— Я не думаю, краса, я знаю, — негромко произнес Алвар.
— Откуда? — сглотнув, спросила я.
— Предания не врут, — произнес Алвар фразу, которую я слышала уже с десяток раз.
— Ты говорил обо всем этом в условном наклонении, — нарушила я повисшую тишину.
— Я… не понимаю, — нахмурился Алвар.
— Ну, ты говорил, что это случилось бы… Получается, что этого не случится? — я посмотрела на Альгидраса, но тот сидел, откинувшись затылком на перила и закрыв глаза.
— Как я и сказал, все было бы просто, если бы у всех были одни чаяния. Гаттар, вернувшийся в наш мир, рассказал об этом плане Хариму. Он все равно не сумел бы скрыть. Да и для обряда нужны были те, кого можно будет принести в жертву, то есть все истинные должны были позаботиться о потомках. Вот только брат Сумиран, — на этих словах Алвар прикрыл глаза, и его лицо на миг исказилось гримасой боли, — был против этого плана.
— Но если это должно было спасти мир… Почему он был против?
— Альтар зрит будущее. Не знаю, так ли далеко, как Альгар. Я никогда не спрашивал, — Алвар бросил взгляд на Альгидраса, но тот не открыл глаз. — То, что известно Альтару, не может быть тайной для Сумирана. Скрывать что-то от парной стихии — дело бессмысленное и выматывающее. Так Сумиран узнал, что Альтар видел: Дева будет оживлена и стихии сольются воедино, но ценой этого обряда станет его жизнь.
— Альтара или Сумирана? — уточнила я.
— Альтара.
Альгидрас распахнул глаза и уставился на Алвара.
— Ты не говорил о том, — обвиняюще произнес он.
— Я провел много месяцев в беседах с братом Сумираном, ожидая твоего возвращения, брат. Теперь я знаю то, о чем предпочел бы не знать вовсе, — с кривой усмешкой произнес Алвар.
— Что именно?
— Кажется, ни один из вас не собирается позволить мне отдохнуть сегодня, — театрально взмахнул рукой Алвар, разом напомнив мне наш путь из Каменицы в Свирь. Как давно это было? Будто в другой жизни.
— Закончи рассказывать о планах и иди спать, — милостиво разрешила я.
— Твое сердце не зачерствело с годами, краса, — склонил голову Алвар. — Впрочем, иного я и не ждал. Брат Сумиран мог пойти на многое ради спасения мира, кроме смерти Альтара, потому что мир без части тебя — уже не мир.
— Почему? — нахмурилась я.
— Потому что парные стихии — слишком часть друг друга, — пожал плечами Алвар.
Я покосилась на Альгидраса. Тот вновь сидел с закрытыми глазами, но на его лбу залегла морщина. Что будет с каждым из них, если другого вдруг не станет? Алвар же продолжил:
— Гаттар и Харим не желали слушать ни о чем. Они настаивали на воплощении плана. Для обряда нужна была четверка детей, унаследовавших силы стихий, и дитя, владеющее аэтер. В преданиях было сказано, что аэтер вновь будет нести в себе женщина. Предания — это то, что было записано Альтаром или же с его слов братом Сумираном. Помимо преданий они вели летописи создания и становления мира. Не могу ручаться за то, что любой из них не решил что-то утаить или объяснить так, как ему хотелось. В преданиях сказано о дне Великого Единения, в летописях же, написанных рукой Альтара, о том, что они определили срок: дети, несущие в себе следы сил стихий, должны были появляться четыре раза в столетие. Получалось, что четырежды в столетие мог случиться день Великого Единения. Мне трудно судить, отчего так.
— Оттого, что будущее меняется каждый миг, — не открывая глаз, произнес Альгидрас. — Это… будто стоишь на распутье и знаешь, что свернешь налево — встретишь свою смерть, направо — увидишь смерть того, кто рядом. И так… каждый миг. Он не мог сказать точно, когда это будет. Верно, видел, что каждой из четверок может что-то помешать. Но вместе с тем видел, что есть путь, при котором все сбудется.
Я невольно поежилась и повернулась к Алвару.
— Но почему раз в двадцать пять лет?
Алвар скользнул задумчивым взглядом по погруженному в сумерки саду.
— Любой из носителей стихии входил в полную силу к двадцати четырем годам. Со слов брата Сумирана я понял, что если дня Единения не наступало, то истинные заботились о том, чтобы род каждого из них вновь был продолжен. В этой цепочке не было случайностей. До нашей четверки, — усмехнулся Алвар.
— Звучит как бред, — сказала я, чтобы что-то сказать.
— Увы, одной лишь моей воли мало для того, чтобы сделать эту историю краше, чем она есть, — вздохнул Алвар. — Как я уже сказал, брат Сумиран был против.
— Неужели только из-за предполагаемой смерти Альтара? — недоверчиво уточнила я.
Алвар некоторое время смотрел на меня, а потом усмехнулся.
— Тебе трудно это понять, краса. Если тебе будет легче, то скажу, что он никогда не доверял Дариму, а к тому времени уже не доверял и Гаттару. И он стал делать по-своему. Издавна повелось, что кварские мальчики с острова Харима и хванские с острова Альтара приезжали в учение в Савойский монастырь. Им передавали знания.
На этих словах Альгидрас хмыкнул.
— Да, те знания, которые были безопасны для основателей. Видишь ли, время от времени появлялись те, кто мнил себя равным богам, как это случилось, например, на острове Харима. Именно после того бунта основатели весьма сильно пересмотрели свои взгляды на то, что должно передаваться, а что лучше доверить лишь безмолвию древних свитков. Как я уже сказал, брат Сумиран стал делать по-своему, мальчики просто перестали возвращаться из учения. Кого-то прибирала неведомая хворь, кто-то без памяти влюблялся в местных девушек из окрестных деревень.
— И такое было? — удивился Альгидрас.
— Да, брат мой, кто-то может поставить любовь превыше долга, и мы не будем его за это осуждать, — произнес Алвар и устало мне подмигнул. — Так или иначе, четверок не получалось.
— А в ученье, получается, отправляли всегда тех, кто был потомками основателей? — уточнила я.
Алвар кивнул, а Альгидрас задумчиво произнес:
— Алем, мой двоюродный дядя, вернулся из монастыря.
— А что с ним стало потом? — спросил Алвар.
— Он погиб в двадцать четыре весны. Утонул.
— А дети у него были? — спросила я, на что Альгидрас помотал головой.
— Но получается, предания уже не смогут сбыться, — произнесла я.
— Почему? — удивился Алвар.
— Потому что кварских мальчиков ведь перестали отдавать в учение. А если это всегда были нужные мальчики, значит, их просто больше нет.
— То, что их перестали отдавать в учение, не означает, что их нет, — пожал плечами Алвар. — К тому же, что такое «нужный мальчик»? Это мальчик, который будет нести в себе силу стихии. В Альгаре несколько стихий, так что он один заменяет сразу несколько мальчиков, — развел руками Алвар.
— Поэтому он выжил?
— Сперва я думал, что это мои скромные попытки отвести от него удар позволили ему сохранить жизнь, — усмехнулся Алвар. — Но позже понял, что он жив лишь потому, что это позволил брат Сумиран. Между Харимом и Гаттаром что-то произошло. Брат Сумиран не сказал мне, что именно, но по времени это совпало с обрядом, который они провели над княжичем. Харим бежал на остров хванов и поселился у Альтара.
— Бежал? — нахмурился Альгидрас.
— Бежал, брат. И с той поры их с Гаттаром пути разошлись. Харим был при тебе, учил тебя всему, что знал сам. Брат Сумиран сказал, что он растил того, кто сможет восстать против Гаттара. Я не знаю, сколько в этом веры, а сколько чистого безумия, но то, что ты готов небо с землей местами поменять, коль тебе нужно, заслуга Харима.
Альгидрас на миг сморщил переносицу и, усевшись на пол, обхватил колени.
— Почему он умер? — спросил он, вскинув взгляд на Алвара. Его голос прозвучал глухо.
— Потому что он терял силы и никак не мог их пополнить. Он старел, слабел. Его стихия вытекала из него вместе с жизнью. Так бывает при сильных ранах.
— Но он не был ранен! — воскликнул Альгидрас. — Я был ребенком, но я его помню, как вчера.
— Раны бывают не только телесными, брат, — откликнулся Алвар. — Он добровольно отрезал себя от парной стихии. Это не прибавляет сил и здоровья.
— Но почему Будимир тогда бодр и весел? — спросила я и тут же сама себе ответила: — Из-за аэтер... Его святыня подпитывается от аэтер Девы. А он уже от нее, так?
— Мое почтение, краса, — шутливо поклонился Алвар и продолжил: — Альтар прибыл в монастырь, и Харим отдал ему свою силу. Не поступи он так, сила просто рассеялась бы, и неизвестно, к чему бы это привело.
— А что с потомком самого Харима? — уточнила я.
— Говорят, его ветвь прервалась несколько веков назад, когда его потомок поднял бунт против него самого.
— Ух ты, — пробормотала я. — А дальше? Альтар принял силу и?..
— Альтар не горел желанием жить с еще одной стихией, однако он знал, что однажды сможет отдать большую ее часть своему потомку. Правда, в тот момент потомок был слишком мал. Тебе было десять весен, если меня не подводит память, брат? — обратился Алвар к Альгидрасу, и тот кивнул, не поднимая головы от коленей. — Как видишь, краса, Альгар не мог умереть. Но я о том тогда, конечно же, не знал. Позже брат Сумиран послал меня в земли княжича с приказом убить Альгара. Он знал наперед, что я не смогу этого сделать. Как он сам никогда не смог бы убить Альтара. Я думал, что я отступник, однако на деле был всего лишь глупцом, исполнявшим его намерение. Брат Сумиран одним силком хотел поймать сразу несколько перепелов. Ансгар должен был забрать нас и привести в монастырь. Без меня и Альгара объединение святынь стало бы невозможным. Но кроме этого Альгар стал тем, кто открыл брату Сумирану место, где была спрятана Дева.
Я приоткрыла рот от удивления, а Альгидрас перестал делать вид, что дремлет.
— Как? — вырвалось у него.
— Харим бежал от бунта на своем острове и спрятал Деву на земле Старогорского княжества. Святыня хранит род, а род хранит святыню. Но род — это не только люди, это еще и место. Даже если ты знаешь, куда плыть, ты пройдешь мимо этой земли. Как хванский остров вставал из тумана и губил корабли, как кварский остров делал то же долгие века, так и Старогорское княжество было закрыто от людей, несших в себе силы чужих стихий. Квары брата Сумирана губили целые селения в обрядах, чтобы услыш