— Я делал много зла. Но теперь у меня есть выбор. И я не хочу смертей.
— А что говорит старейшина? — спросил Вран.
— Старейшина и ведун чего-то ждут. На наш остров нельзя ступить, но вы пришли. И это к беде.
Я бросила взгляд на Врана. Тот нахмурился, закусив щеку изнутри.
— Освободи меня от клятвы, — наконец подал голос Вран.
— Как твое имя?
— Вран.
— Вран из савойского монастыря, освобождаю тебя от клятвы, — церемонно произнес Грит и повернулся ко мне: — Я не хочу смертей, Надия.
— У тебя есть люди? — спросил Вран.
— Шесть дюжин верны мне.
Я едва не присвистнула, потому что, хоть и знала, что остров большой, но что здесь может быть столько воинов, даже не представляла. И ведь это только часть.
— А у старейшины?
— Вчетверо больше, — бесстрастным голосом произнес Грит, и я охнула. Силы были явно неравны.
Вран кивнул так, будто просто принял это к сведению, а сами цифры не вызвали у него огорчения. Грит на миг приложил ладонь к груди и протянул руку за своим кинжалом. Вран без колебаний вернул его владельцу. Спрятав кинжал, Грит попрощался и направился по тропинке в дальнюю часть сада. Там был второй выход на дорогу.
— Грит, — окликнула я его, и он тут же обернулся. — Дима скучает по Грите. Можно им… — я запнулась, не сумев подобрать слова.
Умом я понимала, что детские переживания — последнее, что должно сейчас волновать Грита, но как было не уцепиться за свой маленький мир, когда большой стал рушиться?
— Я приведу ее после, — глядя мне в глаза, ответил он.
Стоило Гриту уйти, как я повернулась к Врану и задала вопрос, который не приходил мне в голову до этого.
— Где погиб твой брат? Прости.
— В бою за Савойский монастырь.
— На монастырь кто-то нападал?
— Да. Они часто нападают.
— Квары?
Вран кивнул.
— Но, если они люди Сумирана, почему они нападают?
— Не все квары — люди брата Сумирана. А еще бывает, что сегодня они служат одному, а завтра другому. Как здесь. — Вран обвел рукой остров.
— Ты думаешь, местные квары больше не служат Сумирану?
Вран вновь кивнул.
— Но как может погибнуть тот, кто несет в себе силу? Она же должна защищать.
— Если в тебя летят сто кинжалов, сила не отведет их все, — повторил он то, что я уже однажды слышала от Алвара.
— Но сила ведь лечит.
— Лечит, — кивнул Вран. Его глаза были почти такими же темными, как у Алвара. — Но, если раны тяжелы, она… уходит, и ты уходишь за ней.
Он сделал широкий жест, из которого невозможно было понять, на небо или на землю уходят погибшие воины, обладавшие при жизни силой огня.
Мы двинулись к дому.
— А у тебя есть родные? — спросила я, потому что Вран уже однажды едва не погиб, и кто знает, как все обернется здесь. — Тебя ждут?
— Мать, но не ждет.
— Почему? — удивилась я, представив на миг, что я не ждала бы Димку из похода.
— В шесть весен меня отдали в монастырь, там я принял огонь, а люди… боятся нас.
— В тебе не было огня? — спросила я, пытаясь вновь примерить это на себя.
Что могло бы заставить меня отказаться от сына? Вспомнилось, как Димка показывал мне огонь на ладошке. Да, это было страшно, но разве не задача матери помочь ребенку, дать ему понять, что он нужен ей любым, что он не один?
Вран помотал головой.
— Брат Сумиран дал мне огонь.
Я испытала острый приступ сочувствия к людям, которых лишали семьи, близких и будущего во имя некой великой цели.
— А ты боишься умереть?
Вран пожал плечами:
— Я воин. Я боюсь…
Я не знала слова «кетэрнаш», поэтому на всякий случай кивнула и отстала от Врана.
Стоило нам приблизиться к дому, как стало понятно, что что-то случилось. Над присутствующими словно нависло облако тревоги. Я оглядела мужчин, ожидая увидеть среди них Миролюба, ведь кто еще мог принести новости? Однако его не было.
Альгидрас стоял на террасе, опершись ладонями о перила и склонив голову. При нашем появлении он встрепенулся и сбежал со ступеней. Алвар, до этого расхаживавший по террасе, тоже направился к нам. Его люди замерли в ожидании, повернувшись в нашу сторону. Только Алиш продолжил играть с Димкой в настольную игру, хотя было видно, что и его внимание приковано к нам.
Подбежавший Альгидрас схватил меня за плечи и вгляделся в мое лицо так, будто уже не надеялся увидеть живой. Я запоздало сообразила, что рядом с Гритом он видел мою смерть.
— Грит рассказал много. Я не все поняла, но Вран переведет, — произнесла я.
Альгидрас отрывисто кивнул и повернулся к Врану.
— А что у вас случилось? — спросила я, потому что напряжение буквально висело в воздухе.
— Дева, — коротко ответил Альгидрас.
— Что с ней? — не поняла я.
— Людям Алвара разом стало плохо.
— Как в Свири?
— Они не были в Свири, — зачем-то сказал Альгидрас. — Их стихии разом потянулись на чей-то зов, едва не спалив все вокруг.
— Вран, — я удивленно повернулась к воину, — тебе было сейчас плохо?
Тот замер, будто к чему-то прислушиваясь, а потом немного растерянно пожал плечами и тут же покачал головой. Альгидрас пояснил ему на кварском, почему я задала этот вопрос. Вран с беспокойством посмотрел на товарищей. Те выглядели взволнованными, но вполне здоровыми.
Альгидрас оглянулся на подошедшего Алвара.
— Ему не было плохо, — пояснил он по-кварски и указал на Врана.
Алвар коснулся предплечья Врана и нахмурился.
— Верно, потому что ты была рядом, — рассеянно пояснил он. — Чего хотел Грит?
Мне не понравилось то, как выглядел Алвар. Его взгляд беспокойно скользил по нам, по саду, вновь по нам. А еще он безостановочно крутил на пальце ритуальный перстень.
Вран вдохнул, как будто перед прыжком, и заговорил. В процессе рассказа он то и дело оглядывался на меня, точно ожидая подтверждения. Я с готовностью кивала, хотя не понимала и половины из его речи.
— Что такое меримаш и дормик? — шепотом спросила я у Альгидраса, когда Вран закончил и Алвар задал ему какой-то уточняющий вопрос.
— Святыня и жажда, — рассеянно отозвался Альгидрас, внимательно слушавший беседу савойцев.
— А кетэрнаш?
— Бесчестье, — отмахнулся было Альгидрас, но через миг повернулся ко мне: — А где ты это слово услышала?
— Это мы с Враном говорили, — прошептала я. — Он сказал, что боится только его.
Альгидрас смерил меня странным взглядом и ничего не сказал. Алвар наконец отпустил Врана и повернулся к нам с Альгидрасом.
— Дурные вести, — медленно произнес он.
— Зато мы узнали, что здесь есть сила, — попробовала пошутить я.
— Даже две, — хмуро произнес Альгидрас. — Святыня и Грит.
— Насколько я поняла, Грит — он вроде Миролюба, да? У него есть сила, но она просто его хранит. Сам он пользоваться ей не может.
— Или только так говорит, — пожал плечами Альгидрас.
— Мне показалось, что он честен.
— Надя, — вздохнул Альгидрас, — тебе и княжич добрым казался, и Дарим...
— Да-да. Я в курсе, что не умею выбирать мужчин. Но мне кажется, он говорил искренне. И чем спорить, лучше скажи, что у него за святыня.
— А это что-то особенное, — задумчиво произнес Алвар. — Одно могу сказать точно: в ней есть вода.
— Как ты узнал?
— Дева, появившись здесь, призвала все святыни. И местная тоже открылась. Намеренно ли ведун открыл ее или же просто не смог противиться аэтер, не знаю, но я ее почувствовал. Я говорил уже, что любая сила стремится подчинить другую, сделав ее слабой и безопасной. Вода недруг огню. Она сразу показывает это, грозя погубить.
— Час от часу нелегче. А что ты имел в виду, сказав «особенное»?
— Она чувствуется почти как Дева. Будто в ней есть аэтер. А еще она достаточно сильна, чтобы создать и хранить этот остров.
— А ты ее тоже почувствовал? — спросила я у Альгидраса, взяв его за руку.
Тот посмотрел на меня и качнул головой.
— Но ты же должен был.
— Должен был, — задумчиво подтвердил Алвар. — Но она сокрыта от Альгара. Значит, ей кто-то управляет.
— Сумиран? — предположила я.
— О нет, краса. Водой могут управлять лишь двое: Альтар, получивший ее от Харима, и Альгар, принявший ее от самого Альтара.
— Либо кто-то, кто ее создал, — глядя перед собой, негромко произнес Альгидрас.
— Ты думаешь, что кто-то, кроме Истинных, мог бы ее создать? — дрогнувшим голосом уточнила я.
Альгидрас неопределенно пожал плечами.
— Алвар, ты мог бы создать святыню? — прямо спросила я.
— Я — нет, но вот Димар сможет. Для создания святыни нужна аэтер, которая привяжет к себе силу стихии. Мне или Альгару нужно было бы сперва как-то поймать и удержать аэтер, а это ох как непросто.
— А это может быть часть Девы? Мы же видели лишь половину ее тела.
— Нет, — Алвар мотнул головой. — При отделении части Девы аэтер вырвалась бы в мир, и мир бы погиб. Разве что Дева могла добровольно отдать свою часть, но я не вижу, как.
Алвар потер ладонями плечи, будто ему стало холодно.
— А что будет с твоими людьми? — спросила я, понимая, что стихия воды, находящаяся в Деве и в местной святыне, может причинить им серьезный вред.
— Я закрыл их стихии в них. Чужая сила больше не видит в них огня.
— А ты сам как?
— Я справлюсь, — улыбнулся Алвар одними губами, и я как-то сразу поняла, что он врет. Впрочем, пытаться вывести его на чистую воду было бессмысленно, поэтому я просто сказала: — Если тебе понадобится моя помощь — любая, Алвар, только скажи.
— Спасибо, краса, — серьезно ответил Алвар. — Я очень ценю этот дар.
Повисла неловкая пауза, потому что я до сих пор не могла привыкнуть к словам, которые, несмотря на кажущуюся пафосность, шли от сердца.
— Почему остров нас пустил? Грит сказал, что он никого не пускает, — подала наконец голос я, и Алвар неопределенно пожал плечами.
— Алвар, как звучало напутствие Сумирана? — вдруг спросил Альгидрас.
— Он сказал, что мне должно идти туда, где будешь ты.