д. Их еле удалось остановить в центре лагеря. Несчастные крестились и что-то мычали про деревянных солдат. Генерал взял десяток офицеров и роту пикинеров и проехал до камней. Сначала бросился в глаза столб с привязанным к нему священником. Картина была жуткая. Ухо монаха было проколото и в него вдета большая золотая серьга с кровавым рубином. Но это далеко не всё. Внизу живота ряса была порвана или разрезана, детородный орган несчастного извлечён наружу и к нему был привязан большой коровий колокольчик. Что это? Какой-то колдовской обряд?
Когда монаха отвязали и отпоили водой, то удалось узнать только то, что напавшие на него были черны лицом, а уши у них были белые и ослиные. Если бы этим всё и закончилось. За баррикадой из камней было оборудовано две позиции, с которых и обстреливали пытавшихся перейти брод. Сначала Спинола подумал, что напавшие на него мертвы, но когда один из офицеров перевернул «покойника», то все чуть сами не померли от страха. В форме испанской армии был деревянный человек.
Грубо вырезанное лицо раскрашено чёрной, красной и белой краской, притягивал взгляд, раскрытый в оскале рот. Матерь Божья! Что это?! От монаха ничего добиться не смогли. Неужели по ним стреляли деревянные солдаты? На каждой баррикаде было по тринадцать одинаковых солдат. Чёртова дюжина! Пока офицеры со Спинолой, не прекращая креститься и читать молитву, осматривали засаду, по лагерю пронеслись новости обо всём случившемся, и когда генерал вернулся к армии, там был бунт. Солдаты отказывались идти дальше. Пришлось, чтобы не сдохнуть от жары и жажды, возвращаться в Помплону.
И вот теперь генерал Амброзио Спинола 1-й маркиз де Лос-Бальбасес, 1-й герцог Сеста стоит на коленях в церкви Сан-Сатурнино и пытается молиться. Поход на Сантандер закончен. Войско разбежалось. Нет дураков, воевать с дьяволом. Лучше грабить небольшие деревушки, а то и городки по дороге назад в Барселону. Что он скажет королю? Будь проклят и Сантандер и эти русские московиты! Или они здесь не причём? Да какая разница! Какая ему теперь разница.
Уважаемы читатели, отвечаю на вопрос: Куда скидывать деньги. Администрация мне пока не позволяет выкладывать книги за деньги. Рейтинг нужно набрать. Если не затруднит, и книга нравится, нажимайте на сердечко и пишите интересные коментарии. Это поднимет рейтинг.
Для тех же, кто и в самом деле решил подкормить мою музу, пишу номер карты сбербанка
2202 2032 7408 7511.
2/26
Ссылка на пайпал
https://paypal.me/pensionerya
С уважением. Афтор.
Сегодня потерял веру в людей. Как рассуждал. Почти 9000 читателей. Пусть один из 100 сбросит 100 рублей. Будет половина моей пенсии. Наивный чукотский дедушка. ОДИН человек. ОДИН из 9000.
Вот как-то так. Спасибо ему.
P. S.
Вера опустилась ниже плинтуса.
Теперь читателей почти 18 тысяч. И всего 170 подписавшихся. Один из 100. Сердечек почти 700, но это на 11 произведений,делим и получаем 60.
Вывод: из 18 тысяч читателей хотят узнать, что там дальше 170 человек, а нравятся мои произведения 60. Зачем пишу. Для 60 человек.
Не верю. Нажмите на кнопочки. Я холерик и мнительный тип. Уйду в запой. Хоть и не пью совершенно. И не курю, кстати.
Спасибо 27 читателем осуществившим помощь музе.
Может быть, не прощаюсь.
С уважением. Афтор.
Глава 6
Событие семьдесят пятое
Командор Мишель де Нойрей лежал на телеге, на куче тряпок и соломы, и пытался уснуть. Всю ночь он простоял в дозоре, охраняя приличный обоз. Сам же и набрал. А что было делать? Пробиться с женой и детьми одному в Париж было невозможно. Везде мародёры и разбойники. Кое-где есть посты мушкетёров или швейцарцев, но, ни один год отслуживший во французской армии шевалье, вполне отчётливо понимал, что если у тех же швейцарцев возникнет желание ограбить одинокую, богатую семью, то они поддадутся этому искушению.
В местечке Во под Парижем, куда командор прилетел, загнав коня, чумы ещё не было. Он организовал из своих арендаторов ополчение и выставил караулы. Отстреливали всех, кто ломился за созданную, из чего попало, баррикаду. Какая разница грабители это или несчастные, спасающиеся от чумы и тех же шаек мародёров. Единственное исключение сделали для семьи соседа Луи Николя Ле Тоннелье, барона де Бретей, их успели ограбить и изнасиловать жену и двух дочерей, но хоть не убили. Больше двух месяцев Мишель просидел в осаде. Время тянулось невыносимо медленно и вот в один из солнечных тёплых, совсем не осенних, дней командор решил, что он круглый дурак, и раз уж он решил перебираться в Пурецкую волость, то нужно приложить к достижению этой мечты кое-какие старания. Первым делом он собрал всех мужчин забаррикадировавшихся в его имении и стал учить их воевать. Совсем и не мало набралось, без одного человека два десятка. С оружием было плохо. Имелись два мушкета, два его больших кавалерийских пистоля и один маленький пистолетик. Плюсом было то, что все эти огнестрелы были изготовлены в Вершилово и имели кремниевый замок. Два бочонка пороха и одну дедовскую аркебузу удалось добыть, наведавшись ночью в поместье соседа – барона де Бретей. Кроме того имелось два арбалета. Один достался от нападавших грабителей и один так же у соседа позаимствовали. Этот тоже был дедовский, с ножным заряжанием, но ведь стрелял. Ещё имелось три шпаги и четыре алебарды.
Одно из нападений мародёров удалось отбить очень удачно. Нападавших было шестеро, и все на конях. Два выстрела из мушкетов и потом ещё два из пистолей сократили количество бандитов вдвое. Но это противников не остановило, то ли не заметили убыли в рядах, то ли совсем оголодали. Этих, плохо ещё подготовленное ополчение, приняло на вилы и алебарды. Одного ссадил с коня пришедший уже к тому времени в себя сосед барон, в прошлом мушкетёр. Удачно пропорол противнику шпагой бедро и, за рукав, сдёрнув с коня, добил уже на земле. Так войско командора разжилось шестёркой хороших кавалерийских коней, шестью шпагами и двумя фитильными пистолями.
Потом было ещё несколько нападений, но получив в виде приветствия залп из мушкетов, мародёры отступали. Лишь один раз удалось разжиться двумя алебардами и сломанным мушкетом. У него был отломаны и полка и половина приклада. В имении, среди обороняющихся, был кузнец, который с грехом пополам оружие починил.
В начале ноября в сторону Парижа по дороге потянулись возы с возвращающимися в город жителями. Командор, взяв с собой пятерых своих бойцов поздоровше, подъехал к дороге и поинтересовался новостями. Чума, сказали ему, и правда отступила. Что ж, пора, значит, и ему с семейством выдвигаться. Хорошо бы, чтобы русский десяток Шустрика уцелел, с ними пробираться до Кале или Гавра будет проще. Эти себя убить не дадут.
Дорогу, на которую в обычное время потребовалось бы два дня, неспешного путешествия с заездом в несколько таверн по дороге, горло промочить, подкрепиться или согреться, пришлось преодолевать целую неделю. Убраться вместе с Мишелем в Вершилово захотели все его крестьяне, все домочадцы, а так же барон де Бретей со всем семейством и слугами. Набралась почти сотня человек. Всех лошадей пришлось запрячь в телеги. Привыкший передвигаться в седле де Нойрей места себе не находил в телеге. По этой причине ночью он вызывался в караул, а днём отсыпался. И правильно ведь поступил. В первую же ночь на их лагерь напали. Причём, не свои мародёры, а швейцарцы. Поднятые по тревоге крестьяне не растерялись и встретили семерых бандитов на службе короля в алебарды и шпаги, а барон с командором разрядили все три мушкета и шесть пистолей. Результат получился так себе. Убит один из арендаторов, тяжело ранен слуга барона, практически ординарец и ранен легко сам Мишель. Пуля из пистоля порвала рукав и шаркнула по правой руке. Рану промыли вином и перевязали чистой тряпицей, густо намазав её, подаренной ещё Декартом в Вершилово, мазью.
Зато арсенал пополнился семью алебардами и двумя пистолями, да ещё семью кирасами и шлемами морионами. Хотя кирасы и морионы пришлось запрятать подальше в телегах под тряпки, а ну как целая рота придёт искать «потерявшихся» товарищей.
Второе нападение отбили легко, пару оборванцев пыталась увести коней. Теперь с лишними дырками в разных частях тела им это занятие не по силам. Призраки, вроде, лошадьми не интересуются, как и мертвецы.
Не спал командор по другой причине. Думал. Взвешивал возможные последствия вчерашнего разговора. Их догнал отряд французских дворян. Догнал среди бела дня, и вроде бы, опасаться нападения не стоило. Тем не менее, они с бароном Луи Николя пистолеты на гарцующих чуть поодаль дворян навели.
- Вы командор Мишель до Нойрей? – приветствуя шляпой, подошёл спешившийся один из дворян.
- Чем обязан? – утвердительно кивнул де Нойрей, опуская ствол.
- Мы искали вас в вашем имении по поручению герцога де Рогана, - ближе подходить собеседник не стал.
- Мы направляемся с семейством в Париж, - пояснил Мишель, - Что же нужно от меня герцогу?
- В Ля Рошели ожидает отправки в Пурецкую волость около тысячи семей гугенотов. Где ваши корабли? – молодой дворянин был злой какой-то.
- С кем имею честь говорить? – поинтересовался командор.
- Анри де Шабо, сеньор де Сент-Оле, Сен-Желе и Мюсидан. Так, где ваши корабли?
- Я два месяца просидел в осаде в своём имении. Вы сеньор Анри видно не знаете про эпидемию чумы в Париже и во всём Иль-де-Франс? – горько усмехнулся де Нойрей.
- Всё мне известно. Где корабли? – прямо притопнул ножкой молокосос.
- Давайте посчитаем. В августе они должны были разгрузиться в Риге. Значит, с учётом отдыха команды и починки судов и такелажа, сейчас они должны стоять под загрузкой тех самых гугенотов в Ля Рошели или в Ле-Сабль-д Олоне. А что случилось-то? – поинтересовался Мишель.
- Герцог де Роган, принц де Леон, сеньор де Блейн, генерал-полковник швейцарцев и гризонов хочет переправить свою жену и дочь - Маргариту де Роган в Вершилово.