Уперев локти в стол и сложив ладони в замок, опустил на них голову, пристально рассматривая д’Тара. Сравнивая. С отцом.
Странно, но этот вопрос должен был меня волновать в последнюю очередь. Но ведь волновал же!
Они были настолько разными, что… казались похожими. Как крайности чего-то единого.
Лера же как раз и была тем, что могло их уравновесить.
– Маргилу, – вместо того чтобы ответить эльфу, я обратился к талтару, – готовь тысячу на Лилею.
Тот даже глазом не моргнул.
– Я отправлю Сарката.
Достойный выбор, но… Пришлось сменить позу, откинувшись в кресле. Сын Ярангира мог стать удачной кандидатурой, но был нужен мне для другого задания. Талтар и сам поймет, что место его внука на Земле, рядом со своим другом и учителем, которым стал для него Александр. И отправится он туда, как только покинет этот кабинет и получит возможность разобраться в тех сведениях, до которых он жаждал добраться. Вряд ли он не чувствовал, что здесь его любопытству будет чем поживиться.
Ярангир опередил меня буквально на мгновение:
– Лучше одного из его теров. Насколько я помню, преемник Саражэля благоприятно отзывался об обоих.
Мне оставалось только кивнуть, а Маргилу – согласиться с моим решением. Олейор, что мне понравилось, возражать не стал. Просто принял на веру, что со своими проблемами я способен справиться и сам.
– О том, что творится в твоем мире, мы поговорим чуть позже. – Посчитав, что этот вопрос больше не требует пристального внимания, я перешел к тому, ради чего и вызвал Олейора к себе: – Я хочу, чтобы ты посмотрел одну запись.
Я продолжал игнорировать Маргилу. Не без умысла. Он должен был понимать, что, несмотря на свой опыт и разведку, оказался лишен возможности заполучить очень важную информацию. Вряд ли это могло поколебать его выдержку, но вот помочь осознать, что его появление в этом кабинете лишь итог моего желания, – вполне было способно.
Я собирался избежать в будущем множества трудностей.
Олейор на мое предложение отреагировал скупо. Лишь чуть склонил голову, позволив прядям волос скользнуть на лицо, скрывая часть татуировки.
Когда отец рассказывал о своей встрече с новоявленным правителем во время вторжения, сделал упор на обманчивую безобидность этого эльфа. Я и сам не раз замечал, как его тело вдруг становилось вялым, потерявшим силу, а взгляд – рассеянным, без присущей ему безжалостной остроты. И даже ладонь, тянувшаяся к рукояти кинжала, не казалась способной принять клинок, не то что нанести смертельный удар.
Вот и сейчас, не знай я, кто сидит напротив, и не будь опытным воином, вполне мог попасться на этот образ.
Размышлял я над этим, отдавая команды. Мерцающий фиолетовым экран вспыхнул между двух управляющих стержней. Я не без умысла не стал активировать куб, правитель темных неплохо разбирался в технике землян, но так и не освоился с нашей.
Д’Тар выглядел невозмутимым. И лишь в тот момент, когда из-за пелены укрывающего их заклинания в сторону Леры выступили пятеро мужчин с оружием, действенность которого ему была хорошо известна, он бросил на меня короткий, но похожий на приговор взгляд.
Посчитав, что вполне могу проигнорировать и его, обратил внимание на Маргилу, который не скрывал бушующей в его душе ярости. Это было вполне ожидаемо. Все, что касалось его младшей родственницы, вызывало в нем яркий отклик.
– Значит, нашли. – Олейор заговорил, как только исчезло изображение.
Вместо того чтобы заверить его в правильности сделанных выводов, я повернулся к талтару, который пустым взглядом смотрел в ту точку, где еще несколько мгновений тому назад человек, которого звали Андреем Сизовым, буквально закидывал Леру в машину. Насколько я сумел разобраться в выражении лица мужчины, он не столько торопился покинуть ставшее уж слишком опасным место, сколько пытался не дать правительнице совершить ошибку.
– Интересная задачка. – Интонация, с которой произнес эту фразу Маргилу, была весьма игрива. А в глазах, еще миг тому назад похожих на ледяную пустыню, пылало предвкушение. – Как захватить нестандартную базу, не уничтожив при этом половину мира?
– Берешься? – хмыкнул я, понимая, что только что сделал ему подарок, который привяжет талтара ко мне крепче любых клятв.
– Ты Сарката приберегал как раз для этого? – усмехнулся тот в ответ, прекрасно понимая, что только что произошло.
– Для этого, – подтвердил я, догадываясь, что, как только закончится этот разговор, мне предстоит другой, значительно более тяжелый, с Олейором.
– Берусь, – жестко подтвердил он то, в чем я был и так уверен.
И взглядом указал на правителя темных.
Мы оба знали, что он выдержит. Но вот цена…
Глава 12
Вилдор
Я оставил Леру в ее комнате, испытывая двоякое чувство. Едва ли не впервые в своей жизни я сомневался, правильно ли поступил, сказав ей несколько больше, чем собирался изначально. При ее умении интуитивно связывать воедино противоречивые факты она вполне могла догадаться о двойной подоплеке происходящих сейчас событий.
Впрочем, сожалеть об этом было поздно.
Мое возвращение в гостиную осталось незамеченным. Точнее, внимание присутствующих было приковано к Александру, который самозабвенно спорил с Кадинаром, так что меня просто дружно проигнорировали. Этот опыт показался мне весьма интересным. Как и суть перебранки двух людей.
Тема, которую они затронули, была слишком нетривиальной. И, что меня поразило больше всего, не могла возникнуть в голове даймона. Друга и помощника Вилдора я сородичем не считал, продолжая воспринимать его именно человеком.
Так вот, эти двое пытались доказать друг другу, кем могли быть мары. Сын Леры настаивал на версии инопланетян-симбиотов, для которых Земля по каким-то причинам стала родиной. Кадинару же была ближе теория эволюции, основным критерием отбора в которой стала способность выжить в ситуации нестабильной магии.
Вмешиваться я не захотел, было у меня подозрение, что чрезмерная эмоциональность советника д’Тара является следствием просьбы, которую Лера высказала сыну. Я не был уверен в причинах, побудивших правительницу темных опекать Кадинара, но имел не одну возможность убедиться в том, что это так.
– Откуда тогда на Земле столько свидетельств пребывания иных цивилизаций? – грозно вопрошал Александр у своего оппонента, в качестве одного из основных аргументов предъявляя громкий голос.
Кадинар уже давно забыл про бесстрастность и рычал, утверждая, что те стилизованные изображения, о которых ему твердит Сашка, могут быть чем угодно, но совершенно не имеют никакого отношения к его версии.
Похоже, возвращались они к одному и тому же уже не в первый раз, но это не мешало остальным слушать их с таким вниманием, словно каждое слово могло стать откровением.
Воспользовавшись предоставленной ими возможностью, я отошел к раскрытому окну, присел на широкий подоконник. Защитные плетения скрывали все происходящее в доме от посторонних глаз, так что я предпочитал не пользоваться личиной, лишь прятал за мощными щитами возрастающую с каждым днем силу.
Лера была рядом. Но не только это укрепляло нашу с ней связь. Все, что мы сейчас делали, мы делали вместе, помогая друг другу, поддерживая и оберегая. Мало кто знал, что основой подобного союза было именно это – единение. Чувства лишь активировали процесс и ускоряли его, но не могли заменить стремления отдать себя другому.
Перепалка не мешала думать, скорее, создавала нужный антураж. Так уж получилось, что в отличие от своего первообраза я изначально пытался окружить себя теми, кто не просто разделял мои взгляды на будущее нашего мира, но и готов был делом доказывать свои стремления. Мне повезло – я редко был один. Да и решения, которые я принимал, чаще всего являлись результатом весьма яростных обсуждений.
Воспоминания заставили улыбнуться, благо я по какому-то наитию застегнул лицевой платок, так что теперь мог не смущать остальных своими эмоциями. Это теперь Сартарис без малейшего напряжения выслушивал чужое мнение, не всегда совпадающее с его мыслями, а еще тысячу лет тому назад…
Он был не талантлив – гениален. Все, что касалось анализа, предвидения, давалось ему настолько легко, что один из его наставников, опасаясь испортить подающего надежды воина, обратился непосредственно ко мне, надеясь, что мне удастся найти применение его способностям.
Если бы он знал, насколько своевременной стала эта просьба. Идея о создании управления вероятностных прогнозов грозила стать навязчивой, а я все не мог найти подходящую кандидатуру, способную его возглавить и понимать те проблемы, которые оно должно было решать.
Сартарис был молод. Слишком молод, недостаточно сдержан, амбициозен, практически неуправляем.
Тогда ему не было еще и сотни лет.
Если посчитать, сколько раз я готов был отказаться от идеи, которая теперь казалась не столь удачной, сколько раз я намеревался избавиться от него единственным верным способом…
Но каждый раз я находил в себе силы убедить не только себя, но и совет, что только Сартарис сумеет сделать то, что Альтерре жизненно необходимо.
Будь я человеком, мог бы гордиться собой. Я человеком не был, потому гордился им. Ему пришлось многое изменить в себе, но он справился.
С Дарианы пришло сообщение, что они готовы передать новую информацию по базе на Земле, и я всего на пару мгновений отвлекся от спора. Ничего непредвиденного в блоке я не увидел, единственное, что меня заинтересовало, появление в раскладе Маргилу и его внука. Но и этого ожидал, Закиралю пора было начинать укреплять свои позиции, так что он лишь вполне удачно использовал предоставленный ему повод. Не сделай он этого, в ближайшую пару дней мне пришлось бы самому намекнуть ему на необходимость участия талтара в этой заварушке.
От размышлений на эту тему меня отвлек очередной вопрос Сашки. Но обращался он не к Кадинару, а к Сартарису:
– Слушай, – на лице равновесника было написано предвкушение, – а «эффект бабочки» на самом деле существует?