— А еще у них режутся зубки, и тогда они плачут. А от коликов так вообще орут, как резаные. И вот представь: между ним и тобой нет никаких преград, но ты ничего не можешь сделать. Или же, как в случае с Димкой, ребенку, как позже выяснилось, просто не подошел климат Москвы. Кожа трескалась и шелушилась несколько месяцев. Он не спал, плакал, а если задремывал, то во сне расчесывал себя до крови.
Альгидрас сцепил кисти в замок и прижал их к губам. Он смотрел на меня, наморщив лоб, и я понимала, что меня ждут нелегкие времена, потому что мои глупые чувства, кажется, никуда не делись.
— Мне очень жаль, что ты прошла через все это одна, — наконец произнес он и, убрав руки от лица, потянулся к моей руке. Я сцепила кисти в замок и положила их на колени.
— Ты — отстающий студент. Помнишь?
— Прости, — пробормотал он и тоже убрал руки на колени.
— Спасибо, что вытащил Димку. Я не ожидала, что он побежит. Это кошмар какой-то, — неловко пробормотала я, потому что, с одной стороны, «спасибо» звучало глупо и не могло выразить то, что я чувствовала, а с другой — я ведь помнила, откуда он и какое значения имели слова там, поэтому надеялась, что он поймет.
Альгидрас хмуро кивнул и произнес:
— Я вообще не понимаю, кто придумал водить детей вдоль дорог.
Я не успела ничего сказать: к нам подошла официантка и неуместно радостно спросила:
— Что будем заказывать?
— Мне капучино, пожалуйста, и шоколадный торт. Какой у вас есть?
— Есть «Прага», «Три шоколада», есть…
— «Прага» подойдет, — перебила я. — Спасибо.
— А вам что, молодой человек?
— Мне то же, — ответил он, а потом, встрепенувшись, добавил: — Только не кофе, а чай. Травяной, если есть.
— Есть молочный улун, сенча, с чабрецом... — начала перечислять официантка.
Альгидрас смотрел на нее так, будто готовился сдавать экзамен.
— Ему сенча подойдет.
— Отлично. Две «Праги», капучино и сенча. Меню оставить?
Мы синхронно покачали головами. Когда официантка удалилась, я обратилась к Альгидрасу:
— Как часто ты ходишь в кафе?
— Несколько раз был с ребятами из группы.
— Как ты вообще здесь? Как появился? Как живешь? Где?
Он выдохнул и провел ладонью по затылку, потер шею, потом посмотрел на детей и, наконец, убедившись, что там все хорошо, произнес:
— Я не знаю, как начать, не знаю, что важно, а что нет.
— Начни с того, зачем ты здесь?
— Чтобы защитить вас.
Мое сердце ухнуло в желудок.
— От кого? — спросила я и невольно покосилась на детскую площадку.
— Я не знаю.
— Что?
Альгидрас потер виски.
— Здесь есть тот, кто вам угрожает, но мы пока не знаем, кто он.
— Кто это «мы»?
— Я и Альтар.
— Альтар? — наморщила я лоб. — Умерший жрец хванов?
— Он не умер. Он переправился сюда.
— Как?
— Это был план Основателей.
— Подожди. Давай сначала. Альтар — один из Основателей?
— Да.
— И он вроде как умер, но вроде как и не умер?
— Да.
— Господи, — простонала я, — зачем ты только здесь оказался? Я не хочу опять этих загадок. Давай мы просто представим, что тебя не было, и я больше тебя не увижу.
— Я не могу оставить вас. Прости. Ткань между мирами начала рваться сильнее. В наш мир отсюда попадало все больше людей. Не всем везло так, как тебе. Большинство гибли сразу. Сколько их просто утонуло, даже представить страшно. И это только начало. Если ничего не сделать, миры погибнут. Оба.
Я, зажмурившись, застонала. Любовные переживания испарились, как и не бывало.
— Почему это начало происходить? — приоткрыв один глаз, спросила я.
— Потому что к той аэтер, которая была здесь раньше, я добавил еще, отправив вас с Димой сюда.
Я распахнула глаза и покачала головой.
— Аэтер — это?..
— У вас это называют эфиром. Я не могу объяснить тебе все.
Я фыркнула, а он замотал головой:
— Но это не потому, что не хочу. Просто лучше будет, если это объяснит сам Альтар. Я допускаю, что мне он рассказал не все. Мы с Алваром немного… в немилости.
Я вновь зажмурилась и сжала виски. Как и не было пяти лет.
— Я не хочу встречаться с твоим Альтаром.
— Надя, — негромко произнес он, и я подняла голову, потому что слышать свое имя от него было странно. Он совсем избавился от акцента, но звук «д» все равно звучал мягче, чем было нужно. — Я прошу. Это вопрос безопасности сына.
А вот это было нечестным приемом.
— А какие гарантии того, что ты или твой Альтар не попытаетесь забрать Димку? Он ведь у вас там особенно ценный мальчик.
Я говорила намеренно резко. Если Альгидрас рассчитывал легко убедить меня в том, что ему можно верить, ему пора было спускаться с небес на землю. На миг задумавшись, он медленно произнес:
— Я не могу гарантировать, что Альтар не попытается воспользоваться ситуацией, но я даю тебе слово, что сделаю все, чтобы вас защитить. Любой ценой.
— Альгидрас, милый, я уже видела твою защиту. Я хочу остаться со своим сыном здесь, я хочу, чтобы он вырос в безопасности. А твоя защита может обернуться выкидыванием за борт в любой момент. Мы это уже проходили. Спасибо.
Альгидрас открыл было рот, но к нам приблизилась официантка, и он отвернулся в сторону детской площадки. Я поблагодарила официантку и отпила кофе.
— Я тоже не планирую возвращаться к себе прямо сейчас, — наконец произнес он.
Я отметила, что тот мир он назвал своим. Что ж, а моим миром был этот.
— А когда планируешь?
— Не раньше, чем мы найдем и убьем аэтер.
— Убьете? Серьезно? Здесь за такое сажают в тюрьму.
— Я знаю, но в момент убийства высвободится эфир и мы сможем вернуться в наш мир.
— А без убийства не можете?
— Не можем без эфира. В воздухе этого мира эфира почти нет. Большая его часть заключена в чьем-то теле. В самом мире его крохи, и их ни на что не хватит. Даже силы Альтара здесь бесполезны. Я уж не говорю о моих.
— То есть ты здесь — среднестатистический студент? — ухмыльнулась я и отломила вилкой кусок торта.
Альгидрас взял свою вилку и некоторое время крутил ее в руках, а потом спросил:
— Ты не хочешь поесть нормальной еды?
— Чем тебе не угодил торт? — поинтересовалась я.
Правда заключалась в том, что свой лимит походов в кафе на этот месяц мы с Димкой исчерпали и у меня банально не было денег на полноценный ужин, пришлось ограничиться десертом. Мысль о том, что счет оплатит Альгидрас, почему-то даже не пришла мне в голову.
— Торт меня пугает, — серьезно сказал он и, отломив кусочек, отправил его в рот.
— Но ты храбро держишься, — заметила я.
— Здесь столько сладостей. И их постоянно хочется есть, — он с таким видом посмотрел на свой торт, что я невольно засмеялась.
— Бедный. Бери рецепты. Будешь потом Алвара баловать.
— Алвар не любит сладкое, — вздохнул Альгидрас и с несчастным видом отправил в рот очередной кусок торта.
Вероятно, он, не привыкший к усилителям вкуса, действительно попал в зависимость. Я с улыбкой покачала головой и спросила:
— Как Алвар? Ты сказал, что вы в немилости?
Альгидрас тяжело вздохнул.
— Когда я отправлялся сюда, он был более-менее в порядке.
— Более-менее?
— Чтобы я смог пройти сюда, ему пришлось вернуться в монастырь на суд брата Сумирана. Без его помощи мы бы не справились.
Он вновь посмотрел на Димку, и мне стало не по себе.
— Почему не справились бы?
— Потому что мы не знали, как прорвать ткань мира, — ответил он, будто мы говорили о чем-то обыденном.
— Но меня-то ты сюда отправил, — приподняла бровь я.
— В тот раз я знал, что смогу. Я видел это в будущем. И сделал. Больше это не сработало. Мы с Алваром пробовали сотни раз, но у нас ничего не вышло, и мы не знаем, почему.
— Алвар ведь знает все, — не удержалась я.
— Алвар знает то, что ему позволили узнать в монастыре. Брат Сумиран не глупец. Он не стал бы делиться знаниями, способными принести ему вред.
— Почему он помог вам? Насколько мне помнится, в последний раз он собирался казнить вас обоих.
— Он не собирался. Он отправил Алвара убить меня, зная, что тот не сможет этого сделать. А следом он отправил брата Ансгара, который в силах отнять огонь. Ансгар должен был забрать нас обоих и привезти в монастырь. Алвар служил лишь средством, чтобы меня найти. Только он это понял, когда стало слишком поздно.
— Но зачем вы Сумирану? И откуда он знал, что Алвар тебя не убьет? Ты ведь был уверен в обратном, — произнеся имена, которые, как я думала, остались в прошлом, я почувствовала, будто ткань мироздания опять натягивается. Только чувство это было гораздо слабее, чем в Свири. Поежившись, я от души понадеялась, что мне это просто мерещится как следствие нервотрепки последних дней.
— Потому что огонь и воздух — родные стихии. Если они признают друг друга, то это сильнее родства, сильнее братства. Огонь Алвара признал меня. Мы можем ненавидеть друг друга и мечтать убить, но никогда не пойдем в этом до конца. Стихии просто не дадут нам причинить друг другу серьезный вред. Верно, в этом мире мы смогли бы, потому что без аэтер стихии в нас спят, но я не уверен. Мы слишком… часть друг друга. Брат Сумиран это знает. У него самого есть половина.
— Альтар? — догадалась я.
Альгидрас медленно кивнул.
— Потому он и помог нам. Он хочет, чтобы Альтар вернулся. Я хорошо обходился без Алвара, но я знал, что он где-то есть, что он жив. Сумиран этого не знает. К тому же он тоже не хочет гибели мира.
Было немного странным, что на первом месте стоял вопрос возвращения Альтара, а гибель мира лишь на втором. Впрочем, что я знала о стихиях? Может, Альтар для Сумирана и есть целый мир?
Альгидрас отпил из своей чашки и принялся наблюдать за Димкой. Я сделала глоток кофе и подумала, что не знаю, как быть дальше. Гибель мира — не та тема, которую можно вот так обсуждать в конце рабочего дня, сидя в кафе, в то время как твой сын веселится в компании своих друзей и пиратов-аниматоров.