В ярости она колола и рубила, не давая звероподобным подступить к Тилару. Наэфрин не оказывал на них никакого воздействия. Напротив, он только затруднял беглецам оборону. Звероподобным он не причинял вреда, а людям приходилось держаться от демона на расстоянии.
Край плаща Катрин случайно задел темную пуповину, что соединяла Тилара с его цепным чудовищем. Краткое прикосновение высосало из нее всю Милость. Тени и плащ тяжело упали ей на плечи. Подаренная Милостью ловкость угасла. Чтобы снова напитать плащ тенями, потребуется время, а сейчас Катрин казалось, что она сражается в липкой, вязкой грязи.
Тилар понял опасность. Он приготовился отозвать демона.
— К дверям! — подгонял он товарищей.
По крайней мере, появление наэфрина расчистило дорогу к единственному выходу из комнаты. Геррод с вирой уже добрались до дверного проема и теперь удерживали его, поджидая остальных.
Катрин прорубилась через последних противников и встала рядом с ними.
Доспехи Геррода с ног до головы покрывало кровавое месиво.
— Убери своего демона! — крикнул он Тилару.
Тот кивнул и поднес ладони к пуповине. Под его пальцами вспыхнуло пламя. Оно побежало по призрачной ленте, и спустя мгновение демона охватил огонь. Крылья сгорели, очертания темной фигуры заволокло дымом. Вспышка испугала звероподобных, и это дало беглецам возможность выскользнуть из комнаты.
Огонь к этому времени достиг кончика носа демона и понесся в обратном направлении.
— Держитесь подальше! — крикнул он.
Языки пламени летели к Тилару.
Он отходил последним и все еще стоял в дверном проеме. Когда огненная волна ударила по нему, его выбросило спиной вперед в коридор. Эйлан подхватила его, не дав упасть, а Геррод с силой захлопнул дверь.
Звероподобные бились и царапали ее изнутри. Герроду пришлось навалиться на нее плечом, и дверь сотрясалась под ударами.
Тилар поднялся на ноги. Снова целый и невредимый. Он вытер потный лоб, уколол палец об острие кинжала.
— Отойди, — предупредил он мастера.
Тилар приложил окровавленный палец к одной из дверных петель. Хрустнул морозный иней. Железо приобрело голубоватый оттенок. Он проделал то же самое с двумя другими петлями.
— Заморожены, — удовлетворенно кивнул Тилар.
Отступил на шаг и жестом приказал Герроду отойти.
Звероподобные все еще ломились, но петли больше не прогибались.
— Не знаю, как долго дверь выдержит, но лучше нам не задерживаться здесь.
Тилар повел спутников к лестнице. Катрин заметила, как он побледнел. Хотя возвращение демона исцелило его, он вступил в схватку после тяжелого ранения. Любое тело, даже благословенное богом, имеет предел. И Тилар быстро приближался к нему.
До лестничной площадки они добрались благополучно. Там их поджидал Яэллин, он стоял спиной к повороту лестницы. Два тела лежали на ступеньке над ним, и груда громоздилась на ступеньках ниже.
— Осторожнее, — предупредил он.
Арбалетный болт чиркнул по каменной стене и рикошетом улетел вверх.
— Никто не осмеливается подойти ближе, — пояснил Яэллин. — Но и вниз они нас не пропустят.
Геррод оглядел коридор.
— А девочки?
Дарт не двигалась с места. Она смотрела, как Палтри подходит все ближе. В этот миг ее обуяло странное ощущение завершенности. Как будто ее предназначение — оказаться здесь, в птичнике, именно сейчас. Ее охватило спокойствие, наполняя те уголки души, что до сего дня оставались пустыми.
Но Лаурелла не разделяла ее безразличия.
— Ты… тебе лучше держаться подальше, — предупредила она лекаря.
Губы Палтри растянулись в улыбке.
— Чудища либо растерзают ваших защитников, либо заставят их бежать из школы. В любом случае ваша песенка спета.
Лаурелла отступила к стене. Дарт шагнула за ней, но через три шага остановилась.
— А потом я брошу ваши тела к ногам Чризма, — продолжал Палтри. — Какая разница, праведный он бог или нет? По большому счету имеет значение лишь то, чтобы ему угодить. И тогда ты будешь осыпан милостями.
Капля помета шлепнулась на щеку Палтри. Он дернулся — видимо, несмотря на похвальбу, ему было все же не по себе. Но меч в его руке не дрогнул.
Дарт не двигалась с места. Она помнила, где стоит. На этих самых половицах у нее отняли все: невинность, спокойную жизнь, веру в себя. Над головой, на темных балках, светились глаза воронов — молчаливых зрителей тогда, молчаливых и сейчас.
Палтри, выставив перед собой меч, наступал.
— Кого убить первой? Будет ли хуже для тебя, Дарт, сначала увидеть, как умирает твоя подружка?
Дарт молча, в упор смотрела на него. Она почувствовала, как ослабла внутри ее прежде до отказа натянутая нить. Ее охватило ощущение спокойной, надежной уверенности. В свое время она ушла отсюда пустой, оставив позади часть себя, но сейчас у нее появилась возможность вернуть ее… С небольшой помощью.
Она глянула Палтри в глаза. Тот почуял алмазную твердость ее взгляда, жесткого и холодного, потому что споткнулся на ровном месте.
Дарт подождала, пока струна внутри не провиснет окончательно, и заговорила. Всего три слова:
— Ко мне, Щен.
Он ворвался на чердак, пройдя сквозь дверь, словно призрак. Наверное, он наконец-то нашел брешь или калитку в ограде. Возможно, он даже вернулся в замок и уже оттуда добрался до школы. Но девочка знала, что именно привело его сюда сейчас.
Она потянулась к раненому плечу и смочила пальцы в крови.
Кровь.
Он мчался к ней пылающим угольком в темноте. И вот снова они стали единым целым. Кровью от крови.
Палтри остановился. Он явно не понял, к кому Дарт обращается, но его встревожила ее уверенность.
Дарт припала на одно колено. Совсем недавно она размышляла, кто она: девочка, богиня или чудовище. На данный миг она определила это с точностью.
Чудовище.
Ее окровавленные пальцы коснулись Щена. Она успела почувствовать жар его шкуры. Его очертания разгорелись ярче, и тогда девочка смазала его кровью и подняла взгляд на лекаря.
Тот в ужасе уставился на существо из пылающей бронзы, покрытое острыми шипами. Языки пламени плясали в глазах Щена, облизывая его морду.
Палтри отшатнулся.
Дарт молча ждала.
Наконец Палтри встретился с ней глазами.
Дарт даже не улыбнулась. Она произнесла последнее слово.
— Вперед.
Тилар услышал крики за два лестничных пролета. Он вбежал по ступенькам, а на пятки ему наступали Эйлан и Катрин. Роггер, Геррод и Яэллин остались внизу.
Крики наверху сменились воплем ужаса. Но кричал не ребенок. Вопль вырывался из горла мужчины.
Перед Тиларом возникла дверь, и он ринулся к ней.
— Осторожней, — предупредила Катрин. — Может, там звероподобные.
Пальцы Тилара нащупали задвижку, но дверь оказалась заперта изнутри.
— Дарт! Лаурелла! — позвал он, а вопль внутри сошел на стон.
Тилар забарабанил по двери.
Ему ответил сдавленный, полный ужаса крик — на сей раз безошибочно девичий:
— Мы… мы здесь!
Послышались торопливые шаги. Задвижку отперли, но прежде чем Тилар успел протянуть руку к двери, ее распахнули и из комнаты вылетела заплаканная темноволосая девочка. Она бросилась к Тилару и крепко прижалась к нему.
Посредине огромного темного помещения, судя по запаху — птичника, разлилась лужа света. Она освещала растерзанное тело на полу. Целое озеро крови отблескивало в ярком сиянии.
Источник света находился рядом. По колено взрослому мужчине, он пылал яростным огнем. Морду его обрамляло пламя, а бугристое тело ощетинилось острыми шипами. Существо встретилось с Тиларом взглядом. В его глазах светился разум сродни тому, что Тилар видел в пламенных глазах наэфрина.
— Щен… — выдавил он, не понимая, откуда знает это имя.
Тот встряхнул шипастой гривой, на миг вспыхнул ярким светом и исчез. Комнату накрыла тьма. Сотни воронов с криками вспорхнули с насестов и вылетели в окна.
Из мрака появилась маленькая фигурка. Вторая девочка.
— Дарт, — прошептал Тилар.
Она дрожала и не могла больше сделать ни шагу.
Тилар передал Лауреллу Катрин.
Казалось, что Дарт его не замечает. Она уставилась стеклянным взглядом в пол. Тилар наклонился, поднял ее на руки и прижал к груди.
— Ты в безопасности, — сказал Тилар.
В ответ он услышал похожий на смех звук, полный невеселого недоверия. И она была права. Никто из них не мог сейчас похвастаться безопасностью.
И все же Дарт крепче прижалась к нему. Его обожгли горячие слезы. Он дал ей выплакаться, слегка покачивая на руках. Тилар заметил плащ на растерзанном теле. На промокшей от крови ткани виднелись вышитые серебром дубовый листок и желудь.
— Я… Я… я убила его.
— Ш-ш-ш, — прошептал Тилар. — Я знаю, что ты не хотела.
Она подняла голову с его груди. Ее глаза напомнили Тилару о повелителе виров Беннифрене: младенце с глазами старика. Но в Дарт не текла Милость долголетия. Просто девочка успела повидать слишком много.
Она затрясла головой.
— Я хотела, чтобы он умер. Я… я наслала на него Щена.
Тилар вспомнил ее рассказ. Щен уже убивал, защищая хозяйку, но тогда он пришел ей на помощь самостоятельно. На сей раз Дарт позвала его. И теперь начала осознавать ужас случившегося.
Тем не менее она постепенно приходила в себя. Рыдания стихли до редких всхлипываний. Тилар знал, как жестоко с ней обошлись. Может, она и родилась богиней, но в душе оставалась девочкой. Но хотя ее и потрясло кровопролитие, он подозревал, что оно в чем-то помогло ей. Кровь за кровь.
— Пойдем, — мягко позвал он. — Надо уходить.
Девочка кивнула, но не выпустила его руки. Ее глаза уперлись в грудь Тилару, и она указала на темный отпечаток.
— Ты тоже кого-то носишь с собой, — сказала она. — Я вижу, как оно шевелится.
Тилар уставился на отметину. Для него она выглядела обычной татуировкой. Видимо, глаза девочки видели больше, чем его собственные. Как она могла видеть Щена, так ее зрение позволяло ей заглянуть глубже, чем всем остальным. Тилару стало не по себе, и он одернул рубашку, чтобы прикрыть отпечаток.