ника с коня ссадить. Зачем он на коне под стену припёрся? Командовать? Дома у себя женой командуй.
Бабах. Опять залпик из двух небольших пушечек. Всё, не выдержали имперцы. Бросили лестницы, деревянные щиты, коими пытались прикрыться, и потрусили назад. Граубе высмотрел в прицел, пытавшихся поддержать огнём пехоту, рейтар. Да там целый генерал чего-то кричит. Ладно, пусть полковник. Бабах. Ну вот, и эти домой потрусили. Да резво как. Только без командира. Осталось у него тридцать пять патронов. Маловато.
— Открыть ворота. Раненых добить. Оружие собрать. Живее. Живее.
Побежали. Гаспар и сам спустился. Приметил он у полковника, что последней пулей он с коня ссадил, в кобуре, что к седлу прицеплена, замечательный двуствольный пистоль «Doppelfauster». Такая вещица самому пригодится. Как говорит в таких случаях Пётр Дмитриевич: «Такая корова нужна самому».
Только успели собрать оружие и заколоть страждущих, как появился парламентёр с белой рубахой, привязанной к древку копья. Фон Плотто вышел, узнал, что нужно имперцам. Просят прислать человека на переговоры. Какого чёрта. Вам надо, вы и присылайте. Пусть подъедет к воротам. Пообщаемся. Нет? Их сиятельство приглашает полковника и ещё лейтенанта к себе в шатёр.
— Передай графу, что у нас вино вкусней, пусть он с ещё одним человеком сюда пожалует. Обещаю вести себя как истинный рыцарь, — усмехнулся в усы Граубе.
Парламентёр ускакал. И не вернулся. И граф не появился. Заманивали? Нет, Тилли, конечно, замечен в зверствах, но вот в подлости. Или всё же хотел отравить, а то и банально зарезать? Ладно, что уж голову ломать, нужно к ночной вылазке готовиться.
— Господин лейтенант! Снова бегут!
Гаспар взлетел на стену. И правда, опять несколько сотен самоубийц делают вид, что спешат к замку. Ну, пока ребята эти пятьсот метров проделают нужно успеть зарядить пушки и мушкеты.
На этот раз имперцы волокли с собой трёхфунтовую пушку. И даже выстрелили из неё. И даже попытались опять зарядить. Граубе истратил на канониров пять патронов. От первого выстрела пушки, да, впрочем, он же последний, пострадала только клетка с гусями, что стояла у стены донжона с южной стороны. Ядро деревянную конструкцию разнесло, перелетев через стену, и убило одного из обитателей клетки. Зато пять ответных залпов пушчонок барона проделали в рядах, накатывающих на стены, имперцев целые просеки. Плюс шестьдесят выстрелов из мушкетов, плюс десять выстрелов из снайперской винтовки, к пяти канонирам добавилось три офицера и капрал. Одна пуля отрикашетила от шлема, больше лейтенант в голову не целился. Всё это нападающих не остановило. Две из трёх лестниц приставили к стене и по ним полезли самые смелые. Тут и арбалеты пригодились. Слава богу, рейтары и люди барона успели зарядить три десятка мушкетов. Эти выстрелы, а также перевёрнутый чан с раскалённым маслом переломили ситуацию. Откатились.
Отошли за пушки свои бесполезные. Граубе выцелил офицера и плавно курок нажал. Дистанция на пределе точного выстрела, метров триста. Метил в грудь, а попал в правую ногу. Притянуло пулю к земле. Тем не менее, имперцы поняли, что по-прежнему досягаемы и ещё на пару сотен метров откатились. Ждут чего-то? Даже понятно чего. Сейчас мы должны выйти трофеи собирать, тут они и кинутся. Так и поступим.
— Зарядите пушки и мушкеты, — скомандовал Гаспар, — сейчас ворота откроем и сделаем вид, что выходим оружие собрать.
— Так ведь они рядом совсем, — засомневался фон Плотто.
— И хорошо. Как только отметку пересекут, стреляйте.
Купились хитрецы. Ещё человек пятьдесят потеряли. Граубе с пятью баронскими людьми ворота перед самым носом имперцев успел захлопнуть. Теперь уже окончательно отступили. Да и солнце село. Вот теперь точно нужно собрать трофеи. Порох вот только кончается. Ещё одна такая атака и останется один бочонок, только для мушкетов. Плохо без пушек придётся. Да и у него всего двадцать четыре патрона осталось. Маловато будет.
Глава 11
Событие тридцать первое
Длинная вереница войска пылила по дороге. Фельдмаршал фон Тилли хоть и ехал почти в самом начале этой вереницы, но вездесущей пыли доставалась ему не меньше чем остальным. Колонна двигалась на северо-запад в сторону Брауншвейга, а ветер дул с юго-востока, и скорость у него была приличной — знамёна трепетали от ветра. Подгонял войско графа ветер. Понятно, русским сам Сатана покровительствует, что ему стоит ветер в нужную сторону направить.
Ушли с оружием и знамёнами и с казной. Да, и не проиграли. Просто ушли. Некогда. Лето не бесконечное. Пойдут осенние дожди, и потом уже будет не до наступлений. Брауншвейг, да и всю Померанию нужно успеть у последователей Лютера отбить. Успеть разгромить собранные в спешке остатки войска Кристиана Датского. Желательно и Гольдштейн занять. Это привычная работа. Здесь тебе противостоят просто люди. И ты умнее этих людей, удачливее и бог, ко всему прочему, на твоей стороне.
Замок Гойя остался в тылу. Да и чёрт с ним! Не пойдут же эти несколько десятков человек за армией, наступая ей на пятки и собирая жертвы ночные для своего господина Вельзевула. Или пойдут?
Откуда взялись эти русские казаки? Что у них за оружие? Что им вообще здесь надо? Почему они оказались в этой войне на стороне католика барона фон Плотто против командующего войсками Католической Лиги? Множества вопросов. И нет ответа. Как и нет ответа на главный вопрос: «А как вообще с ними воевать?». Сам ведь виноват. И нужен ему был этот замок? Может, всё сложилось бы по-другому, и эти казаки были бы сейчас у него в армии? Всё гордыня! Как это ему великому и ужасному Тилли отказал какой-то бывший полковник. И ведь ни одной шальной мыслишки в голову его тупую не закралось, что это тот самый фон Плотто, который устроил переполох на всю Европу, пленив Савойца и коннетабля Франции. Просто так ничего не происходит, значит, хватило сил, знаний и умения. Что и тогда с ним казаки были? Ладно, соединится он с Валленштейном и решат они, что с мятежным бароном и его мятежным графством делать. Королевства и герцогства покорили и не одно, после Кристиана дойдут руки и до барона.
Глотал граф пыль, кашлял, запивал кашель и пыль вином и успокаивал себя. Такого мерзкого поражения он за десятки лет своей карьеры военной не испытывал ни разу. Месяц почти проторчала армия под стенами небольшого замка со старыми обветшалыми стенами и смешными по сегодняшним меркам башенками. Несколько дней обстрела осадными орудиями и нет этих хлипких стен. Две три правильно организованные атаки и нет этих нескольких десятков защитников. Только неизвестное оружие русско-московитско-казацких защитников не позволяло ничего сделать. Прямо как в притче про Давида и Голиафа. Маленький камушек, а в данном случае маленькая свинцовая пуля и повержен Голиаф. Не подойти к замку на выстрел. Не стрельнуть из пушек.
Атак фельдмаршал предпринял шесть. И все шесть завершились совершенно одинаково — войско откатывалось от стен замка, оставляя десятки и сотни трупов. А затем следовал ответ. Каждую ночь появлялись русские казаки и убивали его людей. Как бы и ничего страшного, кто считает это пушечное мясо на десятки. Одно «но». Каждую ночь. За месяц, то есть, за тридцать дней, даже если десятками считать, получится совсем не мало. А ведь было и не десятками, а сотнями. Особенно страшен был второй подрыв порохового обоза. И ведь плотной цепью вокруг него стояло охранение. Говорят, перед взрывом был слышен выстрел. Что уж теперь, охранение не спросишь, тяжело разговаривать с кусками мяса.
Дух войска упал настолько, что отправленные за дезертирами его баварцы сами исчезали. Тоже дезертировали. А потом ещё и пищевые отравления начались, люди боялись отойти в кусты справить нужду и гадили прямо посреди лагеря. Вонь. Страх. Мор. Пришлось убраться от этого проклятого замка. Тилли себя накручивал, что после захвата Брауншвейга и занятия Бранденбурга вернётся со свежими силами. Но липкий страх не давал спать ночами. Вернуться, чтобы повторить этот месяц потерь и поражений. А что если в этот раз русских казаков будет не десяток, а сотня! А тысяча! Слухи ползли по армии, что эти русские просто выкашивали огнём лучшую в мире польскую тяжёлую кавалерию. Российская империя выигрывает все войны с соседями, а ведь это не мелкие курфюршества. Это Шведское королевство. Это Речь Посполитая. Тут своих врагов хватает. Правильно он увёл армию. Никто не давал ему команды воевать с этой непонятной империей. Пусть выскочка Валленштейн попробует.
Событие тридцать второе
Если это неприступная крепость, то он первый президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин. Но нет, того отпели давным-давно. Жаль поздно, успел сучий сын развалить страну. Может найти сейчас всех Ельциных и сослать за Урал. Хотя. Тот алкоголик и был с Урала. Просто истребить? А может дело в фамилии. Решено. Вернусь и всех Ельциных перекрещу, пусть станут Водкиными. Ещё только «чуть» осталось. Взять Крым. А до Крыма вот крепость Ислам-керман. Хотя, по данным разведки и казаков перебежчиков с татарской стороны на турецкую (шутка) ещё придётся и дальше по Днепру прогуляться. Там построили неверные ещё две крепости — Тавань и Барбарексе. Так, этих товарищей не останови, они весь Днепр к рукам приберут. Перекоп сейчас называется Ферх-Кермен или Город Радости. Керман — это всего лишь крепость или город, если под словом город понимать ограду или стену. То есть Ислам-керман переводится без всяких изысков — «исламская крепость». Вообще, в Крыму непосредственно Гиреям принадлежит всего несколько городов: Гезлево, Акмесджид, Чуфут-кале, Бахчисарай, Ин-керман, Карасу-базар и далеко на востоке, на Меотийском или Азовском море, Арабат. Только до тех городов ещё добраться нужно, сейчас в бинокль князь Пожарский меньшой разглядывал глинобитные стены Ислам-кермана.
Около четырёх-пяти метров высотой стены, ров, простенькие, без изысков деревянные ворота, и целых четыре башенки. Эти оплоты цитадели внизу, этажа эдак до второго, сложены из камня, а сверху деревянные. Дубовые, поди? И пару сотен защитников. Ага, вон даже с десяток маленьких пушчонок на стенах. Что ж, для его пушек, у которых дальность поражения раза в три больше татарской артиллерии это не помеха. Как, впрочем, и сама крепость. Настораживало отсутствие активности у неприятеля. Они уже вторые сутки выгружаются на берег с лодей, а те хоть бы гонца прислали. Нет. Сидят за стенами и носа не кажут.