Роланд пошел с этим предложением к генералу Питеру Уоллсу в объединенном штабе. Разумеется, Баву предварительно сделал необходимые звонки, расчищая путь, да и дядюшка Дуглас замолвил словечко президенту Смиту во время заседания кабинета министров. Получив одобрение властей, Роланд возродил отряд Баллантайна — через семьдесят лет после того, как расформировали отряд прадеда.
За прошедшие три года отряд Баллантайна превратился в легенду. Согласно официальным данным, шестьсот спецназовцев убили две тысячи террористов, а также проникли на пятьсот миль на территорию Замбии, где нанесли удар по тренировочным лагерям ЗИПРА. Спецназовцы сидели у костров в поселках, слушая болтовню женщин, только что вернувшихся из холмов, куда относили корзины зерна прячущимся там партизанам; устраивали засады и, закапывая собственные испражнения рядом с собой, терпеливо ждали пять дней подряд, точно леопард у водопоя.
Крейг вышел из ванной, и Роланд обернулся. На плечах блеснули полковничьи звезды, на левой стороне груди, под личным знаком, сиял серебряный крест.
— Выбирай, что тебе нужно, Малыш, — предложил радушный хозяин.
Крейг, давно привыкший донашивать одежду старшего кузена, достал из встроенного шкафа спортивные брюки и белый пуловер члена команды Ориэл-колледжа по крикету.
— Матушка говорит, тебя опять с работы уволили.
— Так и есть, — приглушенно ответил Крейг из-под натянутого на голову пуловера.
— В отряде Баллантайна для тебя всегда работа найдется.
— Роли, мне не по душе затягивать струну на чьей-нибудь шее, отрезая бедняге голову.
— Ну, мы ведь не каждый день этим занимаемся, — ухмыльнулся Роланд. — Честно говоря, лично я предпочитаю нож, им можно резать не только горло врага, но и вяленое мясо. А если серьезно, Малыш, ты бы нам пригодился. Ты болтаешь на их языке не хуже любого черного и просто мастер взрывать все подряд. Взрывников нам очень не хватает.
— Уходя из Кингс-Линна, я поклялся, что никогда больше не буду работать ни на кого из родственников.
— Отряд спецназа тебе не родственник!
— Роли, это твой отряд.
— Хочешь, сделаю тебя своим заместителем?
— Ничего путного из этого не получится.
— Верно, — согласился Роланд. — Ты всегда был упрямым паршивцем. Что ж, если передумаешь, дай мне знать. — Он щелчком выбил из пачки сигарету и взял ее в зубы. — Как тебе Козя? — поинтересовался Роланд, поднося к сигарете золотую зажигалку «Ронсон».
— Ничего, — осторожно ответил Крейг.
— Ничего?! — возмутился Роланд, — Мог бы сказать «восхитительная, чудесная, необыкновенная, лучше не бывает», попробовал бы нечто поэтическое, потому что ты говоришь о женщине, которую я люблю!
— Номер тысяча десять в списке женщин, которых ты любил, — поправил Крейг.
— Поосторожнее, Малыш! На этой я собираюсь жениться.
У Крейга сердце похолодело, и он отвернулся к зеркалу, делая вид, что причесывается.
— Ты что, не слышал? Я говорю, что собираюсь жениться на ней.
— А она в курсе твоих планов?
— Пока нет. Как созреет, я ей об этом сообщу.
— Ты имеешь в виду, сделаешь предложение?
— Старина Роли предложений не делает, он ставит в известность. Ну же, тебе положено сказать: «Поздравляю! Надеюсь, вы будете очень счастливы».
— Поздравляю! Надеюсь, вы будете очень счастливы.
— Вот и молодец. Пойдем, я налью тебе стаканчик.
Они пошли по длинному коридору, разделявшему дом пополам, но не успели дойти до веранды, как в прихожей зазвонил телефон.
— Я позову его, не кладите трубку, — послышался голос тетушки Валери. — Роланд, тебя Гепард вызывает! — крикнула она.
«Гепард» был кодовым обозначением базы отряда Баллантайна.
— Иду! — откликнулся Роланд и поспешил в прихожую. — Баллантайн у телефона… Вы уверены, что это именно он? Ей-богу, удача сама идет к нам в руки! Когда вы сможете прислать за мной вертушку? Уже вылетела? Прекрасно! Возьмите их в кольцо, но без меня не атакуйте. Я сам хочу взять этого голубчика.
В коридор Роланд вернулся совсем другим человеком, в его взгляде горела та же холодная безжалостность, которую Крейг видел на корте.
— Малыш, сделай мне одолжение — нужно отвезти Козю в город. Я уезжаю.
— Конечно, не беспокойся.
Роланд вышел на веранду. Последние гости расходились по машинам, собирая по пути детей и нянь, прощаясь и выкрикивая приглашения на следующую неделю. Было время, когда веселье затянулось бы далеко за полночь, но теперь все спешили оказаться дома пораньше — после четырех часов дня на сельских дорогах хозяйничали террористы.
Джанин Карпентер, смеясь, пожимала руки паре с соседней фермы.
— Конечно, с удовольствием к вам заеду, — сказала она и, заметив выражение лица Роланда, поспешила к нему. — Что случилось?
— Я уезжаю. Малыш о тебе позаботится. Я позвоню.
Собранный и отстраненный, он вглядывался в небо. Раздался рокот мотора, над холмом показался вертолет, окрашенный в неприметный тускло-коричневый цвет. Возле раскрытого люка стояли два бойца — один белый, другой черный, — оба в камуфляже и полной боевой выкладке.
Роланд подбежал к садящемуся на лужайку вертолету и, не дожидаясь, пока колеса коснутся земли, протянул руку сержанту-матабеле, который помог ему запрыгнуть в кабину. Вертолет стал подниматься, задрав хвост вверх. Крейг успел заметить, что Роланд сменил берет на облегающую шапочку и с помощью сержанта натягивал камуфляж.
— Роли попросил меня отвезти вас домой. Вы ведь в Булавайо живете? — спросил Крейг, когда вертолет исчез из виду и грохот мотора стих.
Джанин, все еще глядя вслед вертолету, не сразу отреагировала на вопрос.
— Да-да, в Булавайо. Спасибо.
— Сегодня вечером мы не успеем вернуться, скоро на дорогах станет небезопасно. Я собирался переночевать у деда.
— Баву?
— Вы его знаете?
— Нет, но очень хотела бы познакомиться. Роланд мне столько про него рассказывал, просто животик надорвешь. Как вы думаете, для меня там найдется кровать?
— В Кингс-Линне двадцать две свободные кровати.
Джанин сидела на переднем сиденье «лендровера», ее волосы поблескивали, развеваясь на ветру.
— Почему Роланд называет вас Козя? — Крейгу пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум двигателя.
— Я энтомолог! — крикнула она в ответ. — Ну, знаете, жучки, бабочки и прочие козявки!
— Где вы работаете?
Поток прохладного вечернего воздуха плотно прижимал одежду к ее коже, выставляя напоказ небольшие аккуратные груди. От холода темные пупырышки сосков выступили под тонкой тканью — было совершенно очевидно, что лифчик девушка не носит. Крейг с трудом отвел взгляд.
— Я работаю в музее. Вы знаете, что у нас лучшая коллекция тропических и субтропических насекомых? Такой нет ни в Смитсоновском институте, ни в Музее естественной истории в Кенсингтоне.
— Здорово!
— Извините, иногда со мной со скуки помереть можно.
— Ничего подобного!
Она благодарно улыбнулась, но все же сменила тему:
— Как давно вы знаете Роланда?
— Двадцать девять лет.
— А сколько вам лет?
— Двадцать девять.
— Расскажите мне о Роланде.
— Что можно рассказать о том, кто не имеет ни единого недостатка?
— Ну расскажите хоть что-нибудь, — подбодрила она.
— В школе он был старостой и капитаном команд по регби и крикету. Получил стипендию Родса в Оксфорде, окончил Ориэл-колледж. Входил в сборные команды Оксфорда по гребле и крикету, а также по теннису. Полковник в отряде Баллантайна, серебряный крест за доблесть, наследник состояния в двадцать с лишним миллионов долларов. В общем, так, ничего особенного, — пожал плечами Крейг.
— Вы его недолюбливаете, — упрекнула она.
— Я его обожаю, — возразил Крейг. — Правда, по-своему.
— Вы больше не хотите о нем разговаривать?
— Давайте лучше поговорим о вас.
— Ладно, что вы хотели бы узнать?
Ему захотелось вновь увидеть улыбку Джанин.
— Начните со дня рождения и ничего не упускайте.
— Я родилась в деревушке в Йоркшире, мой папочка был ветеринаром.
— Когда родились? Я же попросил ничего не упускать!
Джанин лукаво блеснула глазами:
— Как тут у вас говорят про неопределенную дату? До Великой коровьей чумы?
— Это было в девяностых годах прошлого века.
— Что ж, — улыбнулась она, — значит, я родилась после чумы.
Крейг понял, что у него получается: он понравился Джанин. Она охотнее улыбалась, легко поддерживая непринужденную болтовню. Возможно, он принимал желаемое за действительное, но в ее манере вдруг появилось кокетство: как она держала голову, как двигалась, как… Внезапно вспомнив о Роланде, Крейг почувствовал ледяную волну отчаяния.
Джонатан Баллантайн вышел на веранду Кингс-Линна, увидел гостью и мгновенно вошел в роль сладострастного повесы.
— Вы самая прекрасная девушка, которую когда-либо приводил Крейг, вы просто несравненны, — сказал он, целуя ей руку.
Непонятный дух противоречия заставил Крейга запротестовать:
— Баву, это девушка Роланда.
— А! — кивнул старик. — Я так и знал. Для тебя она слишком изысканна.
В браке Крейг продержался лишь немногим дольше, чем на очередной работе, — чуть больше года. Баву с самого начала не одобрил выбор внука, о чем заявлял как до свадьбы, так и после нее, а также до и после развода и вообще при каждой возможности.
— Вы очень любезны, мистер Баллантайн. — Джанин стрельнула глазками в сторону Джонатана.
— Можете называть меня просто Баву. — Разрешение использовать это имя было признаком величайшего расположения. Джонатан приобнял девушку и сказал: — Пойдемте, голубушка, я покажу вам мои противопехотные мины.
Крейг проводил взглядом парочку, отправившуюся на осмотр противотеррористических укреплений, — еще один признак симпатии со стороны деда.
— Трех жен похоронил, а все угомониться не может, старый развратник, — огорченно пробормотал Крейг.