— Это ты?..
— Что «я»? ‒ испуганно прошептал Димка.
— Он не виноват, — быстро ответил Алвар.
Я шагнула вперед, но тот вдруг выставил руку, загораживая ребенка от меня. К счастью, Димка был до того напуган, что, проскользнув под рукой Алвара, бросился ко мне. Я схватила его за плечи и прижала к себе. Он изо всех сил уцепился за мой подол. От его недавней бравады не осталось и следа.
— Что здесь произошло? — спросила я у Алвара.
— На дворе ночь, краса. Идите спать, — слабо улыбнувшись, ответил он, и тут я заметила, что на его висках выступил пот.
Альгидрас подошел к нам и протянул руку, намереваясь коснуться предплечья Алвара, но тот, отшатнувшись в сторону, повторил:
— Идите спать. Все.
Альгидрас несколько секунд смотрел на него, прищурившись, а потом повернулся ко мне и неожиданно предложил:
— Я погуляю с Димой, а ты можешь задать ему вопросы, — он кивнул в сторону Алвара.
Тот замотал головой, отступая. Если бы я чуть хуже его знала, сказала бы, что он испуган. В другой раз я бы не оставила Альгидраса с Димкой наедине, потому что все время ждала от него подвоха. Но, как оказалось, беда пришла, откуда не ждали — от милого и чуткого дяди Алвара, который всегда находился рядом и был готов подставить плечо.
— Погуляйте, — разрешила я, не отводя взгляда от Алвара. В его глазах вновь появилась черная бездна. Но меня это больше не пугало: на кону стояла судьба моего ребенка. А за Димку я готова была заставить каждого из них подавиться этими их ненаглядными стихиями.
— Погуляем? — Альгидрас протянул Димке руку, и тот, задрав голову, посмотрел на меня, ожидая разрешения. Вот теперь я его узнавала.
— Дядя Олег знает много старых историй, — улыбнулась я и потрепала сына по волосам.
Он все еще выглядел напуганным, но доверчиво вложил свою ладонь в руку Альгидраса. Как же меня пугала эта его доверчивость!
Альгидрас снова что-то спросил у Алвара.
— Не будет, — ответил тот на словенском, бросив взгляд на Димку.
Альгидрас невесело рассмеялся и, взяв Димку за плечи, подтолкнул его к выходу:
— Я покажу тебе тайное место. Там живут солнечные рыбки.
— Правда? — Димка, запрокинув голову, недоверчиво на него посмотрел.
— Правда. Каждую ночь они светятся, потому что днем солнце дарит им свои лучи. Каждой рыбке по лучу.
Смотреть на то, как Альгидрас держит сына за плечи, как улыбается и как сияет при этом Димка, было больно. Почти так же больно, как думать, что здесь каждый первый ведет свою игру и я не могу никому доверять.
Димка вышел на террасу, а Альгидрас, задержавшись в дверях, обернулся.
— Ты за это ответишь, — очень серьезно сказал он Алвару и вышел вслед за сыном.
Алвар молча проводил их взглядом.
— И начнешь отвечать прямо сейчас, — прищурилась я, впервые в жизни выступив единым фронтом с Альгидрасом.
Алвар устало усмехнулся и посмотрел на подпаленную ширму.
— Я готов, — произнес он и протянул мне руку. Его пальцы заметно подрагивали.
Несколько секунд я смотрела на его руку, собираясь с мыслями. Отчего-то я знала, что назад пути не будет. Зажмурившись, я прикоснулась к его ладони.
Сначала ничего не происходило, а потом перед моим мысленным взором возникла картинка. Это было похоже на то, как Дева показывала Миролюбу произошедшее между мной и Альгидрасом. Только в этот раз я не была сторонним наблюдателем. Я была… Алваром.
Комната с каменными стенами. В камине пляшет огонь. Я смотрю на него, хочу слиться с ним. Я хочу, чтобы он вырвался из сдерживающих его границ и спалил все вокруг. Даже если я сама погибну в этом пожаре. Я подхожу к камину, беру в руки кочергу. Отблески пламени отражаются от ритуального перстня Алвара, и тот на миг становится алым. Я не хочу слышать того, что мне говорят, и я не слышу. Слишком громко гудит огонь в камине. Или же в моей голове.
Вдруг весь мир становится ярко-алым, а потом ослепительно белым, и я чувствую отголоски дикой боли и животного ужаса.
Мир обрел цвет, и передо мной оказалось осунувшееся лицо Алвара. Я попыталась вытащить руку из его хватки, но он сильнее сжал мою ладонь.
— Не убирай, — хрипло попросил он.
— Что это было? — сдавленно прошептала я.
— Я сейчас, — Алвар зажмурился и еще сильнее сжал мои пальцы. — Все. Только руку не отпускай.
— Алвар, ты меня пугаешь, — призналась я.
— Не бойся, краса, — усмехнулся он дрожащими губами. — Ты в безопасности.
— А ты?
Алвар распахнул глаза.
— И я. Ты только руку не убирай.
— Я не уберу. Не бойся.
Я напрочь забыла о том, что намеревалась убить Алвара еще пять минут назад. Сейчас я была готова сделать что угодно, лишь бы ему стало легче.
Протянув свободную руку, я прижала ладонь к его щеке. Алвар вновь закрыл глаза и прильнул к моей ладони. На его губах появилась слабая улыбка.
— Нет силы страшнее аэтер, — пробормотал он. — Я мало верил в успех, но все получилось.
— Ты о чем?
— Давай присядем? — указал на сундук Алвар. — Я объясню.
Мы устроились на жестком сундуке, все еще держась за руки.
— Я закрыл его, — прошептал Алвар и утер пот со лба свободной рукой, а потом зажмурился, и я уловила отголоски чужой боли. Издалека, будто за слоем ваты. Это было очень странное чувство.
— Тебе больно? — спросила я.
— Уже почти нет, — слабо улыбнулся Алвар. — Немного жгут письмена.
— На спине?
Он кивнул:
— Это часть обряда посвящения в старейшины. Они, как выяснилось, причиняют боль, если идешь наперекор тому, что должно.
— Расскажи, — попросила я, сжав его руку. — И про Димку. Только не ври!
— Краса, я открыт сейчас перед тобой, как книга.
— Шутишь? — я попыталась потянуться к его эмоциям, но он сильно сжал мои пальцы и вдруг, резко склонившись, уткнулся лбом в мои колени.
— Не делай так. Не тянись. Я и так весь здесь. Ты делаешь хуже, когда тянешься.
Я вспомнила похожую просьбу Альгидраса, когда тот пытался укрыть нас от Шара, а я откликалась на зов хванской святыни.
— Не буду, — пообещала я.
— Это были долгие годы. Те, что последовали за твоим уходом, — начал рассказывать Алвар, все еще упираясь лбом в мои колени. — Альгар точно сошел с ума. Он видел в будущем, что ты и ваш сын окажетесь здесь, но также он видел рядом с вами Гаттара. Слишком близко, чтобы вы были в безопасности. Альгар… он не может верно объяснить, что видит. Он пытался показать мне, но картинок не было. Так можно только с аэтер. У нас получалось плохо. Я чувствовал его ужас, тоску, беспомощность, и это множило мою боль. Мы прочли все свитки, что были у княжича, мы в точности повторили наш путь с Лысой горы к Свири, мы падали в воду там же, где упала ты, мы выходили в море и искали то место, где тебя нашли в первый раз. Это были долгие месяцы чистого безумия. Даже воевода сдался, а Альгар все никак не мог остановиться. Мы не знали того, что я узнал позже: не он открыл тот проход, которым ты ушла. Это был проход, оставленный Гаттаром. Некогда именно через него сюда попала твоя мать, которую он тогда сразу забрал в Ждань.
— Но почему он позволил мне уйти? Это был его план?
Алвар повел плечами, и я истолковала это как пожатие. Из-за ворота его рубашки виднелся край татуировки, струившейся по шее. Я потянулась было к ней свободной рукой, но мои пальцы застыли в нескольких миллиметрах. Алвар пошевелился, и я убрала руку.
— Я не думаю, что он позволил тебе уйти, — произнес Алвар, выпрямляясь. — Думаю, он просто не мог помешать. Если аэтер вздумает противостоять любой из наших стихий, она окажется сильнее. Аэтер в тебе хотела жить. Здесь ей грозила смерть, и она смогла уйти.
Я поежилась. Все это по-прежнему звучало бредово, но я решила дослушать Алвара. Может быть, если я узнаю больше, я приму это или же найду наконец несостыковки в их рассказах.
— Дальше, — попросила я.
— Через время мы смирились с тем, что сами не откроем проход, и стоило Альгару перестать так фанатично биться в стену, как он увидел другое будущее. Сумиран должен был стать тем, кто откроет Альгару путь. Но тогда мы думали, что брат Сумиран желает нашей смерти, и вернуться к нему — означало верную гибель. Я принялся убеждать Альгара, что, если пойду один, смогу обмануть брата Сумирана, что в монастыре, рядом со своей святыней, сам смогу найти способ открыть путь в твой мир. Это, конечно, было ложью, но я просто не мог иначе, я… не хотел видеть смерть Альгара. Я слабак, краса. Я каждый день молю богов, чтобы они благословили меня смертью хотя бы за миг, но до него.
Алвар некоторое время молчал, глядя в одну точку, а потом, точно очнувшись, произнес.
— Я всегда жил так, как назначил мне брат Сумиран. Я думал, что живу свою жизнь, но даже Альгар появился в ней потому, что брат Сумиран это позволил. Наш Альгар — упрямец, каких свет не видывал. Он не дал мне вернуться в монастырь одному. Так мы попали в ловушку. Сумиран не убил нас тотчас, хоть и должен был. Тогда я впервые заподозрил неладное. Я пытался убедить Альгара бежать, умолял его. Я клялся, что сделаю все сам, а ему просто нужно чуть подождать неподалеку. Но он видел в грядущем мою смерть и не желал оставлять меня одного. Боги, мы даже в юности столько не спорили, сколько в те месяцы, — устало усмехнулся Алвар. — Брат Сумиран прознал о моих уговорах и сказал Альгару, что казнит меня, если тот исчезнет. А Альгар… Он из тех, кто сразу глупеет, услышав о том, что кому-то из его близких грозит беда. Я пытался объяснить ему, что брат Сумиран ни за что не погубит ни одного из нашей взращенной четверки, потому что все еще надеется провести обряд на своих условиях: подчинить аэтер и убить или же лишить сил Гаттара. Но Альгар тот еще упрямец. Впрочем, я не виню его, краса. Нет. Я сам был самонадеянным глупцом, который, подобно княжичу, решил, что сможет переиграть Истинного. Я просто не желал понять, что мы шли по заранее выбранному пути. Только выбрали его за нас Альтар, Сумиран и Харим. Ты должна была оказаться на той стороне, твой сын должен был вырасти там. Это все было предсказано Альтаром за годы до твоего рождения. Гаттар не знал об этих предсказаниях. В последние десятилетия Альтар не делился с ним своими видениями. Так Гаттар не знал, что в их планах Альтар, убив в твоем мире Дарима, должен был вернуться сюда. Ты и Дима мешали бы ему в тот момент, поэтому то, что вас сопроводил сюда Альгидрас, тоже было частью их плана.