Я едва не застонала, понимая, что, пока мы будем обыскивать остров, может быть поздно.
— Насколько ты веришь своим людям? — неожиданно спросил Альгидрас у Грита.
— Они подняли мечи против своих друзей и братьев, когда те пытались меня убить, — ответил Грит.
— Мы можем точно узнать, где Дима, если я перестану всех укрывать. Я смогу его услышать, но те, до кого успеет дотянуться Дева, могут обезуметь. И твои люди тоже.
По вискам Альгидраса катился пот, и говорил он с трудом.
— Обожди, — поднял руку Миролюб и, кажется, только тут заметил, что все еще сжимает меч. — Ты закрываешь всех, как в Свири?
Он обтер лезвие о штанину и убрал меч в ножны. Альгидрас кивнул.
— Один? — Альгидрас снова кивнул, и Миролюб с уважением качнул головой.
— А сможешь потом снова всех закрыть?
— Не знаю, — выдохнул Альгидрас.
— Выходит, мы можем узнать, где мальчонка, но рискуем этим погрузить в безумие всех на острове? — голос Миролюба звучал по-деловому. — Давай, хванец. Один раз живем, — он повертел шеей и вытащил спрятанный было меч из ножен.
Альгидрас оглянулся на него и вдруг сказал:
— Обратной дороги может не быть.
— Я слышал, — кивнул Миролюб и ничего не добавил.
Алвар вполголоса перевел Гриту конец разговора, поскольку Миролюб и Альгидрас говорили на словенском. Грит потер шею, посмотрел на своих людей, потом на дочь и повернулся ко мне:
— Спрячьтесь в комнатах, Надия.
— Я пойду с вами!
— Он дело говорит, — неожиданно поддержал его Альгидрас. — Здесь сейчас может быть опасно. Мы потом тебя заберем.
Вздохнув полной грудью, он повернулся к Альмире и что-то сказал ей на хванском. Та, схватив Альтея за плечи, поспешила к кухне.
— Правильно, — одобрил Грит. — Она и ее… сын — первые, кто падет здесь.
Альгидрас посмотрел на него и жестко произнес:
— Если с ними что-то случится, виновный умрет.
Это был какой-то совсем новый Альгидрас, готовый убивать. Мне не нравилась эта его грань, но я понимала, что каждый из них сейчас к этому готов. Грит молча кивнул и что-то сказал своим людям. Альгидрас вновь глубоко вздохнул, и я, памятуя о том, как тяжело ему это давалось в Свири, шагнула ближе, чтобы помочь, если понадобится.
— Не приближайся, — резко произнес он. — Если что-то пойдет не так, держись рядом с Алваром и его людьми.
Я вспомнила слова Миролюба о том, что, если я захочу жить, то и океан осушу, но спорить не стала, видя, что Альгидрасу сейчас не до этого. Представить себе масштаб его силы и ответственности за эту силу я не могла даже приблизительно.
Алвар потер руки.
— Готовы? — спросил Альгидрас, и я вздрогнула всем телом, потому что в мире что-то изменилось. Он стал тихим и… мертвым.
— Это ты? — уточнил Алвар, и его голос вновь прозвучал нервно.
— Нет, — выдохнул Альгидрас.
Я опустила взгляд к Грите, которая все еще прижималась ко мне, и поняла, что ее тело точно окаменело. Нет, оно было теплым и живым, только девочка выглядела искусно выполненной куклой. Поглядев на воинов Грита, я замерла. Группа вооруженных, перепачканных кровью людей неподвижно застыла, напоминая игрушечных солдатиков, только выполненных в полный рост.
— Он остановил время, — произнес Миролюб и шумно сглотнул.
Глава 26
Поверь, даже если внутри все дрожит от страха и боли.
Поверь, даже если однажды за веру судьба наказала.
Поверь, невзирая на прежние маски и роли.
Поверь, и тогда ты сумеешь дойти до финала.
— Остались только мы? — прошептала я, обводя взглядом сад.
— Нет, — откликнулся Альгидрас. — Это не действует на тех, в ком есть сила стихий.
Словно в подтверждение его слов, савойцы, у которых, похоже, прошел первый шок, зашевелились.
— Алвар, нужно укрыть в доме Альмиру и Альтея, — произнес Альгидрас.
— Я оставлю с ними четверых воинов. Против большого отряда они, конечно, не выстоят, но будем верить, что это и не понадобится, — ответил Алвар.
Альгидрас благодарно сжал его плечо и повернулся ко мне:
— Нужно выдвигаться. Ты уверена, что хочешь с нами?
Не знаю, как ему мог прийти в голову подобный вопрос. Я кивнула, вытерев вспотевшие ладони о подол платья. Альгидрас оглядел савойцев, потом Миролюба, словно проверяя их готовность выступать.
— Я знаю короткий путь к святыне, — подал голос Грит, — но я не оставлю здесь дочь.
— Я оставляю охрану с Альмирой, — повторил Алвар.
— Чтобы моя дочь осталась один на один с Альмирой, когда все оживет? — Грит презрительно скривился. — Вы верите ее плачу, я — нет. Она отравила меня и мою жену. Моя дочь родилась до срока и чудом выжила. Еще одного раза я Альмире не дам.
Мужчины молча смотрели на Грита, не решаясь спорить. Да и как тут поспоришь?
— И мне все равно, кто ей это приказал, — с вызовом закончил Грит, глядя на меня.
Альгидрас смотрел в землю. Между его бровей пролегла складка. Правда, которую скрывал Алвар, все же всплыла. Теперь он знал, что именно эти люди убивали его родных. Я вздохнула и повернулась к Гриту.
— Но как мы дойдем с ней? — спросила я, все еще прижимая застывшее тело девочки к себе.
Грит потер затылок и повернулся к Алвару:
— Мне нужны плащи и ремни.
Алвар кивнул, и Вран с Кришем бросились к дому. Забежав поочередно в несколько комнат, они вытащили ворох плащей и несколько кожаных ремней. Грит тем временем вытащил из ножен кинжал и теперь вырезал на утоптанной тропинке крупные завитушки.
— Что он пишет? — шепотом спросила я у Альгидраса.
Тот склонил голову набок, потому что для нас надпись была вверх ногами, и прошептал:
— Савойцев не убивать. Допиши про Альмиру и моего сына, — произнес Альгидрас громче и добавил: — Пожалуйста.
Грит, вскинув голову, несколько секунд на него смотрел, а потом пририсовал еще несколько завитушек.
— Спасибо, — произнес Альгидрас, но Грит не ответил.
Я ободряюще сжала ладонь Альгидраса. Если бы я могла унять его боль, я бы это сделала. Но боли было слишком много, и я не представляла, как мы с этим справимся.
Воткнув свой кинжал в то место, откуда начиналась надпись, Грит поднялся на ноги и стащил с пояса ближайшего неподвижного воина ножны с кинжалом. Свои ножны он снял и бросил на землю рядом с надписью.
Люди Алвара наблюдали за действиями Грита настороженно. Они вообще выглядели изрядно напуганными происходящим, и я их хорошо понимала. Хоть при мне время уже останавливалось, все равно это выглядело жутко. А уж для них, не ожидавших такого…
Грит закрепил на поясе ремень с ножнами и, подойдя ко мне остановился, глядя на дочь. Та стояла, зажав в кулачке подол моего платья. Я попыталась вытащить ткань, но у меня не получилось. Грит достал кинжал и нерешительно на меня посмотрел. Альгидрас протянул руку, и Грит, передав ему кинжал, бережно сжал запястье дочери и отвел ее руку в сторону. Ткань натянулась, и Альгидрас вырезал дыру в моем платье на уровне бедра, высвободив подол, зажатый детской рукой. Грит демонстративно отвел взгляд и, подхватив дочь на руки, аккуратно уложил ее на расстеленный Враном плащ. Смотреть на Гриту было жутко. Немного помогало то, что на момент остановки времени она зажмурилась, а может, моргнула. Если бы ее глаза оставались открытыми, как у воинов Грита, было бы еще страшнее.
Грит замотал девочку в плащи, и Альгидрас с Враном помогли ему закрепить получившийся кокон на спине.
Пока они все это делали, Алвар тронул меня за руку и потянул в свои покои. Там он выдал мне штаны и рубаху, пояснив, что в этом будет удобнее.
Штаны оказались мне великоваты. Благо Алвар оставил кожаный пояс, который я обмотала вокруг талии. Ждавший на террасе Альгидрас помог мне надеть облегченную версию доспеха: два состоявших из металлических пластинок полотна, скреплявшихся по бокам и защищавших спину и грудь с животом. Я повела плечами, и ремешки, соединявшие пластинки между собой, тихонько скрипнули.
— Я понимаю, что в них жарко и они тебе тяжелые, но без них нельзя, — пояснил Альгидрас и добавил: — Прости меня. Я не ожидал, что Диму заберут. Я… не видел этого.
Он поднял на меня совершенно больной взгляд. Наверное, в другой раз я бы испытала облегчение от того, что ему не пришлось выбирать между детьми. Сейчас же меня мутило от страха за Димку, и все, на что меня хватило, это только попросить:
— Спаси его, пожалуйста. Я не знаю, что буду делать, если с ним что-то случится. Потом можешь…
— Ш-ш-ш, — Альгидрас обнял меня, не дав наговорить глупостей. — Мы заберем его.
— Ты ведь не видишь больше будущего.
— Да, мы все сейчас просто люди, пока время не движется, но я все равно не позволю причинить ему вред. Грит сказал, что идти до пещеры далеко, а короткий путь слишком трудный, и Гарай его не одолеет.
— Ему ведь так страшно сейчас, — всхлипнула я, и Альгидрас, крепче прижав меня к себе, прошептал:
— Он — твой сын. Он самый храбрый мальчик на свете. И, главное, он знает, что ты обязательно за ним придешь. Знает, что Алвар его не бросит, что Вран любому оторвет за него голову.
— Мы обязательно скажем ему, что ты его отец. Сразу скажем, — шмыгнула носом я.
— Альгар, выходим! — крикнул Алвар, и Альгидрас, взяв меня за руку, потянул прочь от террасы. Только тут я заметила на его поясе меч.
Я оглянулась на дверь, за которой осталось тело Алиша, и мысленно попросила у него прощения. Избитые слова о том, что он — воин, меня совсем не утешали.
Трое из четверых савойцев, оставленных Алваром в охрану Альмире, дошли с нами до дороги. Один из них, с траурно обритой половиной головы и сбритой бровью, как требовал кварский обычай, коротко обнялся с воином, что уходил с нами. Тот тоже носил траур.
Алвар бросил на них взгляд и что-то предложил, но они синхронно помотали головами.
— Гвен и Галем — братья, — пояснил Альгидрас, хотя я не спрашивала.
— Может, им стоило остаться вместе? — оглядываясь на застывшие на дороге фигуры, спросила я.