Я ожидала, что Димка раскапризничается, но он меня удивил. Все же уроки Алвара не проходили даром: мой сын рос мужчиной.
— Ладно уж, — милостиво вздохнул он.
— Спасибо! А есть у кого-нибудь огниво? — обратилась я к мужчинам и поняла, насколько нелепым был мой вопрос.
Вряд ли им хоть раз доводилось разжигать огонь с помощью подручных средств. Но неожиданно огниво нашлось у Врана, на которого тут же посыпался град шуток, и ему пришлось оправдываться, поясняя, что он хотел попробовать, как все.
— Получилось? — с усмешкой поинтересовался Алвар.
Вран покачал головой и вздохнул:
— Терпения не хватило.
— Ха! — завопил Димка и указал Алвару на Врана. — Он больше меня, а тоже нетерпеливый.
— И за это ему всегда достается, друг мой, — глубокомысленно изрек на кварском Алвар, и Вран преувеличенно серьезно кивнул в подтверждение его слов.
Мне не хватило не терпения, а сноровки. Чиркнув огнивом в восьмой раз, я сдалась, и Димка поджег костер без помощи подручных средств, предварительно сообщив мне, что нужно было сильнее хотеть, тогда бы точно получилось.
Мужчины принесли лепешки и какие-то фрукты, которые, зажариваясь на огне, пахли жженым сахаром. Вечер выдался бы тихим и душевным, если бы не одно «но». Зная о будущем, я просто не могла перестать смотреть на Алвара, улыбавшегося шуткам своих людей и учившего Димку правильно поджаривать фрукты. Он был живым, настоящим, и смириться с тем, что его могло не стать, я была не в силах. Алвар, несомненно, чувствовал мой взгляд, но так ни разу и не посмотрел в ответ.
Вернувшийся от Альтея Альгидрас присоединился к нашей компании. Присев на бревно рядом со мной, он помотал головой в ответ на протянутую Алваром ветку с жареными фруктами и, пользуясь тем, что на улице темно, взял меня за руку. Он больше не пытался скрыть свою тоску и выдать ее за задумчивость или нарочитую радость. Наверное, у него больше не было на это сил. Держа Альгидраса за руку, я чувствовала, насколько плохо ему сейчас, и это усиливало мою собственную боль.
Через какое-то время Альгидрас увел меня от костра. Отойдя на приличное расстояние, он обнял меня и прижался щекой к моей щеке. Я чувствовала, как бьется его сердце, и мне было очень горько от того, что я не могу помочь тем, кого так сильно люблю: ему, Алвару... Даже Димке я вряд ли смогу помочь, хоть и готова сделать для этого все. В эту минуту так часто повторяемое Альгидрасом «я готов отдать свою жизнь» обрело совсем иной смысл. Я наконец прочувствовала всю горечь и безнадежность этой фразы. Ведь даже готовность умереть за кого-то отнюдь не гарантировала чьего-либо спасения.
Я обняла Альгидраса изо всех сил, пытаясь отогнать от себя мысль о том, как он будет жить без носителя парной стихии. Гаттар ведь как-то живет. Планы строит…
— Все будет хорошо, — прошептала я, хотя сама не верила в это ни секунды.
Альгидрас тут же кивнул и зарылся носом в мои волосы. Он ничего не сказал. Наверное, чтобы не врать.
— Друзья мои, — раздался за моей спиной мягкий голос Алвара. — Вы крайне утомительны в своей преждевременной скорби.
Мы с Альгидрасом шарахнулись друг от друга и повернулись к Алвару.
— Время утекает как вода, — произнес Алвар. — Вы хотите тратить его на слезы и подсчеты того, сколько не успели сделать?
Я помотала головой, хотя этим мы, кажется, и собирались заниматься. Альгидрас ничего не ответил.
— Тогда пойдемте лучше купаться, — предложил Алвар.
— Сейчас? — хрипло спросил Альгидрас и прокашлялся.
Алвар кивнул.
— Темно, — озвучил очевидное Альгидрас.
— Брат мой, тебе ли бояться воды и темноты?
— Я не боюсь, но…
Альгидрас растерянно посмотрел на меня.
— Идемте. Я всегда хотел искупаться ночью, но мы с водой не доверяем друг другу, — с улыбкой произнес Алвар.
— Ну, с Альгидрасом ты точно не пропадешь, — улыбнулась я в ответ. — Идите без меня. А я пойду укладывать Димку.
Алвар несколько секунд смотрел на меня, а потом благодарно кивнул и повернулся к Альгидрасу. Тот открыл было рот, но я с нажимом произнесла:
— Идите уже!
Я не могла и не хотела отнимать у них этот вечер. Помахала им рукой, стараясь при этом выглядеть как можно непринужденнее, и направилась к дому. Немного отойдя, я не выдержала и оглянулась. Они шли по тропинке, едва различимые в неясном лунном свете. Алвар закинул руку на плечо Альгидрасу и что-то со смехом ему сказал. Альгидрас перехватил руку Алвара за запястье и, против обыкновения, не стал ее сбрасывать.
Я не слышала, о чем они говорят. Я не хотела этого слышать. Даже на расстоянии до меня долетала их тоска, как бы они не старались друг перед другом делать вид, что все отлично. Закусив губу, чтобы не расплакаться, я поспешила к дому спасать воинов Алвара от Димки.
Позже, гладя уснувшего сына по волосам, я думала о его словах. «Нужно просто очень захотеть, и тогда все получится». А что, если это вправду так и работает? Что, если я буду изо всех сил мечтать о том, чтобы мы выжили, каждый из нас? Я ведь и есть сама жизнь, если верить Алвару. Именно сейчас мне очень хотелось ему верить.
Глава 23
Когда враг твой невидим, а силы уже на исходе,
Не надейся на то, что, как в сказке, чудо случится.
Сотвори его сам, став щитом из крови и плоти
Для людей, в чьих глазах твой прощальный взгляд отразится.
— А мы могли бы вернуться в наш мир? — спросила я у Альгидраса и посмотрела на него снизу вверх.
Мы расположились под деревом в саду: Альгидрас сидел, опершись о ствол, а я лежала на траве, устроив голову на его коленях. Он был без рубахи, потому что ее я использовала как подстилку, чтобы сухие травинки не кололи спину и плечи, которые местные наряды оставляли открытыми. Я немного волновалась о том, как мы станем объясняться с Димкой, если он найдет нас сейчас, но решила довериться Алвару. Тот увел Димку в свои покои «выгуливать огонек», а этот процесс обычно затягивался надолго.
Изучать Альгидраса при свете дня было непривычно. Он действительно возмужал. И хоть по-прежнему не мог похвастаться внушительной мускулатурой, однако его тело было тренированным и сильным. На плечах и груди виднелись застарелые шрамы, оставленные кнутом и ритуальным ножом. Правый бицепс был изуродован бугристым рубцом от кварской стрелы, вонзившейся в его плечо на мосту за минуту до того, как он сбросил меня в Стремну. Как давно это было... Я провела пальцем по его груди от ключицы вниз, словно воспроизводя призрачный след кожаного шнурка, на котором когда-то висела резная бусина. Его кожа покрылась мурашками, а сам Альгидрас зажмурился. О бусине я спросила еще ночью, и он подтвердил, что отдал мне в Свири свою, а новую вырезать не стал. Мне было жаль бусины. Если бы я знала о том, что нам предстоит оказаться здесь, я бы прихватила ее с собой. Не как оберег, а как очень дорогую мне вещь.
— А ты хотела бы этого?
На самом деле я все чаще думала о возможном возвращении, но так и не решила, как отношусь к этой мысли. Там было однозначно безопаснее, но я уже не была уверена, что мой сын сможет жить без того, что окружало его здесь. Хотя говорят, что дети быстро забывают.
— Я не знаю. А ты?
Альгидрас заправил прядь волос мне за ухо.
— Я готов быть там, где будет хорошо тебе, — серьезно произнес он, и у меня в груди потеплело.
Он так старался сделать все, чтобы стереть из моей памяти прошлые обиды, что у меня щемило сердце. Мне хотелось подарить ему целый мир в ответ. Сила моих чувств порой пугала меня саму, и тогда я напоминала себе, что у нас осталось очень мало времени, а, значит, нет смысла тратить его на рефлексию.
— Спасибо, — ответила я и, поймав его руку, коснулась губами ладони, а потом потерлась о нее носом.
— Но это только слова, — в его голосе звучала тоска. — Мы не сможем вернуться туда.
— Ты это видишь?
Он медленно кивнул, напряженно глядя на меня.
— А как ты видишь будущее?
Альгидрас откинулся затылком на ствол дерева и посмотрел вдаль.
— Картинками.
— А в Свири ты говорил, что просто знал, что нужно делать.
— Да, тогда я еще не понимал, что то, что иногда вижу, — это картинки будущего. Сперва просто делал так, как чувствовал, потом начались сны, а потом… — Альгидрас сглотнул и устало прикрыл глаза: — Потом я стал видеть их все время.
— Вообще, без перерыва? Не только во сне?
Он медленно кивнул.
— Единственный способ — закрыться, но, когда я закрываюсь, я не вижу и не чувствую никого и ничего.
— Ты давно знаешь про Алвара? — шепотом спросила я.
Альгидрас покачал головой.
— Я узнал вчера вечером, когда ты оставила нас на террасе. Просто открылся ему и себе, и… Если бы я мог вернуть время назад, я бы все сделал иначе.
Я сжала его руку, и Альгидрас перевел на меня взгляд.
— Я всегда думал, что он будет рядом до конца. Это... сложно объяснить. Он как будто часть меня. Это как рука. Она просто есть, и ты знаешь, что можешь на нее опереться. Наверное, это и есть расплата за все, что я делаю неправильно. Я сегодня впервые за много недель уснул, потому что не боялся за тебя и за Диму. Знал, что вы оба в безопасности. А во сне… Алвар. И огонь где-то на краю мира. Его огонь.
Альгидрас сглотнул и, сжав мою руку, поднес ее к лицу. Прижавшись губами к костяшкам моих пальцев, он зажмурился.
— Я так много не успел ему сказать, — сдавленно прошептал он.
— Может, все еще изменится? — дрогнувшим голосом спросила я.
Альгидрас слабо улыбнулся.
— Может.
— Ты сказал, что впервые уснул. Что это значит? — после непродолжительного молчания спросила я.
— Я не сплю, — буднично произнес он. — Боюсь, что во сне не смогу удержать стихии. Во снах приходит всякое…
— Вообще не спишь? — я попыталась сесть, но Альгидрас поймал меня за плечи и уложил обратно.
— Не тревожься ты так, — улыбнулся он. — У меня все хорошо. Стихии дают силу, и…
— Та-а-ак. Кажется, я поняла причину половины твоих неадекватных поступков.