подписку на заем 7 мая 1934 г. // СПФ АРАН. Ф. 259. Оп. 1а. Ед.
хр. 29. Л. 1. 33. Письмо И. П. Павлова наркому здравоохранения Г. Н. Каминско
му // СПФ АРАН. Ф. 259. Оп. 4. Ед. хр. 209. 34. Черновые записки И. П. Павлова во время болезни — [б. д.] // СПФ
АРАН. Ф. 259. Оп. 1а. Ед. хр. 39. Л. 23 об. 35. Крепс Е. М . Иван Петрович Павлов и религия // И. П. Павлов в вос
поминаниях современников. Л., 1967. С. 131. 36. Петрова М. К . И. П. Павлов. Черновой материал к статье // СПФ
АРАН. Ф. 767. Оп. 3. Ед. хр. 3. Л. 8. 37. Черновой набросок письма И. П. Павлова В. М. Молотову // СПФ
АРАН. Ф. 259. Оп. 1а. Ед. хр. 39. Л. 20 об. 38. Ответ В. М. Молотова И. П. Павлову на его письмо от 8 декабря
1935 г. по вопросу об ограничениях в отношении детей лиц из ду
ховенства 28 декабря 1935 г. // СПФ АРАН. Ф. 259. Оп. 1а. Ед.
хр. 37. Л. 1—2. 39. Нестеров М. В . И. П. Павлов и мои портреты с него // И. П. Пав
лов в воспоминаниях современников. Л., 1967. С. 338. Эволюция политических взглядов И. П. Павлова 685 40. Бухарин Н. И . Памяти великого ученого // Известия. 1936. 28 фев
раля. 41. Семашко Н. А. // Прожектор. 1934. № 10/344. 42. Служебная записка и письмо Лен.отделения Коммунистической
академии при ЦИК СССР с приложением статьи «Рефлекторная
теория в свете теории отражения Ленина» и письма Н. Н. Никити
на 23 февраля 1932 г. // СПФ АРАН. Ф. 259. Оп. 1а. Ед. хр. 22.
Л. 2—3. 43. Бухарин Н. И . Письмо Н. И. Бухарина В. В. Куйбышеву // Вопро
сы истории КПСС. 1988. № 11. С. 44. 44. Три письма Н. И. Бухарина И. П. Павлову // СПФ АРАН. Ф. 259.
Оп. 1а. Ед. хр. 41. Л. 4—4 об. 45. Интервью И. П. Павлова // Известия. 1935. 25 августа. 46. Моисеев Н. Н . С мыслями о будущем России. М., 1977. С. 69, 70,
73. 47. Выступление на научном заседании Института физиологии и пато
логии высшей нервной деятельности (начало «среды») 6 февраля
1935 г. // СПФ АРАН. Ф. 259. Оп. 1. Ед. хр. 112. Л. 1. 48. Письмо И. П. Павлова В. И. Репиной, дочери И. Е. Репина (1930) //
СПФ АРАН. Ф. 259. Оп. 2. Ед. хр. 1078. Л. 1. 49. Выступление И. П. Павлова на заседании Общества русских врачей
в память о Д. И. Менделееве // Мозжухин А. С., Самойлов В. О.
И. П. Павлов в Петербурге—Ленинграде. Л., 1977. С. 15. 50. Письмо И. П. Павлова Ю. В. Каннабиху // Самойлов В. О., Мозжу
хин А. С. Павлов в Петербурге—Петрограде—Ленинграде. Л., 1989.
С. 233. 51. Ответ на приветствия при посещении г. Рязани в августе 1935 г. //
Павлов И. П. ПСС. М.; Л., 1951. Т. 1. С. 20. 52. О перспективах работы в 1935 г. (интервью газете «Известия»,
№ 157, 6 июля 1935 г.) // Павлов И. П. ПСС. М.; Л., 1951. Т. 1.
С. 15. 53. Интервью И. П. Павлова // Известия. 1935. 18 августа. 54. Речь И. П. Павлова при открытии XV Международного конгресса
физиологов // Павлов И. П. ПСС. М.; Л., 1951. Т. 1. С. 17. 55. Отклики иностранцев о СССР // За рубежом. 1937. № 11. 56. Майский И. М . Павлов в Англии // И. П. Павлов в воспоминанияхсовременников. Л., 1967. С. 334.
* Статья опубликована в журнале «History and Philosophy of the Life
Science» (1995. N 17. Р. 379—418). Русский перевод опубликован в
журнале «Вопросы истории естествознания и техники» (1998. № 3.
С. 26—59).
Д. ТОДЕС
Павлов и большевики *
Павлов наш целиком, и мы егоникому не отдадим.
Николай Бухарин (1936)
В сентиментальном и одновременно воинствующем некроло ге Николай Бухарин объявил Ивана Павлова достоянием рево люции. Павлов — «наш целиком», писал большевистский лидер, по его материалистическим взглядам в «решающих пунктах» его учения и «потому, что он после большой внутренней борьбы, со мнений, колебаний признал историческую правоту нашего де ла» [1]. В последующие пятьдесят лет советская историография, следуя Бухарину, пересказывала простую и показательную ис торию о великом ученом, который, верный своим представлени ям об объективности, окончательно преодолел предубеждения в признании успехов советского эксперимента. Соглашаясь с тем, что Павлов первоначально «не понял» революции, стандартный советский рассказ быстро переключался от краткого периода так называемого заигрывания Павлова с идеей об эмиграции к щед рой поддержке ученого государством после декрета Ленина в 1921 г. и торжественно завершался воодушевленной похвалой знаменитого физиолога в адрес большевистской власти на Меж дународном физиологическом конгрессе (1935) и в его «Обраще нии к молодежи» (1936).
Тенденциозность этого официального рассказа была хорошо известна ряду ученых России. Начиная с 1989 г. В. Есаков, В. Самойлов и Ю. Виноградов, воспользовавшись преимуществами периода «гласности», обратились к обсуждению прежде закры тых материалов, что перевернуло привычный советский миф с ног на голову. Страстная критика Павловым политики больше виков в 1920—1934 гг. стала стержнем новой версии притчи об ученом, созвучной демократическим чаяниям русской интелли генции времен перестройки. Триумфальное завершение отбро шенного советского варианта — поддержка Павловым политики большевиков накануне его смерти — обернулось загадочным и вызывающим некоторое замешательство эпизодом *.
В этой статье я использую архивные материалы, чтобы понять сложные отношения между авторитарным государством и все мирно известным ученым в их развитии. С моей точки зрения, эти материалы показывают, как отношения между Павловым и большевиками складывались в противоречивое сотрудничество, движимое с обеих сторон различными интересами, идеологией и средствами. Это история не только о моральном и идеологиче ском противостоянии, но и о сложных взаимосвязях между со здателем научной империи и ее государственным патроном.
* Задолго до периода гласности Н. М. Гуреева и В. Л. Меркулов широ
ко использовали скрытые от глаз советской общественности архи
вные материалы во втором томе «Летописи жизни и деятельности
академика И. П. Павлова», в котором подробно освещалась жизнь
Павлова после Октябрьской революции. Этот прекрасный том остал
ся неопубликованным, в настоящее время рукопись находится в
материалах личного архива Меркулова. В 1972 г. В. Есаков сделал в
Комиссии по документальному наследию И. П. Павлова также хоро
шо документированный доклад о переговорах Павлова с большеви
ками об эмиграции. Ему удалось опубликовать этот доклад только в
1989 г. [2]. В настоящей статье используются интервью со знакомы
ми и коллегами И. П. Павлова, записанные на магнитофон в 1960—
1980 гг. Ю. А. Виноградовым. Так как выявленные Виноградовым
воспоминания не вписывались в официальную историографию, эти
интервью тоже не подлежали публикации. В. О. Самойлов занимал
ся исследованием архивных материалов годами, но смог открыто ис
пользовать их только в 1989 г. [3—5]. Писатель Борис Володин так
же собрал и изучил большое количество материалов о Павлове и
большевиках, но смог опубликовать исследовательские очерки толь
ко о жизни Павлова до Октябрьской революции. Когда я в 1990 г.
начал собственные архивные разыскания, я был поражен, обнару
жив чрезвычайно интересные и, как я думал, неизвестные материа
лы, которые как будто ждали меня. Но во многих случаях в листах
использования документов я увидел подписи этих исследователей,
просмотревших их задолго до меня. На их публикации в соответству
ющих местах сделаны ссылки. См. также [6]. 688 Д. ТОДЕС
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ НАКАНУНЕБОЛЬШЕВИСТСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В октябре 1917 г. Иван Петрович Павлов (1849—1936) был ученым с мировым именем, его взгляды и политические убеж дения за 68 лет жизни вполне сложились — сциентизм *, усво енный в юности, самодисциплина и профессиональный успех, до стигнутые в период зрелости, и пылкий, но противоречивый патриотизм, закалившийся в последние десятилетия царской России.
Во время учебы в семинарии в 1860е гг. Павлов страстно защищал радикальный сциентизм, пропагандировавшийся Дмитрием Писаревым и другими шестидесятниками. Нарушив семейные религиозные традиции, он поступил в Петербургский университет и стал учиться на естественном отделении физико математического факультета. Его приверженность науке про должала укрепляться, но радикализм быстро угас. В универси тетские годы конфликт со студентами и коллегами прервал карьеру глубоко уважаемого и любимого им учителя — физио лога И. Ф. Циона. Эта история оставила Павлова без наставни ка и оттолкнула его от либеральной интеллигенции.
Последние десятилетия царской России были благоприятны ми для Павлова. В 1890 г. он стал экстраординарным профессо ром на кафедре фармакологии в Петербургской военномедицин ской академии. Годом позже принц Ольденбургский назначил его заведующим отделом физиологии во вновь созданном Инсти туте экспериментальной медицины. За исследования по физио логии пищеварения в 1890х гг. Павлов был удостоен Нобелевской премии (1904). Через три года он был избран действительным членом Академии наук и получил в свое распоряжение третью лабораторию. В эти годы ученый с женой и четырьмя детьми жил в просторной квартире, коллекционировал книги и картины, а лето проводил на даче в Лифляндии, где плавал, ездил на вело сипеде и общался с культурной элитой. Самым главным для Пав лова, однако, была его научная империя, которой он управлял в твердых патриархальных традициях, вдохновенно продолжая свои исследования по условным рефлексам **.
* Вера в решающую роль науки в совершенствовании природы, обще
ства и человека.
** О научном стиле Павлова и организации деятельности его научных
лабораторий в период работы ученого над проблемами пищеварения
см. [7]. Павлов и большевики 689
Павлов считал себя «русским либералом» [8, л. 29], но под держка им постепенной эволюции к конституционной монархии относила его вправо от партии конституционных демократов (кадетов) — партии, популярной среди его коллег. Впрочем, у него не было ни времени, ни склонности к политической деятель ности. Однако потрясенный поражением России в русскояпон ской войне, он во время революции 1905 г. принял участие в организации нелегального союза профессоров, за что попал в черный список царской тайной полиции [9, л. 3]. Спустя неко торое время после этого он серьезно намеревался выставить свою кандидатуру в члены Думы от партии октябристов, но ничего из этого не вышло *.