– Серый… немного не тот, кому я хотела бы доверять.
Альгидрас пожал плечами, словно говоря: сама тогда придумывай кандидатуру.
– А ты сам кому веришь?
Я думала, что Альгидрас не ответит, но он неожиданно произнес:
– Никому. Себе-то не всегда.
– А Радиму? – Уж побратиму-то он верить должен. – Он тебе жизнь спас.
– Не всем, кто спас жизнь, можно верить.
И сказано это было так, что я невольно нахмурилась, а он продолжил:
– Тебе нужно запомнить: Радимир – воевода. Ему порой приходится поступать так, как он не желает.
– А я могу ему верить?
– Пока ты – Всемила, да.
– То есть я в безопасности?
– Этого я не говорил.
– Хорошо. Я буду отсеивать опасности по одной. Лично ты можешь причинить мне вред?
Он подхватил с крыши будки ведро, потрепал Серого по мокрым ушам и направился к колодцу.
– Я не отстану! – предупредила я.
На середине двора Альгидрас остановился и медленно обернулся.
– Да. Я могу причинить тебе вред. Если так будет нужно, – взгляд его был абсолютно серьезен.
– Кому нужно?
– Мне придется покинуть Свирь, – невпопад сказал он.
Этого еще не хватало. Я бросилась к хванцу и схватила его за запястье, вспомнила, что именно эта рука была порвана Серым, и поспешно разжала пальцы.
– Почему? Что было в том свитке, Альгидрас?
– Вести, без которых я бы обошелся.
– Господи! Если бы не я, ты бы его не получил, так? Тебя нашел кто-то, кто не должен был найти? Да?
Он посмотрел в сторону.
– Это уже неважно. И я… несправедливо тебя обвинил. От злости. Ты не могла не взять его. Это так же глупо, как винить солнце за то, что оно сожгло урожай, или дождь за то, что размыл дорогу.
Я почувствовала, как по спине струится липкий пот. Отчего-то мне стало очень страшно. Словно шутки закончились.
– Я… сделала то, что должно было случиться? Опять эти ваши сказания? – прошептала я, вглядываясь в знакомый профиль. – Что еще в них есть?
Альгидрас медленно повернулся ко мне.
– Тебе нужно позаботиться о себе и о Радиме. И никому не доверять. Никому! Слышишь?
– Я не…
– Наш остров считался святым, – перебил меня Альгидрас. – На нас никто не нападал. Нас почитали. На остров порой высаживались поклониться Святыне. Наша Святыня, Священный шар, была на острове всегда. И мы верили, что она хранит весь хванский род, потому что род хранит Святыню. Древний уговор был. А все оказалось обманом.
Он замолчал, посмотрев куда-то за мое плечо, словно все еще раздумывая над тем, почему так случилось.
– Я не понимаю. Объясни.
– А ведь я еще в монастыре чувствовал, что что-то в этом не так. Святыням ведь убить целый народ ничего не стоит. Просто потому, что надобность в нем отпала. И ты будешь жить, пока нужен им. Но стоит тебе закончить то, что должен…
– Альгидрас, ты меня пугаешь! Ты о чем? Что было в свитке? Куда ты должен отправиться?
Он устало вздохнул:
– Я пока не знаю. Но это будет скоро. Я оттого и злюсь. Когда не успеваешь одно, а она уводит…
– Кто она? – едва дыша прошептала я.
Он на миг сжал переносицу и зажмурился, словно у него болела голова, а потом одними губами, будто нас могли подслушать, произнес:
– Святыня.
– Ты всерьез? Какая-то Святыня может позвать?
Он посмотрел на меня так, будто я сморозила несусветную глупость, и неожиданно спросил:
– А в твоем мире нет силы, которая может создавать и убивать? Указывать, что делать?
И так серьезно спросил, что я поняла: он не шутит.
– Нет, – покачала я головой. – То есть, вероятно, есть какие-то силы, но лично я ни разу не слышала ни об одном достоверном случае. Всякие там шарлатаны-предсказатели не в счет. Поэтому меня так и поразило то, что Помощница Смерти знает о том, что случилось со Всемилой. И что я сама вижу прошлое людей. И не только прошлое. Это странно. Ваш мир странный.
Некоторое время он молчал, переваривая мои слова, а я запоздало подумала, что от волнения снова говорила слишком быстро и, возможно, он чего-то не понял. Но потом он заговорил:
– В монастыре меня многому учили. Правда многому. Я – тот, кто ведает. Но никогда никто даже не обмолвился о том, откуда приходят прядущие. «Из ниоткуда», – говорится во всех сказаниях. Но так ведь не бывает. Мне всегда казалось, что должно быть какое-то место. И вот оно – другой мир, который очень отличается от нашего. Чем еще отличается?
– Мой мир… современней.
Альгидрас нахмурился:
– Объясни. Я не понимаю.
– Понимаешь, таким, – я обвела рукой двор, – наш мир был несколько веков назад. Сейчас у нас все иначе. Мы живем в городах. И они не такие. У нас каменные высокие… прямо очень высокие дома. Есть самолеты – машины, которые летают по небу, электричество. Это… свет, например. Энергия вырабатывается разными способами. От солнца, от ветра. Искусственно. Это сложно. И я не очень хорошо разбираюсь в деталях. Я всего лишь переводчик.
Я виновато пожала плечами и только тут обратила внимание на то, как задумчиво смотрит на меня Альгидрас. Я испугалась, что он воспринял мои слова как бред и сейчас просто рассмеется, потому что Свирь была невероятно далека от полетов по небу. Спасибо, я еще про Гагарина не рассказала. Надо было как-то иначе, а теперь уже поздно. Я набрала в грудь воздуха, чтобы попросить Альгидраса не считать меня сумасшедшей, когда он задумчиво проговорил:
– Старше.
От неожиданности поперхнувшись воздухом, я откашлялась и просипела:
– Что, прости?
– Ваш мир старше! Интересно.
– Тебе это о чем-то говорит? – мне не удалось скрыть облегчение в голосе. Оказывается, он верит.
Альгидрас посмотрел на меня с легкой досадой. Так мужчины смотрели здесь на неразумных баб, которые пытаются влезать в их дела.
– А еще у нас женщины давно равны мужчинам. Так что можешь отбросить свои замашки и притвориться, что говоришь, например, с Радимом.
– На равных, говоришь? – он насмешливо приподнял бровь, и мне стало смешно, потому что, если он планировал выглядеть снисходительно, не стоило так делать. Лет пять себе убавил. Мои губы все-таки расплылись в улыбке.
– Прекрати, а? – попросила я.
– Хорошо, – он посерьезнел: – Ты можешь точно сказать: сколько времени между нами?
Я задумалась. Как можно оценить развитие мира? По религии? Здесь вовсю процветало язычество, и никакого намека на принятие единой религии, по аналогии с христианством в нашем мире, я пока не заметила. По уровню же развития… Я тяжело вздохнула, понимая, что полный профан в этом. Ну что ж я такой нелепый прядущий? Никакой пользы от моих знаний! Почему я?
– Я бы сказала, веков десять. Век – это сто лет у нас. Но я не уверена. Понимаешь, я не очень сильна в древней истории и не могу определить эпоху по осколку глиняного горшка. Я прикинула по периоду, когда стала распространяться религия. Это… сложно объяснить. Раньше мы поклонялись Солнцу, тотемным животным. Было много богов. А потом приняли христианство. А в нем Бог – един. Тебе бы сюда историка или теолога. Я, боюсь, вправду не смогу помочь.
Я снова виновато посмотрела на Альгидраса и не поняла выражение его лица. Хотелось бы думать, что это было восхищение. Только вряд ли.
– Ты хоть что-то понял из моего рассказа? – нервно усмехнулась я.
Он медленно кивнул, все еще разглядывая меня с непонятным выражением лица.
– Мне нужно подумать.
– Я могу еще как-то тебе помочь?
Он качнул головой, а потом снова невпопад повторил:
– Не доверяй никому, слышишь? – и серьезно добавил: – Меньше всего мне. Если Святыня нас разведет по разные стороны, я ничего не смогу сделать. А она разведет.
– А если просто отказаться от нее?
– Уже не могу, – он усмехнулся.
– А ей можно сопротивляться?
– Ни разу не слышал, чтобы у кого-то получилось.
– А может, они просто не пробовали?
Он снова невесело усмехнулся:
– Она уничтожила целый остров. Целый род. «Да не прервется род». Так было сказано в старых свитках. Мы всегда думали, что хванский род. А оказалось, что хранитель Святыни лишь глава рода. Это о нем уговор. Его род не прервется. А остальных…
Альгидрас рассмеялся. Только не было в том смехе ни капли веселья.
– Вот и вышло: они умерли, а я – нет.
– Младший сын старосты… – пробормотала я.
Он кивнул и хмуро посмотрел себе под ноги. Потом оглядел свою мокрую рубаху, задрал рукав, проверил повязку, не намокла ли, что-то там поправил и только потом поднял взгляд на меня.
– Вот ты хочешь верить. И они хотели. И не стало целого народа. И это не сказание, а быль, – его взгляд был тяжелым.
– Как они погибли, Альгидрас? – я спросила едва слышно, но он вздрогнул, как от резкого окрика.
– Зачем тебе?
– Я хочу понять.
– Их убили. Квары.
Но что тогда из сна правда, а что – нет?
– Почему не убили тебя?
Он рассмеялся, а я поспешила добавить:
– Прости, я понимаю, что это ужасный вопрос, но я на самом деле хочу разобраться, что из увиденного мной – правда.
– Я предал свой род, потому остался жив. Понятно? – жестко произнес Альгидрас, глядя мне в глаза.
Я отшатнулась, прикрыв рот ладонью.
– Предал? Почему? Как?
– Чтобы выжить. Удивлена? Совсем не герой?
Я вглядывалась в знакомое лицо и пыталась найти признаки того, что он шутит. Но он смотрел спокойно и серьезно. Предал свой род? Чтобы выжить? Я вспомнила свои ночные видения. Там все было иначе. Значит, там был просто сон… И тот Альгидрас действительно был героем, а этот – совсем нет. Я почувствовала разочарование. Видимо, это отразилось на моем лице, потому что Альгидрас усмехнулся, а я вдруг подумала, что ему было всего восемнадцать, когда это случилось. Как я могу его осуждать? Ведь я не имею ни малейшего понятия, как поступила бы сама, если бы мне грозила смерть и был шанс выжить.
– Я поняла. Ты не герой. Ты выжил. А что случилось потом?
– А потом пришел Радим…