– Логично. – согласился Калядин.
– Еще бы. – фыркнул Козырев. – Но думаю, что ни один допрос ничего нового не даст. Вряд ли кто-то видел больше, чем мы. Отсюда вопрос, что мы видели.
– Здание исчезло. – запутавшись в хитросплетении мыслей Козырева попытался упростить формулу Калядов.
– Точно. Здание исчезло. А было ли здание?
– То есть. – все больше терялся в рассуждениях друга Калядов.
– Ты вот, сколько это здание помнишь?
– Как в квартиру въехал, так и помню.
– Это сколько лет назад?
– Десять приблизительно.
– Мда. – глубокомысленно изрек Козырев и задумался.
– Это ты к чему вел? – нарушил его молчание Калядов, устав от разглядывания собственного стакана.
– Я предположил, что это здание подобно миражу в пустыне. Нарушение флуктуации, или чего там, не в курсе. Короче, лучи света преломляются, как-то искривляются и образовывается вот этот дом.
– А пропал он почему?
– Логично.
Калядов и Козырев сидели до ночи, обсуждали различные теории исчезновения здания, но так ни к чему и не пришли. С какой стороны не подходили, но не поддавалась загадка, никак не хотела разрешаться. Все вино выпили, выкурили весь сигаретный запас Калядина, а ни на дюйм не продвинулись. Хотя последние пару часов разговор друзей из научного диспута перешел в ракурс «ты меня уважаешь, ик».
В час ночи Козырев встрепенулся, оторвался от стола, где уже успел прикорнуть и заторопился домой. Калядин, проснувшийся от лихорадочного шатания друга по квартире, пытался его остановить, предлагал переночевать у него, давил на мозоль «куда ты в такую темень попрешься», взывал к здравому смыслу, но Козырев был непреклонен.
В дверях Козырев обернулся, посмотрел внимательно на Калядина и сказал:
– Кажется, у этой истории будет продолжение.
И оказался прав.
Провидец ФСБешный.
Калядин и думать забыл об этом чрезвычайном происшествии, только когда вечером подъезжал к дому на новеньком «Пежо» вспоминал, что на пустыре под его окнами раньше стоял жилой дом, но дальше этого воспоминания мысль не шла.
Проблемы.
Работа.
Дом.
Быт.
Женщины.
Все в одном клубке.
В квартире после первых июльских гроз случилась протечка. Крыша не выдержала наплыва воды и дала трещину, которая незамедлительно сказалась на состоянии его потолка в спальне. Побелка сошла лоскутами, словно с обгоревшего на солнце человека слезает кожа. По центру потолка набухло большое мокрое пятно, с которого постоянно капала вода. Калядин отправился в крестовый поход по ЖЭКам, с целью выбить починку кровли.
Одновременно с потолочными протечками на работе наметился аврал. Хозяин издательства задумался о запуске нового проекта – журнала для профессиональных фотографов и увлекающихся фотографией под лозунгом «ВСЕ О ЦИФРЕ», проект навесили на Калядина. Создавать же новый журнал с пустого места, это не почивать на лаврах раскрученного проекта, тут все с чистого листа, а головная боль становится привычным состоянием организма. К тому же Калядин разбирался в цифровой фотографии, точно так же как в гинекологии. На уровне «пользователя».
На второй день после протечки, проверяя утром почтовый ящик, Калядин обнаружил повестку из суда. Его вызывали на бракоразводный процесс. Ничего серьезного. Прийти, засвидетельствовать свое присутствие, ответить на все вопросы сухо: «да, ваша честь», «согласен, ваша честь», «я – свинья, ваша честь», подписать необходимые документы и почувствовать себя свободным человеком. Развод с Валей давно превратился для него в факт истории. Она так долго к этому шла и угрожала ему, что он уже устал от шантажа и однажды с легкостью согласился на очередное предложение развестись. К тому же алиментные вопросы не сдерживали.
Утром в день суда на квартиру к Калядину заявилась Света. Он не видел ее вот уже несколько месяцев и уже приучил себя думать, что между ними все закончилась. Она ушла после их последней встречи, словно ничего и не произошло. Все как обычно. Но на его телефонные звонки никто не отвечал. Дома она не появлялась, а на работе ответили однозначно: «Вышла замуж» – и повесили трубку. И вот Света на пороге с двумя чемоданами в руках, загорелая, счастливая и беззаботная, будто ничего и не произошло.
За этими разборками Калядин совсем забыл об исчезнувшем доме, хотя прошла всего неделя. Но окончательно стереть из памяти это происшествие, ему не дал Козырев. Он позвонил на мобильный к исходу вторника и застал Калядина в подавленном состоянии духа. Света обживала новую территорию, словно кошка обнюхивала каждый угол и ставила везде свою метку – какую-нибудь безделушку в виде нэцкэ или лакированной морской раковины с памятной надписью «АНАПА-2005».
– Привет тебе, первооткрыватель. – без лишних расшаркиваний сказал Козырев.
– Это почему я первооткрыватель? И чего я такое позвольте спросить открыл?
– Дом растаявший помнишь?
– Ну?
– Ты мне не нукай. Ты его помнишь, или уже нет?
– Помню! – буркнул Калядин, раздражаясь.
– Вот и отлично. У нас тут нечто похожее происходит.
От этих слов Калядин встрепенулся. Вся усталость и дурное настроение мигом исчезло.
– Если тебе интересно, подъезжай. Я с руководством договорился. Тебя пропустят. – предложил Козырев.
– Диктуй адрес! – немедленно все для себя решил Калядин, вскакивая с дивана.
Света увидела ищущего документы и ключи от машины Калядина и насторожилась.
– Ты куда? – с подозрением спросила она.
– На работу вызывали. – отмахнулся он.
Света не поверила, но промолчала.
Адрес, продиктованный Козыревым, находился во Фрунзенском районе. В этой части города Калядин разбирался плохо. Раза два раньше доводилось бывать. Сначала он заблудился в каких-то трущобах, но вскоре выехал на верную дорогу и был остановлен оцеплением. Проезжую часть заслоняли препятствия с ремонтной разметкой и знаком «кирпич». Двое сотрудников в штатском незамедлительно подошли к остановившейся машине Калядина.
– Дальше проезда нет. – сказал первый.
– Дорога закрыта на ремонт. – сообщил второй.
– Меня ждут. – возразил Калядин.
– Ничего не знаем. – помотал головой первый.
– Нам не доложили. – отрицал второй.
Калядин набрал номер Козырева, не отрывая взгляда от подозрительных ремонтников и доложил о разногласиях. Конфликт разрешился в считанные секунды. Взгляды штатских остекленели, после чего они разрешили следовать Калядову дальше, и убрали заграждение с дороги. Только тут он увидел пуговки раций в ушных раковинах ремонтников в деловых костюмах.
Проехав метров триста по извилистой улице мимо серых унылых фасадов индустриальных зданий, Калядов увидел скопление машин и кучку людей, в которой тут же вычленил Козырева. Подъехав поближе, Калядов остановил машину, выключил мотор и вылез из салона.
Козырев заметил его издалека и замахал рукой.
– Позвольте представить, вот этот мужик первым обнаружил подобное явление. – представил он Калядова коллегам.
Ему неспешно пожали руку. Он не сомневался, что здоровкается с ГэБистами, но его это не смущало.
– Что тут у вас? – строго спросил Калядов, украденной из второсортного боевика фразой.
– Развалюха. – указал Козырев на здание возле которого они стояли. – Заброшенное. В аварийном состоянии. Несколько лет назад здесь находился рыбоконсервный завод, но потом переехал. Работать в здании невозможно. Оно того и гляди развалится. Здание так и осталось стоять. Администрация района решила его не трогать. Зачем сносить, само развалится. А оно, падла, не пожелало дохнуть. А сегодня утром заметили, как истаял первый этаж. Все в точности как мы с тобой видели. Позвонили в милицию. Там понятно, как отреагировали, обещали во всем разобраться, но на сигнал внимания не обратили. Психов по городу много бродит, если на каждого реагировать, сил не хватит. Хорошо не советское время, позвонили бы в дурку и вызвали бы санитаров по адресу заявителя. А когда звонки зашкалили, и не только в районные отделения, но и в главное управление, менты все-таки пошевелились и выехали на место происшествия, а там уж и нас вызвали. К тому же прошлое исчезновение дома мы взяли на карандаш.
Перед Калядиным возвышалось трехэтажное здание с нечетким последним этажом, будто размытым туманом. Уцелевшая часть здания находилась в плачевном состоянии. Выбитые стекла, выщербленный красный кирпич, кое-где провалившиеся перекрытия. Такое здание не жалко, но ведь главное не ущерб, а понимание. Сегодня пропало никому никчемное здание, а завтра Эрмитаж. А это уже другой коленкор. Памятник архитектуры, охраняется ЮНЕСКО, как никак.
– Самое интересное не в этом, дорогой мой друг. – насмешливо сказал Козырев. – Стоило нам оцепить район, наглухо его закрыть и выгнать всех, как здание перестало пропадать. Словно это шоу какое-то, рассчитанное на публику.
– Занимательно. – смог только сказать Калядин.
К друзьям подошел низенький плотный мужик с простым лицом деревенского работяги, запакованный наглухо в костюм, и, наклонившись к Козыреву, зашептал, так что Калядин слышал каждое слово.
– Ты, какого черта, на закрытую территорию штатских таскаешь? С каких пор дело Государственной Безопасности стало достоянием гласности?
– Не кипятись, Вась. – попросил Козырев и по-простому похлопал его по плечу. – Женька первый это явление открыл и с нами поделился наблюдением.
– И что из этого? Ньютон физику открыл, а вся слава Эйнштейну досталась. – возразил «деревенский особист».
– Вась, у меня все с руководством согласовано. И добро на участие Евгения Калядина в дальнейших оперативных мероприятиях по этому направлению получено. Так что отвянь, Вась. Займись лучше делом. – посоветовал Козырев, показывая, что разговор окончен.
Василий поморщился, но смолчал и отошел в сторону.
– ЗАЕЛА СЕКРЕТНОСТЬ!!! – с чувством заявил Козырев.
– Козырь, а зачем я нужен? – удивился Калядин. – С каких пор это ФСБ задействует в своих расследованиях штатских, а я вообще журналист.