— Друзья мои, — прервал Алвар затянувшееся молчание и выразительно посмотрел на Альгидраса.
Тот открыл было рот, и в это время за дверью раздались голоса. Одним из говоривших был Вран. Я не разобрала слов. Алвар подтолкнул Димку ко мне, направился к двери и распахнул ее.
Мне не было видно, кто стоит снаружи, однако голос Грита я узнала безошибочно. Мы с Альгидрасом обменялись взглядами. Грит выходил встречать Миролюба. Если он здесь…
— Дядя Грит! — радостно завопил Димка и бросился к двери, однако Альгидрас ловко перехватил его поперек туловища и взял себе подмышку.
Димка принялся со смехом барахтаться и просить отпустить его к дяде Гриту. Я воспользовалась тем, что ребенок под присмотром, и подошла к двери. Грит стоял в окружении людей Алвара. Миролюба не было видно. Уж княжича с его-то ростом не заметить было невозможно.
— Где Миролюб? — спросила я по-русски.
Алвар на миг оглянулся и дернул плечом, а я пригляделась к Гриту повнимательнее. Его подбородок был покрыт щетиной, а губы обветрены. Нижняя треснула до крови. Судя по измятой одежде, он отправился сюда прямо с берега, даже не заходя домой. Правда меча при нем не было, зато на поясе висели ножны с кинжалом.
Не взглянув на меня, Грит обратился к Алвару. Его голос звучал требовательно, и, насколько я поняла, он спрашивал, зачем на самом деле здесь Алвар и зачем сюда пришло новое судно?
— Я буду говорить со старейшиной, — спокойно ответил Алвар, и щека Грита дернулась.
— Старейшина погубит остров, — зло произнес он.
На это Алвар ничего не ответил. Грит же вдруг повернулся ко мне и произнес:
— Надия, мне нужно с тобой поговорить.
На мое плечо тут же опустилась ладонь Альгидраса. Грит бросил взгляд на его руку и вновь посмотрел мне в глаза. Я кивнула и обернулась к Альгидрасу:
— Я поговорю с ним.
Тот покачал головой и вполголоса произнес:
— Он опасен.
— Я понимаю, но я все равно с ним поговорю. Я… чувствую, что должна.
Сказав это, я не лукавила. Я вправду чувствовала, что непременно должна поговорить с Гритом.
Алвар, наблюдавший за нашим разговором, сделал знак своим людям, и те расступились. Только тут я поняла, что до этого они окружали Грита кольцом. Грит кивком указал на дорожку в сад и первым спустился с террасы. Я пошла следом, бросив на Альгидраса извиняющийся взгляд. К моему удивлению, за мной по ступеням сбежал Вран.
— Ты куда? — спросила я.
— Я буду рядом, — ответил он.
Грит, обернувшись, смерил его взглядом, но неожиданно не стал возражать.
Мы отошли вглубь сада, и Грит, остановившись, вытащил из ножен кинжал. Я сделала шаг назад, ругая себя последними словами. Вран в мгновение ока оказался между мной и Гритом. В его правой руке тоже был зажат кинжал. Грит нарочито медленно отвел руку в сторону и разжал пальцы. Кинжал воткнулся в землю, и вокруг него тут же заплясало кольцо огня. Это было бы даже красиво, если бы мне не было сейчас так страшно. Грит несколько секунд смотрел на языки пламени, а потом сделал шаг в сторону. Вран приблизился к кинжалу и выдернул его из земли. Огонь тут же погас, и Вран отступил, вновь становясь рядом со мной. Все это было проделано в гробовом молчании.
— Я безоружен, — развел руками Грит, обращаясь к Врану. — Я хочу с ней поговорить.
— Я глух и нем, — развел руками Вран, все еще сжимая кинжалы. — Говори.
Грит в сердцах выругался, и Вран заткнул кинжал Грита за пояс ножен, а свой положил на левую ладонь и прикрыл сверху правой.
— Клянусь на этом клинке, что от меня никто не узнает о твоих словах.
Грит кивнул и, мгновенно потеряв к Врану интерес, повернулся ко мне.
— Сюда пришла лодья с чужеземцами. Главный — воин без руки.
Я против воли улыбнулась и кивнула. Грит на миг прищурился и продолжил:
— Они привезли смерть на остров.
— Что это значит?
— Есть предание, — начал Грит, и я едва не застонала. Опять? — Наш остров уйдет под воду так же как, прочие до него, когда его покинет сила. Чужаки хотят эту силу забрать.
— Какая сила? — затаив дыхание, спросила я.
— Здесь есть меримаш. В пещерах. Туда никому нет хода. Меримаш хранит род. Ведун хранит меримаш давно. Он служил еще моему отцу, — Грит произнес что-то еще, и я нетерпеливо помотала головой, показывая, что не понимаю. Грит щелкнул пальцами, глядя прямо перед собой, а потом поднял палец вверх: — Если меримаш уйдет, сила уйдет. Остров утонет. Такое уже было. Ведун говорил, что однажды сюда придет чужая меримаш, чтобы умножить нашу силу. Но она принесет гибель острову, я это чувствую.
— Чувствуешь? — эхом повторила я.
— Это как… — Грит ущипнул себя за руку и демонстративно ойкнул.
— Я поняла, — кивнула я. — Я просто… Грит, это важно. Как чувствуешь?
Он некоторое время смотрел на меня, и я почти успела увериться, что он не понял моего вопроса.
— Как тебя, — наконец произнес он, и мое сердце пропустило удар. — Как его, — Грит указал на Врана. — Как любого, кто несет силу.
— Но как?
Грит пожал плечами, а я вдруг подумала, что его отца убили на острове хванов, но сам Грит выжил после ранений и удара, который должен был размозжить ему голову. А еще вдруг подумала, что само существование Грита на острове очень нелогично. Я не знала, сколько правды было в том, что он опасен и асоциален, зато понимала, что он — наследник бывшего старейшины — как кость в горле старейшине теперешнему. И вряд ли за все эти годы никто ни разу не пытался от Грита избавиться. Однако он был все еще жив. Озаренная этой мыслью, я повернулась к Врану.
— Вран, помнишь Миролюба?
Вран мрачно кивнул. Еще бы ему не помнить. Он ведь едва не погиб на той лесной дороге, по которой повел нас княжич. Я суетливо замахала руками, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить. Слова «доспех» на кварском я не знала. Хотя… Грит его говорил, когда рассказывал о гибели своего отца, но тогда я поняла его лишь по контексту, а самого слова, разумеется, не запомнила.
— Грит, — обратилась я к нему, — твоего отца убили.
Грит с готовностью кивнул, сообразив, что я что-то пытаюсь объяснить.
— На нем был доспех, — слово «доспех» я сказала по-русски, для наглядности указав на свои грудь и живот. — Защита. Ты сказал, его сняли, чтобы твоего отца не узнали и не забрали с собой.
Слова разбежались, но лицо Грита просветлело.
— Горимал, — он вслед за мной показал на свои грудь и спину и сделал вид, что накидывает что-то на плечи и сцепляет по бокам.
— Горимал, — подтвердил Вран, и я повернулась к нему.
— У Миролюба был доспех, — выговорила я на кварском.
Вран снова кивнул. Я показала на свою шею:
— Там… были слова.
Я посмотрела на Врана в отчаянной надежде, что он поймет, о чем я говорю, хотя, признаться, не была уверена, что он вообще обратил внимание на пластину у горла княжича. Разве до того было? Однако Вран медленно и немного напевно произнес:
— Нем тремираш таграну.
Боковым зрениям у видела, как Грит отступил на шаг, и повернулась к нему.
— Откуда ты?.. — начал он, расширившимися глазами глядя на Врана.
— Ты слышал эти слова? — спросила я него.
— Наш ведун говорил мне. Я был как… Дима, — Грит поставил ладонь параллельно земле на уровне своего бедра. — Забрался в пещеру. Туда нельзя было. Увидел меримаш. Ведун меня поймал и сказал, что это сила. И… нем тремираш таграну.
— А какая сила у тебя? — шепотом спросила я. Мне вдруг отчего-то показалось, что весь мир замер в попытках подслушать наш разговор.
Грит пожал плечами.
— Я живу, — с усмешкой произнес он.
«Меня ни стрелы, ни мечи не берут», — вспомнила я слова Миролюба и прижала ладонь ко рту.
Грит несколько секунд меня разглядывал, а потом произнес с мрачной решимостью:
— Чужаки погубят меримаш. Они должны уйти. Они привезли злую силу.
Видимо, он говорил сейчас о Миролюбе и привезенных им святынях.
— Я скажу им, — пообещала я, — но…
Я развела руками, давая понять, что меня вряд ли будут слушать.
— Ведун обещал, что чужая сила придет сюда и умножит нашу силу. Но я ему не верю. Пока ее не было здесь, мы искали ее и сеяли смерть в чужих землях. Теперь она пришла и принесла смерть в наши.
Он замолчал, вглядываясь в мое лицо. Я понимала, что он хотел сказать намного больше, но не надеялся на мой кварский.
— Зачем она вам? Ваша меримаш слаба?
Грит пожал плечами.
— Ведун хотел умножить силы, — медленно произнес он.
— А твой отец?
— Он шел за ведуном. Мы все шли за ним. Это… шерами дормик, — закончил Грит и поежился.
— Тот, кто сеет смерть, должен быть готов ее пожинать, — неожиданно произнес Вран, и Грит повернулся в его сторону. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Грит спросил:
— Кто у тебя?
— Брат, — ответил Вран и добавил что-то еще, чего я опять не поняла.
Грит прижал ладонь к груди и склонил голову. Вран нехотя кивнул и отвернулся. А мне вдруг пришло в голову, что Грит спокойно убивал чужих детей, а теперь испугался того, что смерть может прийти туда, где живет его дочь.
— Вы убивали детей, — вырвалось у меня.
Грит посмотрел на меня тяжелым взглядом и, ничего не сказав, пошел прочь. Вран произнес что-то на кварском.
Грит неожиданно резко развернулся и пошел обратно. Вран рядом со мной поудобнее перехватил кинжал, который так и не убрал во время нашего разговора. Грит несомненно это заметил, но подошел почти вплотную ко мне. Вран выбросил вперед руку, и лезвие его кинжала прижалось к шее Грита. Тот задрал подбородок, уходя от прикосновения, но не отступил.
— В твоем мужчине есть сила, — произнес Грит, скосив на меня глаза. — Он знает, что такое дормик. И должен знать, что такое дурман, когда тебя ведут. Спроси его.
— Ты о чем? — прошептала я.
— Мы убивали, потому что шли за ведуном. Не телом шли, а… — Грит коснулся пальцами сперва виска, потом груди.
Я отступила на шаг, и Вран отступил со мной, чуть отведя лезвие от шеи Грита. Тот опустил голову, не обращая внимания на клинок, который теперь касался его скулы под правым глазом.