Когда с приготовлением было покончено, я душевно рубанул топором по алтарю, и ожидаемо, не достигнув лезвием гранита каменной глыбы, был тут же отброшен в сторону невидимой защитной пеленой. Но ударившее в нос характерное для любителя выгребных ям зловонье подтвердило появление скола на барьере. От пробоя лезвия системного предмета целостность защитного покрова скверны над алтарем оказалась нарушена, и мгновенно почуявший это страж, ожидаемо, вышел из спячки.
Треск разлетающегося за забором на отдельные доски уличного сортира проинформировал нас с питом о явлении из зловонного логова стража. Стремительно приближающиеся знакомые щелчки челюстей гигантского таракана окончательно подтвердили, что противником нашим снова будет ыыбж. Зараза, подбадривая себя перед неминуемой схваткой, как и ночью, снова грозно заревел навстречу зловещим щелчкам твари изнанки. Я же, отточенной до автоматизма серией пасов руками, скастовал по очереди стойки Дыхания пепла и Крыла бабочки.
Из-за пробудившейся иллюзорной защиты ментальное воздействия Давления набегающего ыыбжа в этот раз не сковало меня оцепенением. Я в деталях разглядел, как взорвался, разлетаясь в стороны грудой обломанных жердей и досок, забор аккурат в вычисленном мною месте, и из пролома торпедой вырвалась тупорылая морда гигантского таракана, оказавшегося (что стало весьма неприятным сюрпризом) изрядно массивней даже своего предшественника…
Как тут же рванул наперехват обозначившемуся противнику ускоренный Карателем Зараза…
Как затрещали и хрупкими спичками стали друг за дружкой ломаться колья ловушки, деревянным наконечникам которых, увы, не хватило остроты, чтоб пробить толстый хитин защиты монстра. И соскальзывая по гладкому панцирю под брюхо ыыбжа, они бестолково трещали под напором твари изнанки стадии король…
Еще краем глаза отслеживая боковой рывок пита, я с замиранием сердца заметил, что Зараза, несмотря на все свои старания, даже под Карателем двигается заметно медленнее здоровенного, как натуральный танк, ыыбжа. И, если не случится вдруг чуда, насадить на рога стража так же, как в предыдущей деревне, он в этот раз, увы, не успевает. Самое же паршивое в сложившейся вдруг матовой ситуации заключалось в том, что нацеленный строго на меня ыыбж, при его фантастическом проворстве, легко среагирует на любую мою попытку прыжком в сторону увернуться от таранного удара, а попытавшись тупо сбежать, я лишь подставлю под страшные челюсти твари свою беззащитную спину. Оставалось, сцепив зубы, до конца стоять на месте, и уповать на свой самый могучий встречный удар из шестой стойки Изумрудного берса, направленный в момент сшибки по глазу монстра.
К счастью для нас с питом Фортуна в роковой момент снова сыграла на нашей стороне.
Первые два ряда кольев ыыбж смел даже не заметив, но в последнем третьем ряду одному из четырех кольев повезло ткнуться в трещину сочленения между правой передней лапой и панцирем монстра. Несмотря на достаточную толщину, одинокая жердь, разумеется, не смогла мгновенно стреножить многотонный хитиновый танк и с пистолетным выстрелом тут же лопнула под напором ыыбжа. На эта микроскопическая заминка из-за зацепившейся «занозы» все же изрядно пригасила рывок стража, отчего безнадежно запаздывающий с боковым ударом Зараза успел-таки дотянуться рогами до бронированного бока твари, и под его таранным ударом толстый хитин ыыбжа раскололся, как гнилой орех.
Вбитые в землю копыта пита, вновь отработав надежным якорем, вынудили насаженную на рога громадину ыыбжа полностью остановиться в полушаге от цели. Мощные, как ножницы по металлу, челюсти твари вхолостую защелкали, не дотягиваясь до моего горла. И, подпрыгнув, в ответном выпаде, я прицельно врубил топор в пылающей лютой злобой черный, как нефть, глаз стража.
За первым разящим ударом из шестой стойки Изумрудного берса тут же последовал второй — по второму глазу… Но чтобы упокоить этого на диво живучего монстра мне пришлось совершить еще три добивающий удара по башке ыыбжа, превратив ее в итоге в безобразное месиво из желто-оранжевой плоти и торчащих из нее серых осколков хитиновой брони.
За победу над этим стражем от системы лично мне прилетело аж двадцать три тысячи очков живы, плюс — что особенно ценно! — бонусная единица развития к Логике… Таким незамысловатым макаром меня, вероятно, поощрили за сработавшую-таки против могучей твари изнанки ловушку. Да, девять из десяти вкопанных в землю кольев сработали в холостую, но и зацепивший тварь всего на мгновенье один — безусловно сыграл первостепенную роль в нашей с питом победе над стажем-великаном.
Оставив Заразу пировать над телом поверженного ыыбжа, я направился к освобожденному алтарю, чтобы зафиксировать перечисление в Запас живы очередного стотысячного системного «транша» за алтарь, ну и смыть грязь с кровью в Омуте силы, раз уж предоставилась такая возможность, тоже будет ни разу не лишним.
Интерлюдия 1
Интерлюдия 1
Борис снова стоял в тесном строю родовых ратников, на закрепленном за Савельевыми участке городской стены. Благодаря технике искусника-лекаря и частым восстанавливающим медитациям на большом столичном алтаре, его покалеченная рука полностью восстановилась. Наследник рода Савельевых вновь крепко сжимал в ней меч и с мрачной решимостью взирал на вываливающуюся вдали из леса многотысячную разношерстную толпу тварей изнанки. Орда проклятых супостатов в очередной раз собиралась на приступ стольного града.
Несмотря на ежедневные кровопролитные сшибки, монстров в рядах штурмующей стену орды не становилось меньше. На места поверженных княжеским воинством чудовищ каждый раз вставали новые, еще более грозные выходцы с Изнанки. Чего, увы, нельзя было сказать о защитниках стены. Каждая волна штурмующих городскую стену тварей безвозвратно «смывала» десятки защитников стольного града. На места же выбывших ратников в строй становились ополченцы из горожан. И эти невольные, вынужденные замены из толком незнакомых с ратным делом бойцов, разумеется, не усиливали, а, наоборот, ослабляли родовые дружины на стене. С каждым разом сдерживать напор набегающей на стену волны выходцев с Изнанки становилось все тяжелее и тяжелее.
Потому редкие возвращения в строй умелых ратников ценились в рядах защитников, как дар Единого. И вернувшийся на свое место в строю Борис, наконец-то, надежно прикрыл своим мечом брешь в строю, где, за время его отсутствия, сложили головы почти три десятка братьев-ополченцев.
Глядя на устремившийся на штурм вал врагов, Борис вновь ощутил, как, на смену естественному первоначальному страху перед могучими силачами-монстрами, его с головой захлестывает основательно подзабытый за недели восстановления прилив яростного возбуждения, из-за выплеска в кровь перед смертельной битвой лошадиной дозы адреналина.
Перед глазами у парня невольно возник образ оставшейся дома матери, чудом уцелевшей в аду нашествия тварей изнанки. Благодаря везунчику-брату, очень вовремя вернувшемуся в родовую вотчину, после с честью выдержанного сурового отцовского испытания, мать пребывала теперь дома в относительной безопасности. Борис знал, что добравшиеся до столицы орды выходцев с Изнанки теперь останутся здесь, под стенами стольного града, до тех пор, пока не захватят Белгород. Значит, повторной волны опустошительного набега на прочие земли княжества можно гарантированно не опасаться до тех пор, пока держатся не взятые супостатами стены стольного града. И пока сын на городской стене сжимает меч и отражает атаки тварей изнанки, шансы на выживание матери в родовом доме, под защитой брата и отроков, возрастают в разы. Потому Борис будет стоять на своей пяди стены твердо, как камень, и биться с тварями насмерть, ради жизни самого дорогого ему человека.
По знаку своих командиров кучкующиеся за спинами ратников лучники, арбалетчики и требушетчики начали осыпать лавину врагов тучами стрел, болтов и тяжелых камней с острыми гранями. Метательные снаряды стали десятками выкашивать тварей еще на дальних подступах стене, и умелые стрелки князя таким макаром, без сомнения, извели бы всех зубасто-когтистых монстров, если б орда тварей изнанки хотя бы на четверть часа тормознула свой бег на теперешней удаленной дистанции. Увы, становиться удобными мишенями для расстрела супостатом, разумеется, не было никакого резона, и даже самые проворные из стрелков — лучники — не успели до конца опустошить по первому колчану, как уже авангард тварей, домчавшись до стены, стал сноровисто карабкаться вверх.
Тварям изнанки не нужны были ни лестницы, ни осадные башни. Их крепкие, как каленая сталь, когти цеплялись за малейшие трещины кладки и врубались в гранит стены мертвой хваткой. Потому добегающие до стены монстры играючи меняли вектор дальнейшего своего движения с горизонтального на вертикальный и, почти не снижая скорости, начинали лихо карабкаться дальше вверх по вертикальной преграде, не хуже вездеходов-муравьев.
По команде отца практически синхронно с остальными ратниками дружины, вытянувшимися в линию по периметру стены, Борис скастовал первую стойку Секущего меча(базовой техники, с которой начинается обучение каждого отрока, по достижении им третьего уровня развития), и уже наметил первой целью для удара вскинутым над головой клинком уродливую башку рогача, почти забравшегося на стену в его зоне ответственности, как краем глаза уловил вдруг мелькнувшую среди низких осенних облаков гигантскую крылатую тень.
Одновременно с обрушенным в оскаленную морду рогача сокрушительным ударом меча Бориса, с верхотуры, отделившись от крылатой тени, камнем вниз рухнула одинокая человеческая фигура.
До земли этот отчаянный самоубийца долетел даже раньше скинутого Борисом со стены рогача, с рассеченной почти напополам мордой. Незнакомец ухнулся аккурат в самое плотное скопление тварей, прямо в забитый под завязку штурмующими стену выходцами с Изнанки защитный ров, где, помимо беспорядочного нагромождения рогов и шипов тварей, имелось еще немалое количество торчащих из земли острейших дубовых кольев.