Остановившийся у выступа скалы Альгидрас оглянулся и посмотрел на меня долгим взглядом. Я хотела было попросить его не смотреть так, потому что в прошлый раз после подобного взгляда, такого, будто он пытался меня запомнить, мы не виделись пять с лишним лет. Сейчас цена могла быть гораздо страшнее, но я ничего не сказала. Просто тоже постаралась запомнить его — такого серьезного, сосредоточенного и бесконечно любимого.
Не дожидаясь ничьей команды, Миролюб первым шагнул за выступ.
Глава 28
Льются медом чужие речи,
Сеют смуту в душе уставшей,
Тяжким грузом ложатся на плечи
И, подобно листве опавшей,
Укрывают грязную правду,
Засыпают старые думы.
И той правды уже не надо,
И приходит пора раздумий.
И приходит пора сомнений,
Где ты в шаге от страшной ошибки
И готова пожертвовать теми,
Кто, мечтой обманувшись зыбкой,
Подтолкнул тебя к этому краю
И в исходе тебя уверил.
Только вера, пускай и слепая,
Защитит, не допустит потери.
На подходе к уступу мои ноги стали ватными. Воображение точно сорвалось с цепи. Картинки, одна страшнее другой, мелькали перед глазами с такой скоростью, что у меня закружилась голова. Впервые я поняла Альгидраса. Так и до сумасшествия недолго. А главное, я не могла понять, что из этого просто мои страхи, а что — реальные картинки чьего-то прошлого. Я видела кровь, огонь, какие-то фрукты на протянутой мозолистой ладони и улыбающегося Будимира.
Вода на мелководье, по которому мы огибали выступавшую в море гору, была бирюзовой и… мертвой. От наших шагов по ней даже не расходились круги. Альгидрас шел впереди. Я смотрела на мокрые пряди его волос, торчавшие в разные стороны, и очень хотела, чтобы все поскорее закончилось, как когда-то в юности ночью накануне экзамена мечтала поскорее оказаться в следующем вечере.
Скалу, в которой чернел довольно большой вход в пещеру, отделяли от моря метров тридцать усыпанного галькой берега. Посередине этого пространства в одиночестве стояла Дева, безмолвная и прекрасная, как и прежде.
Миролюб оглянулся на Альгидраса, потом на Алвара.
— Что делать будем? — его хриплый голос в тишине мертвого мира прозвучал неожиданно громко.
Алвар на него шикнул, однако было поздно.
— А вот и вы! — воскликнул вышедший из пещеры Гаттар. Он выглядел совсем так же как и в нашу последнюю встречу — веселым, уверенным в себе. И улыбка у него была такая же, как и прежде, добрая и располагающая.
Димка сидел у него на руках, живой и невредимый.
— Мама! — радостно закричал он и дернулся было спрыгнуть на землю, однако Гаттар его не отпустил. — Мама, дедушка Гарай нехороший, — пожаловался Димка. — Он забрал меня от дома. Дядю Алиша толкнул, а меня забрал. Я не хотел уходить, честно-честно, но почему-то ушел. Ты же не сердишься?
Димка так разволновался, что начал тараторить с сумасшедшей скоростью.
— Не сержусь, — улыбнулась я заледеневшими губами.
Гаттар смотрел на Димку, как добрый дядюшка.
— А потом дядя Будимир встретил нас в лесу и забрал меня. Сказал, что ты за мной сюда придешь. А дядя Алиш не сердится, что я ушел? Я обещал рядом стоять, — Димка выглядел виноватым.
— Не сердится, не тревожься, — подал голос Альгидрас и обратился к Гаттару: — Чего ты хочешь?
— Мы так и будем кричать друг другу издали? — весело спросил Гаттар. — Идите сюда.
Я шагнула вперед, однако выросший передо мной будто из-под земли Вран сжал мое запястье, а Миролюб неожиданно произнес:
— Мальчик отравлен.
— Что?! — переспросила я чужим голосом.
— Дева показывает... Яблоки… Яд… Алвар, проверь, может, я что не так понял, — Миролюб шептал это все, слепо глядя прямо перед собой.
— Алвар! — в панике оглянулась я.
Это не может быть правдой…
— Мам, иди скорее! Там в пещере озеро красивое, дядя Будимир обещал его тебе показать. А еще у меня ракушка зеленая. У нас дома я таких никогда не видел. И тут есть фрукты почти как наши яблоки.
Алвар бросил взгляд на Альгидраса.
— Алвар?!
— Я не знаю, яд ли это, но с Димаром что-то не так, — наконец произнес он.
— Ма-а-ам?
— Я иду, милый, — ответила я и вытащила руку из хватки Врана. Тот меня отпустил.
Мир вокруг был по-прежнему безмолвен. Лишь ремешки промокших в воде сандалий скрипели в такт нашим шагам да шуршала галька, на которую мы наступали. Мое сердце грохотало так, что заглушало эти скудные звуки, и я всерьез ожидала, что оно вот-вот разорвется.
— Ты похожа на рыцаря, — радостно сообщил мне Димка, когда между нами оставалось метра четыре.
— Поставь мальчика и отойди, — произнес Альгидрас.
Димка заерзал на руках у Будимира, и тот с улыбкой опустил его на землю. Димка тут же бросился ко мне, и я присела перед ним.
— Ты сильно испугался? — спросила я.
— Немного. Мне дедушка Гарай не понравился. Он все время говорил про то, что станет самым сильным и что я просто маленький и ничего не понимаю.
Димка обнял меня за шею и прижался ко мне. Его лоб, скользнувший по моему виску, был горячим. Яд? Яблоки… Почему-то я не могла в это поверить. Ведь если поверить, то впору будет просто умереть.
Вран, стоявший рядом со мной, вдруг положил ладонь на Димкину макушку. Глядя на смуглую, исчерченную мелкими бледными шрамами руку Врана, я чувствовала, что сердце стучит в горле. Страх, липкий, неконтролируемый, накатывал как прибрежные волны в шторм.
— Чего ты хочешь? — голос Альгидраса прозвучал незнакомо.
— Димар, пойдем к морю. Я покажу, как оно спит, — неожиданно предложил Вран и потрепал Димку по волосам.
— Не хочу, — откликнулся Димка и прижался ко мне еще сильнее.
— Вран, он испугался, он сейчас никуда не пойдет, — пояснила я, однако Алвар склонился к Димке и что-то прошептал ему на ухо.
Тот выпустил мою шею и нехотя вложил свою ладошку в руку Врана. Его щеки были пунцовыми. Я с беспокойством проводила их взглядом и посмотрела на Алвара. Тот не взглянул на меня в ответ.
Дождавшись, пока Димка и Вран отойдут подальше, Гаттар заговорил.
— Времени нет. Все споры после. На соседнем острове все когда-то началось, — Гаттар говорил отрывисто, будто торопился, — в эти места мы прибыли с Изнанки, здесь же некогда были разделены Святыни. Ткань между мирами здесь самая тонкая. Хватит малости, чтобы она порвалась, и тогда не спасется никто.
Мы слушали его в полной тишине. Только где-то за нашими спинами мой ребенок о чем-то переговаривался с Враном.
— Я говорю это, чтобы вы поняли: любая попытка бездумно использовать здесь силу стихий или аэтер закончится гибелью миров. Гарай спутал все планы. Он должен был выступить ведуном в обряде. Мне казалось, я сумел договориться с ним и загладить все обиды. Но жажда могущества оказалась в нем сильнее разума. Он похитил и отравил мальчика, чтобы вынудить вас ему помогать. Ты сама, — Гаттар указал на меня, — излечить дитя не сможешь. Яд — не рана. Силы его стихий просто не найдут, что лечить, даже если ты отдашь ему всю свою аэтер. Впрочем, ты и этого не сможешь сделать, ибо силой учатся управлять веками.
Гаттар замолчал, глядя на меня так, будто ожидал возражений, но я была настолько оглушена информацией, что просто кивнула.
— Почему мы должны тебе верить? — негромко спросил Миролюб.
— Потому что мы с вами хотим одного — спасти мир. Мир вправду гибнет, потому что у меня больше нет сил сдерживать аэтер в камне. С тех пор как Харим предал меня и парная стихия от меня отвернулась, стало еще тяжелее. Если мы не проведем обряд, все погибнет. Века назад мы с Даримом придумали этот план, еще годы у меня ушли на то, чтобы убедить остальных. Вот только Сумиран всегда играл лишь за себя. Он и Альтар уже должны были прибыть сюда для обряда. И где они? Вы их видите? — Гаттар развел руками.
— Сумиран отправил нас на другой остров, — подал голос Алвар, и Гаттар усмехнулся.
— Сумиран решил всех переиграть. Он безумен! Ему не нужно спасение мира, он не верит в его гибель. Огонь не умеет созидать. Живя с ним столь долго, Сумиран совсем перестал чувствовать жизнь, верить в нее. Он не собирался появляться в обряде. Он отправил сюда тебя и своих людей. Соглядатаями. Доверие, мальчик, это то, что в конце концов переламывает тебе хребет. Вы ведь верите ему, да? — обратился Гаттар к Альгидрасу и Миролюбу, указывая на Алвара. — Верите ушам и глазам Сумирана, рукам Сумирана, карающему мечу Сумирана…
Мы все повернулись к Алвару. Он глядел прямо перед собой, и по его виску катилась капля пота.
— Алвар? — позвала я, а Альгидрас шагнул к нему, чтобы коснуться его руки, но Алвар отшатнулся.
— Нет! — отрезал он, и Альгидрас отступил назад, вглядываясь в лицо Алвара.
Гаттар махнул рукой, словно говоря, что на Алвара даже не стоит тратить время.
— Мы не можем больше ждать. Гарай обманул меня. Он, глупец, решил отравить мальчонку, чтобы ты отдала ему свои силы. Я думал, что помешал ему, но он все же почти достиг своей цели. Его святыня — аэтер и вода. Я видел, как аэтер, направляемая им, указала тебе подойти к нему и едва не помогла ему забрать твои силы. Счастье, что ты оказалась мудрее и сильнее. Сейчас у нас два пути: ждать Сумирана и Альтара, надеясь, что мир не погибнет раньше, или же провести обряд самим. Если ждать, мальчик погибнет, — Гаттар посмотрел мне в глаза. — Ты почувствуешь ложь, девочка, поэтому я не стану говорить, что буду горевать о жизни твоего сына. Жизнь — это всего лишь жизнь. Но я не хочу гибели мира, поэтому готов войти в обряд, не дожидаясь тех, кто все равно не придет.
Я растерянно оглянулась на Альгидраса.
— А что насчет нового тела для тебя? — спросил Миролюб, и Гаттар неожиданно расхохотался. В безмолвном мире это прозвучало особенно громко.
— Ох, Сумиран… Он мастер рассказывать сказки для глупцов, Миролюб. От другого бы ожидал, но чтобы ты поверил в это?..
В этот момент я вспомнила обо всех наших сомнениях, относительно возможности переноса сущности из одного тела в другое и всерьез удивилась, как мы могли поверить в подобное. Но тогда получается…