— Мама, рыба готова! — радостно закричал Димка. — Только у нас нет тарелок. И вилок тоже.
Я поднялась с гальки и направилась к камню, на котором было разложено мое платье. Приближаться к Альгидрасу, будучи в белье, мне не хотелось. Платье почти высохло. Во всяком случае, надевать его уже было не слишком неприятно.
Я ожидала, что у костра будет жарко, но морской бриз приносил приятную прохладу. Сперва я удивилась, впрочем, быстро вспомнила, кто тут у нас ответственен за природные явления. Кстати, джинсы на Альгидрасе выглядели абсолютно сухими. Возвращение сил в чистом виде. Впрочем, возможно, и в нашем мире они никуда не пропадали. Проверить я, увы, не могла.
Рыба оказалась разделена на большие куски, тарелками, к Димкиному восторгу, служили листья какого-то растения. Я приняла импровизированную тарелку из рук Альгидраса и с подозрением принюхалась. Он тем временем принес Димкину одежду и помог сыну одеться. Сам тоже натянул футболку.
— Дима, осторожно, там могут быть кости, — предупредила я.
— Мы их выбрали, — гордо сообщил Димка и, к моему изумлению, принялся за еду.
В первый раз на моей памяти мой сын ел рыбу. Наверное, дело было в том, что он сам принимал участие в организации этого обеда.
На удивление, рыба оказалась вполне съедобной и кости повара из нее действительно выбрали.
После обеда Димка вновь уселся складывать пирамидку из камней, объявив, что построит самую высокую пирамиду в мире. Я была назначена главным зрителем и судьей. Альгидрас засыпал галькой остатки костра и присел рядом со мной. Некоторое время мы молча наблюдали за ребенком.
— Я не планировал переход. Я просто вас защищал, — наконец произнес Альгидрас.
— Правда? — деланно удивилась я, повернувшись к нему. — Дарим говорил то же самое. Но именно ты, а не он, проявил агрессию. Он просто хотел поговорить.
— Он просто хотел вас убить, — сжав зубы, процедил Альгидрас.
— Это лишь с твоих слов.
— Ты веришь ему больше, чем мне? — уточнил Альгидрас, прищурившись.
— Знаешь, да, — ответила я. — Я знаю его много лет и за это время ни разу не поймала его на лжи. А тебя за несколько месяцев знакомства только на этом и ловила.
Глаза Альгидраса расширились.
— Надя, ты не можешь верить ему больше, чем мне. Он хотел тебя использовать, — прошептал он.
— Он лишь хотел, а ты использовал. У вас у всех тут был план по производству волшебных мальчиков. Ты обманом ввел меня в какой-то там обряд, сделал так, чтобы Димка родился, потом выбросил нас в мой мир, а когда Димка немного подрос, чтобы с ним было поменьше возни, забрал обратно. Со скольких лет у вас учат мальчиков? С шести как раз? Ты ведь планировал забрать его в шесть, но Павел Николаевич внес коррективы, так? Ты ведь не собирался появляться в нашей жизни еще некоторое время?
Альгидрас отвернулся к морю и на миг сморщил переносицу. После непродолжительного молчания он произнес:
— Я не знаю, как убедить тебя, что я не вру, но получилось так, как получилось. Ты можешь злиться, но это ничего не изменит. Мы здесь, и тебе придется с этим смириться.
— Вот как ты заговорил? Что, даже не попытаешься убедить меня в своей неземной любви? Вдруг я растаю и соглашусь на все твои условия?
Альгидрас усмехнулся и, почесав локоть, пробормотал:
— Ты растаешь, как же. Если уж от Дарима за столько лет не растаяла, хотя он аэтер и может усилить любое чувство…
Я некоторое время смотрела на его профиль, гадая, он действительно не понимает или прикидывается идиотом. Да будь Дарим хоть трижды этой их аэтер, даже усиленная во сто крат симпатия к нему не смогла бы перебить мои чувства к этому мальчишке. А вот недоверие вполне могло, как бы ни было больно с этим мириться.
Подтянув колени к груди, я обхватила их руками.
— Где мы?
Альгидрас прикрыл глаза и после паузы произнес:
— От Свири далеко. Точное место не знаю.
— То, что мы далеко от Свири, поняла даже я. Здесь климат совсем другой.
Альгидрас повернулся ко мне.
— Ночью я смогу сказать точно, где мы. Пока знаю только, что это остров. Большой. На другой его стороне живут люди.
— Ты же чувствуешь силу. В них она есть?
После паузы он неопределенно пожал плечами.
— Я чувствую силу, но это может быть кто-то вроде Той, что не с людьми.
— Не стихии?
— Не похоже. Я чувствую неясно. Возможно, здесь… святыня.
— Час от часу не легче, — пробормотала я.
— Как только я пойму, что это, я скажу тебе.
— Ну конечно! — усмехнулась я.
Он вздохнул и накрыл мои пальцы ладонью. Я выдернула руку.
— Надя, тебе придется смириться с тем, что мы оказались здесь, — произнес он. — И чем скорее ты это сделаешь, тем будет лучше для всех.
— А если я не смирюсь?
— Не усложняй, пожалуйста. Диме нужна помощь. В нем есть силы стихий. Один он не справится. И еще… женщина не может здесь быть одна. Она должна быть при муже.
Я рассмеялась так громко, что Димка на миг оторвался от пирамидки и посмотрел в нашу сторону, на всякий случай посмеялся за компанию и продолжил игру.
— Это ты так романтично предлагаешь мне выйти за тебя замуж?
Альгидрас некоторое время смотрел мне в глаза, а потом, вздохнув, повернулся к морю.
— Ты говорила, что у тебя там был мужчина. Это был Дарим, да?
— Тебя это не касается, — отрезала я, понимая, что, учитывая наше предполагаемое родство с Павлом Николаевичем, теперь моя легенда звучит дико.
Альгидрас медленно кивнул.
— Я понял, что я тебе не нужен, — произнес он. — Но я не могу оставить Диму. Сумиран говорил, что мы вернемся туда, где начнут сбываться пророчества. Скорее всего нам придется здесь задержаться.
Он замолчал, и я, не выдержав, спросила:
— Надолго?
— Я не знаю. Я имел в виду, что, если мы здесь задержимся, ты… можешь выбрать любого мужчину.
— Вот те на, — удивленно протянула я. — А как же обряд, как же то, что я вошла в твой род?
— Это был просто обряд, — не глядя на меня, произнес он. — Алвар немного приукрасил. Как обычно.
«Просто обряд». Как с той женщиной из деревни хванов. Вот только пятнадцатилетний Альгидрас, кажется, всерьез в нее влюбился. Этот же, более взрослый вариант, наверное, совсем не умел любить.
— Димка значит для тебя хоть что-нибудь? — спросила я, потому что понимала, что это, может быть, последняя возможность откровенно поговорить.
Альгидрас вновь сморщил переносицу, усмехнулся и, по-прежнему глядя на волны, произнес:
— Зачем ты спрашиваешь, если все равно не веришь моим словам?
— Разумно, — ответила я и встала с земли. — Мы идем к людям?
— Скоро стемнеет. Мы переночуем здесь. Идти по незнакомым местам может быть опасно.
— Ты же чувствуешь пространство.
— Я — да. Но вам с Димой будет сложно.
Я смотрела на Альгидраса до тех пор, пока он не оторвался от созерцания морской глади и не поднял голову. Как только мы оказались здесь, он сказал, что силы вернулись и я смогу вновь его чувствовать. Прямо сейчас я не чувствовала ничего. Мне хотелось спросить, прячет ли он эмоции, но я почему-то спросила:
— Что будет с Даримом?
— Альтар убьет его и вернется сюда, — не отводя взгляда, ответил Альгидрас.
Я вздрогнула.
— Это лишь план или ты точно знаешь, что так будет?
— Я точно знаю, что так будет.
Я обхватила себя за плечи, ежась от внезапно налетевшего ветра.
— Неужели нет другого выхода?
— Для них нет. Аэтер должна исчезнуть с той стороны, чтобы миры не погибли.
— Но при убийстве Дарима она рассеется в воздухе и все равно останется там, разве нет?
— Она уйдет на переход Альтара сюда.
— Вся? — удивилась я.
Он кивнул, потом пожал плечами и произнес:
— Альтар — не я. Он умеет управлять силами. Он живет с ними с рождения.
Мне показалось, он сам не очень уверен в том, что говорит.
— Но ведь вы говорили, что именно аэтер ведет за собой стихию.
— А еще мы говорили, что любой обряд можно пустить в обе стороны, — голос Альгидраса звучал раздраженно.
— Но зачем убивать? Почему не забрать его сюда, как было в их с Гаттаром плане?
— Потому что здесь он не нужен, — ответил Альгидрас и, поднявшись, отряхнул джинсы.
— Он жил столько лет, чтобы просто так погибнуть? Как вы можете решать, что кто-то где-то нужен, а где-то нет?
— Альтар видел, что его появление здесь принесет много бед.
— Ты всерьез веришь на слово Альтару? Да любой из вас врет как дышит! — зло прошипела я, часто моргая. Непрошенные слезы подступили к горлу.
Альгидрас вновь отвернулся к морю, и слезы все-таки потекли по моим щекам. Ничего не изменилось. Им по-прежнему плевать на все, кроме собственных планов. И у меня не было ни одного основания думать, что для меня и моего сына они сделают исключение.
Больше мы с Альгидрасом не разговаривали. Мы с Димкой прогулялись по берегу, насобирали блестящих камешков, построили пару замков из гальки, больше похожих на горные хребты, и все это время у меня из головы не выходил Павел Николаевич. Он сказал, что не даст причинить вред мне и Димке. Он был готов к мирным переговорам, я не видела от него ничего, кроме добра, за столько лет. Я просто не знала, как мне принять мысль о его хладнокровном убийстве, о котором Альгидрас говорил с такой легкостью.
На ночь мы устроились под кронами деревьев. Альгидрас, натаскав крупных листьев, укрыл ими гальку, поэтому наше ложе оказалось даже не слишком жестким. Я ожидала, что Димка будет плохо спать в незнакомом месте, но он провалился в сон, стоило ему устроить голову на моей руке.
Альгидрас сидел на земле спиной к нам, глядя на невидимое в темноте море. Я едва различала его силуэт, потому что свет звезд почти не проникал под кроны деревьев.
— Ты уже понял, где мы? — прервала я тишину, нарушаемую лишь шелестом набегавших волн.
— В неделе пути от Савойского монастыря.
— А сколько времени до Свири?
— Месяц. Может, больше. Я не знаю эти воды. Остров этот тоже не знаю.