Правда получалось, что ту самую многострадальную левобережную Молдавию или Приднестровье забираем, и не попадают пока в состав России Ужгород и Ивано-Франковск. Ну, ничего, это, как ни крути, не первая и не последняя война с Польшей. С Молдавией сложнее, там фактически Османская империя хозяйничает. Все беды Речи Посполитой от того, что они всё время зарились на Молдавское княжество. Чем закончилось, понятно, разделом страны. Конечно, Шведы устроили тот самый «Потоп», Богдан Хмельницкий ещё порезвился, но силы подорваны были именно войной с Османами.
Пора мириться. Вот только новый круль вбил себе в голову гвоздь, который называется «Москва». Видите ли, он - коронованный царь. От государства ошмётки остались, а товарищу подавай Московию.
Пётр решил убраться с территории Польши, нужно как раз этот самый Владимир-Волынский взять и границу там оборудовать. Сдерживало, то, что Сейм с королём могут принять этот манёвр за отступление. Всё же город находился в трёхстах километрах восточнее. Посоветовался с гетманами и Заброжским, те именно так и сказали: «Какого лешего нам пятиться, нужно идти на Варшаву». Блин, не с чем идти на Варшаву. Ни патронов нет, ни снарядов. Уже два месяца назад он послал в Вершилово гонца с приказом вести обозом все патроны и снаряды, что успели за это время произвести, но где то Вершилово. Тысячи километров. Как только русские цари и императоры с императрицами управляли такой огромной страной без железных дорог и телеграфа? Ну, да бог с ними с императрицами. Нужно, уговорить или заставить сесть Владислава за стол переговоров.
Первым делом он отправил в Краков посла с приглашением папскому нунцию приехать на встречу. Встретились. Ни какой радости от этой встречи в глазах архиепископа Франческо Коласуонно не читалось.
- Ваше Высокопреосвященство, может, вы послужите вестником мира, - Пётр вручил послу Ватикана большущий перстень с роскошным изумрудом.
- Что же я должен сказать королю? – благосклонно перекрестил Пожарского нунций рукой, с уже надетой на палец жуковиной.
- Самую малость, пусть он встретится с нашим императором и начнёт переговоры о мире. Государь сейчас осаждает Туров, значит, встречу можно организовать в Пинске.
- Зачем же это мне или Святому Престолу? – хитрый гад.
- Вам лично, я в Киеве поставлю памятник, как человеку, который прекратил кровопролитие братских славянских народов. Ватикану же мир тем более выгоден. Польша католическая страна и не имей врагов на востоке, она могла бы поучаствовать в Контрреформации на стороне Католической лиги. Более того, ведь во время войны доходы всегда падают. Ну и ещё, - Пётр мысленно махнул рукой, - Я предоставлю Ватикану секрет производства цветного стекла, - жалко, конечно. Хотя ведь без соды ничего хорошего у «монасей» не получится. Будут покупать у нас, а значит, будет процветать химическая промышленность, флот, купцы, строиться корабли для завозки глауберовой соли с залива Кара-Богаз-Гол. Нефиг жадничать. Нужен мир. Там, в Вершилово, он принесёт гораздо больше пользы, чем истребляя мелкие отряды панов и панёнков.
- А как монархи посмотрят на то, что вы хотите оторвать от католической страны огромный кусок? – скривил тонкие губы архиепископ.
Генерал Афанасьев выслушал нунция и вспомнил, как много-много лет назад его старший внук Михаил учил стихотворение к какому-то празднику. В школе решили организовать концерт для родителей силами учащихся. Ещё до «Перестройки» дело было, нет, скорее во время этого позора. Так вот, Михаил выбрал для прочтения очень даже нетривиальное стихотворение Пушкина. Генерал Афанасьев его раньше не слышал. Стих назывался: «КЛЕВЕТНИКАМ РОССИИ». Надо понимать, что где-то там, в Европе, кто-то вступился за многострадальную Польшу и Александр Сергеевич объяснял товарищам, что лучше им не вмешиваться в дела двух «братских» славянских народов. Стихотворение было длинным, и Мишка учил его долго, а проверять выученное должен был дедушка. Обученный, там, где положено, запоминать информацию дед, давно уже выучил необычное стихотворение, а внук все тормозил. Вот сейчас стихотворение и вспомнилось. Очень к месту. Вообще для любой эпохи. Хоть после Наполеоновских войн, хоть после Второй мировой, хоть после майдана и свержения Януковича. Великий поэт Пушкин. Может, тоже попаданец?
О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.
Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага —
И ненавидите вы нас...
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясённого Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
Сильно. Жаль нельзя прочитать это архиепископу Франческо Коласуонно. Не поймёт. Пришлось вместо патетики добить грубой прозой бытия:
- Мастерская по производству изделий из цветного стекла, в том числе бутылок.
- Я завтра выеду в Варшаву, - «горестно» вздохнул папский нунций.
Событие семьдесят четвёртое
Генерал Амброзио Спинола стоял на коленях в церкви Сан-Сатурнино в Помплоне столице Наварры и истово молился. Неправда. Это губы шептали молитву, это рука творила крестное знамение, это спина сама сгибалась в поклоне. Разум в этом не участвовал. Разум пытался анализировать события. Не получалось. Паника мешала.
Этот поход на Сантандер не заладился с самого начала. С чего же? Ну, вот хотя бы с того, что именно в это время герцог Савойский затеял войну с Генуей за маркизат Зуккарелло. Да, именно с этого. Ему практически не удалось нанять земляков. Так, пару сотен отребья. Потом начались и потери. Совершенно неожиданно взбунтовался и ушёл полк богемских аркебузиров. Ну, да, им два месяца не платили жалования. Так всем не платили. Обещали же заплатить после того, как разделаются с бунтовщиками в Сантандере. Этот старик, барон фон Плотто, что командовал полком, понёс при объяснении какую-то чушь про то, что полк наняли русские, да ещё и вперёд заплатили. Опять русские? Не слишком ли часто в последнее время упоминаются эти схизматики?
Потом была неудачная попытка переправить войска в Барселону. Поднялся настоящий шторм, и корабли были вынуждены вернуться в бухту. Только через три дня погода наладилась. Только вот ненадолго. В Балеарском море, едва они миновали Корсику, снова попали в шторм. Корабли развернуло и раскидало, а одну двухмачтовую галеру разбило о камни недалеко от городка Кальви на Корсике. Галера не большая и погибло всего около двухсот наёмников. Только вот это были те самые двести человек, что он нанял в родной Генуе.
А потом был изнуряющий переход из Барселоны в Помплону. Природа решила, что хватит испытывать армию генерала Спинолы ветрами и дождями, пусть погреются на солнышке. Такой жары в сентябре и октябре генерал не припоминал. Из четырёх с лишним тысяч человек до столицы Наварры добралось только три с половиной. Остальные дезертировали, слегли с поносом или отдали богу душу в пути. А вот о дальнейшем пути даже вспоминать было страшно. Началось всё при выходе из Пломпоны. На правой стороне дороги, в лиге от города, был вкопан столб, к нему прибит деревянный щит, обтянутый белой тканью, и на этом белом поле был написан кровью указатель – «Дорога в Ад». Надпись была сделана на латыни. Пришлось срубать столб и отдирать ткань, а ночью исчезло ещё не менее сотни человек. Дезертировали. На следующий день опять столб и опять надпись кровью. Другая надпись. На этот раз на жёлтой ткани было написано – «Ад стал ближе». Утром опять недосчитались почти сотни человек. Так мало того. Нашли убитого часового. Ему вспороли живот, достали кишки и выложили ими стрелку на дороге. Пришлось останавливаться и высылать разведку. Причём, остановиться пришлось в месте, где нет ни речек, ни ручьёв, ни колодцев. Солдаты начали роптать. К счастью вернулись кавалеристы и доложили, что дальше до самого Ирурцуна всё спокойно. Ночь в этом маленьком городке провели, обставившись караулами. По лагерю гуляли слухи, что армия идёт воевать с колдунами и что там, в Сантандере, уже пропало несколько полков. Бесследно.
А утром и случилось событие заставившее войско вернуться назад в Помплону. Нужно было переходить вброд небольшую речушку. Мост-то был, но уж больно хлипкий и узкий. На переправе авангард обстреляли. Сразу на противоположном берегу речушки была навалена груда камней, вот из-за неё и обстреляли кавалеристов. Спинола ехал чуть позади и пули избежал. Пришлось организовывать штурм. Самое скверное, что это посреди дня в центре Испании. Кто осмелился напасть на целую армию?
Лучше бы было не выяснять. Неизвестные с завидным хладнокровием расстреляли две атаки. Погибло без малого двести человек. А потом огонь прекратился. Очередная атака добралась до камней, и, побросав мушкеты и копья, наёмники ринулись наза