она просыпается.
Кэти. Что случилось, миленький? Страшный сон?
Майкл (в истерике). У меня нет слов, чтобы передать тебе, что я думаю и чувствую. Мы победили в американской революции или же мы по-прежнему британцы?
Кэти. Обними меня, любимый мой. Ну-ка, обними.
Майкл продолжает плакать, беззащитный, его тело конвульсивно подёргивается. Он забирается в постель и судорожно обнимает Кэти.
Кэти(ласково успокаивая). Это только сон, плохой сон. Правда. Всего лишь плохой сон.
Майкл высвобождается из её объятий и садится.
Майкл. Засыпай. Теперь со мной всё в порядке. Мне… надо немного пройтись.
Кэти выглядит неуверенной, но её одолевает сонливость. Она начинает снова засыпать, и перед тем, как провалиться в сон ухитряется пробормотать всего одну фразу.
Кэти. Я люблю тебя, Майкл.
Майкл. Я тоже тебя люблю.
Они на мгновение берутся за руки и сжимают их в знак давней нежной привязанности. Кэти закрывает глаза. Майкл секунду стоит, затем выходит.
Майкл что-то просматривает в книжном шкафу. Наконец находит книгу, которая ему нужна, и берёт её в руки. Мы читаем название: «Модель множественных вселенных в квантовой физике», д-р Брайс де Витт.
Он садится и погружается в чтение. Изображение постепенно исчезает.
Крупный план: аквариум с рыбками. Камера отъезжает, и мы видим Майкла и Саймона, сидящих по разные стороны стола.
Майкл (всё ещё немного нервничая). Итак, если я не сумасшедший, то кто же я?
Саймон. Человек, у которого аллергия на сочетание некоторых лекарств.
Майкл заметно приободряется и расслабляется.
Майкл. Значит, всё это — лишь следствие принятых мною на днях лекарств?
Саймон. Возможно. Или же лекарства инициировали воспоминания, связанные с психоделическими грибами в Мексике двадцать пять лет назад. Если та память была настоящей…