И плачут ангелы — страница 60 из 105

— Мы должны дать белым возможность уйти вместе с женщинами. Мы оставим для них дорогу открытой и будем терпеливо ждать горячего ветра, волшебного северного ветра, который, по обещанию умлимо, сметет наших врагов…

Один Базо не опустился на корточки, когда заговорил старший вождь, а теперь и вовсе осмелился сделать нечто неслыханное.

— Ты уже дал им достаточно возможностей! — оборвал он отца презрительным тоном. — Ты отпустил женщину из Ками вместе с ее отродьем. Отец, позволь мне спросить тебя: ты предлагаешь нам поступить великодушно или трусливо?

Все онемели: если сын позволяет себе говорить с отцом таким тоном, значит привычный и знакомый мир рухнул.

Ганданг посмотрел на сына — их разделяли всего несколько шагов, но на самом деле между ними пролегла пропасть, которую невозможно перейти. Старый вождь не изменился в лице и даже мускулом не шевельнул, лишь в глазах засветилось невыразимое страдание, словно он мгновенно постарел на много веков.

— Ты мне больше не сын, — бесстрастно произнес Ганданг.

— А ты мне больше не отец! — ответил Базо и решительно вышел из хижины.

Сначала Танасе, затем молодые вожди один за другим вставали и уходили вслед за Базо.

* * *

Всадник скакал во весь опор и так резко осадил лошадь, что она вздыбилась, грызя удила.

— Сэр, впереди на дороге большой отряд мятежников! — торопливо доложил разведчик.

— Молодец, солдат! — Достопочтенный Морис Гиффорд, командующий двумя отрядами армии Булавайо, приложил затянутую в перчатку руку к широкополой шляпе. — Поезжай вперед и не своди с них глаз. — Он повернулся в седле. — Капитан Доусон, мы поставим фургоны в круг под теми деревьями, там у «максима» будет хороший угол обстрела. А я возьму пятьдесят всадников и поеду навстречу противнику.

Надо же, им невероятно повезло натолкнуться на мятежников так близко от Булавайо! За несколько недель осмотра окружающей местности Гиффорд и его отряд из ста шестидесяти всадников сумели собрать около тридцати человек, выживших после нападения матабеле на отдаленные селения и фактории, но самих мятежников ни разу не встретили. Оставив Доусона заниматься фургонами, Гиффорд пришпорил коня и поскакал к Булавайо во главе группы из пятидесяти лучших бойцов.

Морис Гиффорд — сын графа, привлекательный молодой аристократ и младший офицер знаменитого караульного полка — приехал в Африку провести отпуск и немного поохотиться, и тут ему жутко повезло оказаться в гуще восстания туземцев. По всеобщему мнению, достопочтенный Морис Гиффорд был невероятно умным и чертовски славным парнем, который явно далеко пойдет.

На вершине холма он осадил лошадь и поднял правую руку, давая отряду знак остановиться.

— Вон они, сэр! — указал разведчик. — Совсем обнаглели!

Почтенный Морис Гиффорд протер линзы бинокля кончиком шелкового шейного платка и приложил окуляры к глазам.

— Все едут верхом, — пробормотал он. — И лошади у них неплохие. Вот так кучка кровожадных бандитов!

До группы всадников, одетых в боевую форму и вооруженных странной смесью примитивного и огнестрельного оружия, оставалось полмили.

— Отряд, направо и налево цепью растянись! — приказал Гиффорд. — Сержант, мы нападем на них сверху, потом отступим и попытаемся заманить под огонь пулемета.

— Прошу прощения, сэр, — отозвался сержант. — Там впереди вроде белый едет?

Гиффорд снова посмотрел в бинокль.

— Черт побери, действительно белый! — пробормотал он. — Только почему-то одет как дикарь.

Приблизившись, «дикарь» во главе колоритного отряда приветственно замахал:

— Утро доброе, вы, случайно, не Морис Гиффорд?

— Он самый, сэр, — сухо ответил тот. — Позвольте узнать, кто вы такой?

— Баллантайн, Ральф Баллантайн, — дружелюбно улыбнулся «дикарь» и показал на своих спутников: — А это отряд Баллантайна.

Морис Гиффорд с отвращением покосился на «солдат», одетых во что попало, от лохмотьев европейского платья до традиционных нарядов африканцев. Поди разбери, кто такие. Естественный цвет кожи скрывали слои жира и глины, делая всех похожими на матабеле. Лишь Баллантайн оставил лицо чистым — вероятно, для того, чтобы его узнали, — но, скорее всего, он тоже намажется черной пастой, едва получит то, за чем приехал.

И он не стал откладывать свои требования в долгий ящик.

— Мистер Гиффорд, у меня предписание на реквизицию, — заявил Баллантайн, доставая из поясной сумки сложенный и запечатанный листок.

Гиффорд зубами стянул с руки перчатку, взял бумагу и сломал печать.

— Сэр! Я не могу отдать вам свой «максим»! — воскликнул он, прочитав предписание. — Я обязан обеспечить защиту штатских лиц!

— До Булавайо всего четыре мили, и дорога безопасна, мы только что расчистили ее от матабеле. Вашим людям ничего не угрожает.

— Но… — заикнулся Гиффорд.

— Предписание дано полковником Уильямом Нэпьером, командующим армией в Булавайо. Вы можете обратитья к нему и опротестовать его приказ по возвращении в город. — Ральф по-прежнему улыбался. — А сейчас, простите, время поджимает. Мы заберем пулемет, и больше нам от вас ничего не нужно.

Гиффорд смял листок и с беспомощной злостью посмотрел на Баллантайна.

— Вы и ваши люди одеты в форму противника! — упрекнул он, меняя тему. — Это запрещено военно-судебным кодексом!

— Почитайте кодекс индунам, мистер Гиффорд. Особенно раздел об убийстве гражданских лиц и издевательствах над ними.

— Англичанин не должен опускаться до уровня дикарей, с которыми воюет! — высокомерно отозвался мистер Гиффорд. — Я имел честь познакомиться с вашим отцом, майором Зугой Баллантайном. Он настоящий джентльмен. Любопытно было бы послушать, что бы он сказал о вашем поведении.

— Мой отец вместе с его сообщниками по заговору — все настоящие английские джентльмены, кстати, — предан суду за нападение на дружественную страну. Однако я, безусловно, поинтересуюсь его мнением, как только представится такая возможность. А теперь, мистер Гиффорд, пошлите с нами сержанта, мы заберем «максим», и я с вами распрощаюсь.

«Максим», треножник для него и пулеметные ленты погрузили на вьючных лошадей.

— Как тебе удалось уговорить Нэпьера отдать один из драгоценных пулеметов? — поинтересовался Гарри Меллоу, затягивая ремни на вьюках.

— Ловкость рук! — подмигнул Ральф. — Перо может быть страшнее оружия…

— Ты подделал предписание! — ахнул Гарри. — За такое могут и расстрелять!

— Пусть сначала поймают. — Ральф обернулся к своим людям: — Отряд, по коням! Вперед шагом марш!

* * *

Это наверняка был колдун. Морщинистый человечек ростом не выше Тунгаты и его сверстников, ярко раскрашенный алой, белой и черной краской, вышел из зарослей возле ручья в тайной долине, и дети застыли на месте от ужаса. Прежде чем они пришли в себя и собрались убежать, колдун заржал, как лошадь, заклекотал орлом и закричал, подражая бабуину, одновременно подпрыгивая, размахивая руками и почесываясь. Ужас детей сменился любопытством.

Из мешка на спине пришелец достал огромный леденец и принялся сосать его с громким чмоканьем. Ребятишки, давно не пробовавшие сладкого, подошли поближе, глядя блестящими глазенками. Старик протянул Тунгате кусок сахара, и мальчик, осторожно приблизившись, схватил угощение и торопливо отпрыгнул в сторону. Маленький колдун так заразительно засмеялся, что детвора засмеялась вместе с ним и налетела, расхватывая предложенные леденцы. В окружении смеющихся, хлопающих в ладоши детей незнакомец поднялся по тропе к убежищу.

Женщины, успокоенные веселым детским смехом, столпились вокруг крошки-колдуна, с хихиканьем разглядывая его.

— Ты кто? — спросили самые храбрые. — Откуда ты пришел? Что у тебя в мешке?

В ответ на последний вопрос старик достал цветные ленточки, и женщины помоложе, завизжав от восторга, тут же повязали их на запястья и шеи.

— Я принес подарки и хорошие новости, — захихикал чужак. — Посмотрите, что у меня есть.

У него были стальные гребешки, круглые зеркальца и коробочка, которая играла приятную мелодию. Очарованные женщины окружили пришельца.

— Подарки и хорошие новости! — напевал он.

— Расскажи нам! Расскажи! — хором попросили они.

— Духи предков пришли нам на помощь. Они послали божественный ветер, который уничтожил белых людей, как чума уничтожила скот. Все белые умерли!

— Амакива умерли!

— После них остались чудесные подарки. В Булавайо нет белых людей, зато есть прекрасные вещи для любого, кто хочет их взять. Каждый может взять столько, сколько захочет, но торопитесь! Все матабеле идут туда. Опоздавшим ничего не достанется. Посмотрите, какие красивые отрезы! Там их тысячи. Кто хочет пуговицы? Кому острые ножи? Если хотите их взять, идите за мной! — напевал колдун. — Война закончилась! Белые уничтожены! Матабеле победили! Кто хочет пойти за мной?

— Веди нас! — взмолились женщины. — Мы пойдем за тобой!

Вытаскивая из мешка все новые побрякушки, раскрашенный старик пошел в глубину узкого ущелья. Женщины подхватили малышей, привязав их на спины, позвали детей постарше и поспешили за незнакомцем.

— Идите за мной, дети Машобане! — щебетал колдун. — Время величия пришло. Пророчество умлимо сбылось. Божественный ветер с севера унес амакива прочь.

Тунгата, вне себя от возбуждения и страха, что ему ничего не достанется, помчался в дальний конец убежища. Увидев знакомую дородную фигуру, он запищал:

— Бабушка! Колдун принес для всех подарки. Пойдем скорее!

* * *

За тысячи лет ручей прорезал из глубины ущелья извилистый проход, зажатый с обеих сторон гранитными стенами, густо покрытыми оранжевыми и желтыми лишайниками. Стиснутый в узкой расщелине, ручей падал с уступа в пропасть бурлящим пенистым потоком и вырывался в более широкую долину в предгорьях.

Долина заросла пышной травой цвета поспевающей пшеницы. Тропа прижималась к краю пропасти: с одной стороны был водопад, с другой — отвесная скала. Дальше склон становился более пологим, и тропа выходила в нижнюю долину. В размытом дождевыми водами склоне образовались глубокие расщелины, представляющие собой естественные траншеи, и одна из них идеально подходила для установки пулемета.