И обрушилась стена — страница 23 из 24

Индейский шаман. Он смотрит вверх и усмехается.

Пожилой раввин где-то в Израиле. Он смотрит вверх и усмехается.

Майкл медитирует и улыбается. Первые такты «Оды к радости».

СПЕЦИАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ

Мы видим улыбающиеся лица Майкла, шамана и раввина: очевидно между ними установлена связь.

В кадре появляются новые лица — африканский шаман, арабский суфий, буддийский монах, домохозяйка из маленького американского городка, доктор Эйбрахам Бом, английский торговец рыбой, потом дюжина обычных лиц латиноамериканцев, французов, итальянцев, ещё азиаты и т. д. Громкость звучания «Оды к радости» нарастает.

Неожиданно в кадре появляется лицо Три, и, кажется, она узнаёт Майкла. Она лучезарно улыбается.

Панорама детских лиц. Все они в возрасте от шести до девяти лет и представляют все расы и народы планеты. У всех на устах знающие и счастливые улыбки.

«Ода к радости» стремительно продвигается к своей кульминации, а в это время лица детей формируют спираль. Спираль постепенно переходит в спираль галактики.

Среди миллиардов звёзд мы слышим последние аккорды бетховенского гимна миру и единству всех живых существ.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Двух одинаковых равенств не бывает.

Малаклипсис Младший, «Principia Discordia»

Я писал сценарий к фильму «И обрушилась стена» в 1988 или 1989 году в Лос-Анджелесе. После нескольких лет, проведенных в Ирландии, Южная Калифорния показалась мне райским садом и там, наряду с обычными человекообpазными, которые в изобилии встречаются в любом городе, я познакомился со множеством замечательных и интеллигентных людей. Пpавда, вскоре мне пришлось узнать, что такое лос-анжелесский смог. А когда произошли кражи со взломом в доме справа от нас и в доме слева от нас, я решил, что больших американских городов с меня хватит, и переехал в горы Санта-Крус. (До этого загрязнение окружающей среды и рост преступности уже выжили меня из Нью-Йорка, Чикаго и Сан-Франциско.)

В теплые зеленые деньки, когда я все еще любил Лос-Анджелес и писал этот сценарий, я озаглавил его «Человек, который убил Бога». Это был своего рода само плагиат, поскольку я уже использовал это название для главы в «Иллюминатусе». Мне кажется, новое название подходит к этому сценарию лучше. Оно пробуждает воспоминания не только о Иерихонской стене из библейского предания, — которая обрушилась в один миг, в мгновение ока, — но также и о стенах коридоров минойского лабиринта, в которых долгое время прятались друг от друга Тесей и Минотавр перед последней битвой. Эти мифы не лежат в основе моего сценария в такой же мере, в какой гомеровская «Одиссея» не лежит в основе «Улисса» Джойса, но их действительно роднит с моей историей крепкая пуповинная связь.

Разумеется, я имел также в виду и стены наших индивидуальных туннелей реальности. Основной образ рушащихся стен и внезапной беззащитности, или открытости, символически резонирует (по крайней мере, в моем сознании) со знаменитым коаном дзэн:

— Что такое разум Будды?

— Дно, отваливающееся от ведра.

Полагаю, что вам придется представить ведро, наполненное водой, чтобы «вpубиться» в эту имажинистскую шутку — или, быть может, вам просто надо припомнить самый потрясающий оргазм за всю вашу жизнь…

Как быстро сообразят читатели-интеллектуалы, в сценарии описываются ужасные события, которые происходят с теми, кто, случайно споткнувшись, проваливается в это безграничное потустороннее сознание без малейшего намерения туда попасть и без всякой подготовки или практического руководства, которое бы им рассказывало, как осуществлять навигацию, когда рушатся стены, распахиваются двери восприятия, а от полки с ментальной картотекой отваливается дно, внезапно освобождая мозг от ограничений «мышления». В том или ином виде этот вопрос поднимается в большинстве моих произведений, поскольку я считаю его одним из самых важных и самых игнорируемых социальных явлений нашего времени. В силу различных причин мы живем в эпоху, когда пограничные стены всех видов — нейрологические, сексуальные, концептуальные, националистические, идеологические — начинают без предупреждения валиться на головы людей, которые никогда и не ожидали, что с ними может такое случиться.

Если магия и мистицизм предполагают сознательные усилия по разрушению кондиционированно-импринтированных «карт» (территориальных императивов «мышления») в наших мозгах, то что могут означать встречи с НЛО, ченнелинг, спонтанные астральные путешествия и многие подобные необычные явления, которые происходят с людьми помимо их воли?

Майкл Эллис, «герой» моего повествования, оказывается выброшенным в странный мир, который, как ему казалось раньше, существует только в кошмарах, бульварных газетенках и сериале «Секретные материалы». Поскольку уже несколько миллионов американцев заблудились в этой нейрологической «Зоне 51» (не говоря уже о многих миллионах в других регионах планеты), я думаю, нам следует попытаться понять, что же это такое происходит с человеческой расой в последние несколько десятилетий двадцатого века.

Некоторые ученые пытались оценить, до какой степени «немыслимое» стало явью для современного человечества; я не стану здесь цитировать результаты этих исследований, поскольку общая картина известна практически всем. Что бы нам ни говорила официальная статистика, самое быстро растущее меньшинство на планете состоит из тех, кто уже познал «странное и жуткое» — телепатию, похищения НЛО-навтами, невероятные воспоминания, внетелесный опыт, вспоминание прошлых жизней, ченнелинг и т. д.

Неважно, считаем ли мы, что такие случаи происходят в традиционном пространстве-времени или же в каком-то необычном нейро-пространстве: они продолжают происходить все с большим и большим количеством людей.

Никакое «доказательство» того, что такие вещи НЕ случаются в традиционном пространстве-времени, не способно помочь людям, которые пережили такого рода опыт и хотят знать, что все это может значить. Если даже эти люди действительно убеждены, что пережитое ими не происходило в общепринятой линейной реальности, они все равно хотят знать, в какой иной вид реальности они попали, и, не находя рациональных моделей для своего опыта, они волей-неволей цепляются за какую-нибудь модную иррациональную модель.

Ученые, которых беспокоит возрастающая популярность таких иррациональных моделей, или Систем Верований (СВ), должны осознавать, что, до тех пор, пока они не предложат лучшую СВ, самые популярные виды донаучных или ненаучных СВ с каждым годом будут повсеместно становиться еще более популярными. По-моему, я уже когда-то где-то писал, что, когда наука отказывается предлагать объяснения фактам, широкая публика сама выбирает, как эти факты объяснить, пользуясь спектром всех доступных ей ненаучных объяснений.

К примеру, большинство странных событий в этой истории действительно произошло с людьми, которых я знаю (и отчасти со мной самим). Я не отваживаюсь высказывать здесь свое мнение о том, в каком пространстве — физическом или «мозговом» — эти события происходили, но они происходили. В каждом случае я узнавал об этих событиях от участвовавших в них людей лишь после того, как они были знакомы со мной достаточно долго и могли мне доверять, зная, что я тотчас же не причислю их к разряду «спятивших». Порой я думаю, что так же, как средневековые люди боялись обсуждать некоторые явления из страха, что их сочтут «еретиками», современные люди боятся обсуждать такого же рода факты из страха, что их сочтут психами. Мы все же понемногу прогрессируем: «еретиков» сжигали на костре, а худшее, что бывает с «психотиками» нашего времени, — это напичкивание лекарствами в психлечебницах.

* * *

Сомневайся во всем.

Брат Пердурабо, «Книга Лжи»

Первый раз я увидел «летающую тарелку» в Бруклине во время первой волны «тарелочного» бума летом 1947 или 1948 года. Мои родители и я, сидя на нашей веранде, заметили, как «тарелка» летит по небу, довольно медленно, и наблюдали за ней около трех минут, пока ее не заслонили более высокие здания центральной части города. В свои пятнадцать или шестнадцать лет я счел это чрезвычайно захватывающим и захотел сделать ситуацию еще более интересной, сообщив об увиденном в полицию или в газету. Мои родители наотрез отказались допустить что-либо подобное и сказали, что мне никогда не следует рассказывать об этом даже своим друзьям. Наверное, я могу наилучшим образом сформулировать их позицию так: «Над людьми, которые видят такие вещи, смеются, а мы не хотим, чтобы над нами смеялись, поэтому будем делать вид, что мы этого не видели».

Поскольку мы никому ничего не сообщили, никакого расследования не проводилось, и я не имею представления, что за штуковину мы в тот вечер видели. Метеозонд? Самолет, огни которого в сумерках расплылись в овальное сияние? Реальный, самый настоящий космический корабль? Светящийся газ? Тепловую «инверсию»? Ни один из этих ярлыков не кажется мне на данном этапе стопроцентно убедительным, так как я просто не располагаю информацией, на основании которой можно о чем-то судить. Все, что мне известно об этой штуковине, заключается в наблюдениях: она выглядела овальной и казалась сверкающей, как какой-то металлический летательный аппарат. Обратите внимание, я не говорю, что она «была» овальной или «была» летательным аппаратом из металла; я сообщаю то, что видел, в чисто феноменологической манере.

(Откровенно говоря, вариант метеозонда сейчас мне кажется наиболее вероятным… хотя я и не утверждаю, что знаю это…)

Я вспомнил здесь эту историю только потому, что она иллюстрирует условные рефлексы большей части человечества на протяжении большинства этапов нашей истории. Перед лицом таинственного, необъяснимого или будоражащего народная мудрость советует нам игнорировать это и надеяться, что это пройдет. (Ирландская пословица гласит: «Если видишь двухголовую свинью, держи язык за зубами».) И чуть ли не единственные люди, не руководствующиеся этим инфофобным рефлексом, принадлежат к богемно-артистическим и прочим «маpгинальным» субкультурам. В этих кругах преоб