После первых сорока пяти минут я поняла, что переоценила свои моральны силы. Мне хотелось подойти к третьей парте среднего ряда и стукнуть по голове господина Свирцева, чтобы он наконец прекратил прожигать во мне дыру. Звонок, возвестивший о начале перемены, прозвучал для меня музыкой.
— Надежда Васильевна, — раздался голос юнца с бородкой, сидевшего прямо перед моим столом, — а я совсем безнадежен, да?
— В каком смысле? — не поняла я.
На занятии мы разбирали новую тему, и его я спрашивала среди прочих. Он был вполне на уровне с остальными.
— Я про тест, — он грустно протянул мне пестрящий красным листок.
«Свирцев Олег» значилось в верхнем правом углу. Я откашлялась.
— Нет, что вы. У вас как раз очень перспективная работа. Я именно поэтому оставила столько пометок, — следя за выражением собственного лица, произнесла я. — Видно, что вы работаете с материалом. А я обозначила направления, в которых надо работать.
— А если пометок мало, то это неперспективно? — насмешливо спросила девица с пирсингом в брови.
Надо же, я-то думала, что пирсинг вышел из моды еще в пору моего студенчества.
— Тот, у кого мало пометок, будет работать с дополнительным материалом. У меня нет задачи всех вас уровнять, потому что в этом случае те, кто посильнее, просто потеряют время, — ответила я.
Хотя, признаться, у меня не было намерения сделать из них высококлассных переводчиков. У меня вообще не было никаких амбициозных планов. Я хотела просто жить, растить своего ребенка и не ожидать каждую минуту нашествия вражеской армии.
— Ну чо там, Боев, ты перспективный или дополнительный? — вчерашний свистун плюхнулся за парту Альгидраса и заглянул в его работу.
Я подтянула к себе список группы. Верхней строкой шел Олег Боев. Посмотрев на бедного Олега Свирцева, который провинился лишь фамилией, я понадеялась, что Альгидрас не сопоставил детали.
Вторая лекция прошла в том же режиме и под тем же пристальным взглядом. К концу занятия я чувствовала себя как выжатый лимон. В какой-то момент я даже не выдержала и очень непрофессионально заметила, посмотрев на Альгидраса:
— Все записывают.
Тот молча подтянул к себе тетрадь и взял с парты ручку, но так ничего и не записал.
После работы меня ждала та же картина: товарищ Боев сидел на ступеньках. Правда, на этот раз не один, а с кем-то из ребят.
— Всего доброго, — произнесла я, не останавливаясь.
Они дружно попрощались, и я прибавила шаг. Примерно через квартал Альгидрас догнал меня и пристроился рядом:
— Здесь нас никто не увидит?
— Могут, — пожала плечами я и пошла еще быстрее.
Ему явно было тяжело идти: он все еще прихрамывал, однако мои надежды на то, что он отстанет, не оправдались. У Димкиного садика я становилась и повернулась к нему.
— Послушай, у меня планы. Димка идет на день рождения к другу, так что… — я развела руками.
— Я могу пойти с тобой? — задал он до смешного наивный вопрос.
— На дни рождения не ходят без приглашения.
— Это я понимаю. Но приглашен ведь Дима. Ты же не будешь сидеть за столом с детьми весь вечер.
Я поморщилась, бесясь от того, что даже в незнакомой обстановке он умудрялся включать логику, в то время как я всегда разрывалась на части от эмоций.
— Они идут в детский центр. Я буду наблюдать издали с прочими родителями.
— Можно я тоже поприсутствую?
— Ты не родитель! — отрезала я и собралась было пойти дальше, но он преградил мне дорогу.
— Нам нужно поговорить. Очень. Я не уйду.
Я вздохнула и мысленно сосчитала до пяти. Что ж, избегать его до бесконечности у меня все равно не выйдет. К тому же он прав: чем быстрее мы поговорим, тем будет лучше для всех.
— Жди меня здесь, — произнесла я, и он, кивнув, отступил в сторону.
Димка был невероятно возбужден по случаю предстоящего дня рождения. Он еще ни разу не ходил на такие «настоящие праздники», как он это охарактеризовал, поэтому болтал без умолку и все время спрашивал, будут ли там клоуны. Я понятия не имела, будут ли клоуны, о чем честно ему сказала.
— А я думал, ты все знаешь, — разочарованно произнес мой сын.
— Если бы я знала все, то…
В этом месте я задумалась, потому что понятия не имела, что было бы в таком случае.
— То что? — спросил мой любящий доводить разговоры до конца ребенок.
— То у меня вместо головы была бы энциклопедия.
— А что это такое?
— Это такая книга, в которой есть все-все.
— Это интернет?
Я закатила глаза. Мой ребенок не пользовался гаджетами, но некоторые дети приходили в группу с PSP или даже со смартфонами, по поводу которых разгорались жаркие споры на родительских собраниях. Я пыталась ему как-то объяснить, что игры — это лишь малая часть того, для чего можно использовать интернет, и что на самом деле там можно найти ответы на многие вопросы, но думала, что он пропустил наш разговор мимо ушей. Однако, видимо, складом ума он пошел не в меня.
Выйдя из здания садика, я на миг остановилась и постаралась успокоиться. День выдался теплый, и над моей головой щебетали птицы. Я вдруг подумала, что в последние годы вообще к ним не прислушивалась. Не то что в первые месяцы после возвращения, когда мне жизненно важно было слышать звуки, напоминавшие о Свири: щебетание птиц, лай собак, шум реки.
Альгидрас стоял за оградой садика и смотрел на нас с Димкой с таким выражением лица, что мое дурацкое сердце заколотилось в груди. Я сжала зубы, напоминая себе о том, что в первую очередь мне нужно думать о безопасности Димки, и пока Альгидрас не докажет, что ему можно верить, я не должна даже на секунду допускать никаких посторонних мыслей.
— Привет, — поздоровался Альгидрас с Димкой и присел перед ним на корточки.
— Здравствуйте, — произнес Димка и вцепился в подол моего платья.
При всей своей общительности он очень настороженно относился к посторонним мужчинам, что в свете сложившихся обстоятельств не могло меня не радовать.
— Я — Олег, — Альгидрас протянул руку.
Я усмехнулась. Интересно, он хорошо себя чувствует, представляясь сыну чужим именем?
Он, кажется, понял причину моей усмешки, потому что поднял на меня напряженный взгляд.
— Дима, дядя Олег — один из моих студентов. Он проводит нас к Саше.
— Он тоже пойдет к Саше? — недоуменно уточнил Димка.
— Нет, к Саше пойдешь ты. А мы с дядей Олегом подождем рядом, и я объясню ему непонятную тему.
— А-а-а, работать будешь, — недовольно протянул Димка и быстро потерял интерес к теме беседы.
Тот факт, что мне постоянно приходилось работать без выходных, ему не нравился, потому что мой сын терпеть не мог играть один. Конечно, в этом была большая доля моей вины. Пока он был совсем маленьким, я не отпускала его от себя ни на миг. Все время боялась, что он исчезнет.
Жест Альгидраса так и остался проигнорированным, и я не стала указывать на это сыну. Вместо этого взяла его за руку, и мы направились по дорожке. Путь до детского кафе должен был занять около пятнадцати минут.
Альгидрас шел позади нас, и его взгляд, который я чувствовала буквально каждым сантиметром кожи, ни на секунду не давал мне забыть о его присутствии. На полпути у меня зазвонил телефон. Павел Николаевич вновь предложил куда-нибудь вместе сводить Димку. Мне было очень интересно, как этот поход укладывается в его концепцию «вы мне нравитесь, но я связан по рукам и ногам, поэтому забудем об этом разговоре», но при Альгидрасе и Димке я не могла нормально говорить, поэтому пообещала подумать до завтра и отключила телефон.
Взгляд Альгидраса, сверлящий мой затылок, стал чувствоваться еще острее.
На подходе к кафе Димка дернул меня за руку и подпрыгнул на месте:
— Клоуны!
Я посмотрела на двух аниматоров, одетых в костюмы пиратов, и вздохнула:
— Это пираты, Дим.
— Это клоуны в костюмах пиратов! — отрезал мой ребенок, и Альгидрас усмехнулся за моей спиной.
Я на миг обернулась и постаралась взглядом передать все, что думаю о его веселье.
— Надя, спасибо, что пришли! — Варя, мама именинника, радушно обняла меня, хотя мы почти не были знакомы и пересекались лишь на родительских собраниях.
Я не любила, когда ко мне прикасались посторонние люди, однако деваться было некуда.
К счастью, довольно быстро собрались все гости, и дети наконец были запущены в игровую зону под открытым небом. Процессом руководили залихватские пираты, и, судя по детскому смеху, представление всем нравилось.
Варя пригласила нас за стол для взрослых, но я отказалась, сообщив, что мне нужно работать с отстающим студентом. Варя сочувственно посмотрела на меня, потом на Альгидраса, и тот изобразил милую улыбку. Выглядел он и вправду как студент: на плече болтался рюкзак, к нему была привязана толстовка, а на футболке красовался принт известной рок-группы.
Мы разместились за столиком в открытом кафе так, чтобы видеть Димку, и Альгидрас просто залип взглядом на детском комплексе. Пользуясь случаем, я принялась его рассматривать. Он повзрослел. Четче обозначились скулы, на подбородке появился новый шрам и еще один на виске.
Альгидрас привстал, глядя на детей, и тут же медленно опустился на стул. Я посмотрела в ту сторону. Один из аниматоров поднимал Димку с земли. Судя по довольному виду ребенка, того все устраивало.
— Там безопасно. Аниматоры за ними смотрят, — сказала я.
Альгидрас, будто очнувшись, перевел взгляд на меня.
— Я понимаю, что ты не отпустила бы его туда, где опасно. Просто мне не нравится, что между нами этот забор и если что…
— Это не забор, а заградительная сетка. Она для того, чтобы дети не выпали с аттракционов.
— Я понимаю, — снова кивнул он. — Мне просто это не нравится.
— О-о-о, — протянула я, — а ты был бы весьма нервным отцом.
— Почему? — серьезно спросил он.
— Потому что дети имеют обыкновение падать на бегу на асфальт, например. А это не земля. Колени стираются на ура.
Я посмотрела на ссадину на его кисти. Он проследил за моим взглядом и серьезно кивнул.