Через ущелье перекинулась изящная дуга стального моста, который приказал построить Сесил Родс: «Я хочу, чтобы брызги водопада орошали мой поезд, когда я еду на север». Облако водяной пыли всегда висит над пропастью, клубясь и закручиваясь под порывами ветра, и в воздухе постоянно стоит приглушенный рев падающей воды, похожий на отдаленный шум яростного прибоя.
Когда миссионер-первооткрыватель Дэвид Ливингстон впервые оказался на краю ущелья и заглянул в мрачные глубины, куда не достигает свет солнца, он сказал: «Должно быть, именно такие виды открывались ангелам в полете». Из названного в его честь номера открывался тот самый вид.
— Король Джорджи здесь спал, — с гордостью сообщил Джанин один из чернокожих носильщиков, занося багаж. — И мисси Элизабет, которая теперь королева, вместе с ее сестрой Маргарет, когда они были маленькими.
— Ну, если эти апартаменты пришлись по вкусу самому королю Джорджи… — засмеялся Роли.
Он отвалил широко улыбающимся носильщикам щедрые чаевые и открыл бутылку шампанского, предусмотрительно оставленную прислугой в серебряном ведерке со льдом.
Молодожены рука об руку бродили по волшебной тропе вдоль реки Замбези, где маленькие лесные антилопы пугливо бросались с дороги в чащу, а зеленые мартышки пронзительно верещали на верхушках деревьев. Волосы Джанин липли к лицу, промокшая насквозь одежда облепляла тела, когда молодые со смехом носились в облаке водяной пыли. Они целовались, стоя на краю глубокого обрыва, и скала дрожала у них под ногами; поток воздуха, вытесненный падающей струей воды, бил в лицо и обдавал ледяными брызгами.
На закате они катались на лодке по тихим заводям в верхнем течении реки; в полдень летали над извилистым ущельем на специально заказанном самолете, и Джанин прижималась к Роланду, борясь с головокружением, когда крылья едва не задевали скалы. Поздно вечером молодожены танцевали под дробь африканских барабанов, и другие постояльцы, узнав форму Роланда, с гордостью наблюдали за парой и доброжелательно шептались: «Это парень из отряда Баллантайна, там служат особые ребята». Выражая свою признательность, они посылали вино к столику молодых.
По утрам Роланд и Джанни вставали поздно, и завтрак им приносили в номер. Потом они играли в теннис, мазали друг друга кремом от загара и лежали на солнышке возле бассейна: купальные костюмы открывали на всеобщее обозрение здоровые молодые тела. Вечерами молодожены сидели на террасе, укрытой сверху, словно зонтиком, кронами громадных деревьев, и пили коктейли, с наслаждением бросая вызов смертельным врагам, которые прятались совсем рядом, на противоположной стороне ущелья.
Молодые были влюблены друг в друга и от этого казались заколдованными и неподвластными общим законам.
Однажды за ужином управляющий остановился возле их столика.
— Как жаль, полковник Баллантайн, что вы нас завтра покидаете! Нам будет не хватать вас обоих.
— Да нет же! — засмеялась Джанин, тряхнув головой. — Мы остаемся до двадцать шестого.
— Двадцать шестое завтра, миссис Баллантайн.
Пока Роланд расплачивался, старший носильщик сложил весь багаж молодоженов у дверей отеля. Джанин, стоявшая под портиком в ожидании мужа, вздрогнула, узнав старый побитый «лендровер», который въехал в ворота и занял одно из свободных мест в дальнем конце стоянки.
Из машины неуклюже вылезла знакомая нескладная фигура, и Джанин разозлилась.
«Наверняка специально приехал, — подумала она. — Неймется ему все испортить!»
Заложив руки в карманы, Крейг побрел к отелю. При виде Джанин на его лице отразилось неподдельное замешательство.
— Джанни! — Он залился краской. — Господи, я и не знал, что ты здесь.
Злость Джанин поутихла.
— Привет, Крейг. Вообще-то, об этом никто не знал, пока ты здесь не появился.
— Извини, честное слово, я не хотел…
— Да ничего, мы все равно уезжаем.
— Малыш! — Из дверей отеля появился Роланд и по-братски положил руки на плечи Крейга. — Ты приехал раньше срока. Как поживаешь?
— Ты знал, что я приеду? — Крейг совсем растерялся.
— Конечно, но не ждал тебя так скоро. Ты ведь должен был приступить к выполнению задания двадцать восьмого числа.
— Джордж отпустил меня на пару дней раньше. — Крейг больше не смотрел на Джанин. — Вот я и подумал, что неплохо бы провести их здесь.
— Молодец, правильно мыслишь! Отдохнуть тебе не помешает — нам с тобой нужно будет поработать. Слушай, Малыш, давай-ка быстренько пропустим по стаканчику, и заодно я тебе кое-что объясню.
— Милый, у нас нет времени! — вмешалась Джанин. Боль и смятение в глазах Крейга были невыносимы, и ей хотелось уйти как можно скорее. — Я на самолет опоздаю.
Роланд посмотрел на часы:
— Черт, пожалуй, ты права! Ладно, Малыш, объяснения подождут до послезавтра.
В этот момент к отелю подъехал автобус авиакомпании — Роланд и Джанин оказались в нем единственными пассажирами.
— Милый, когда мы снова увидимся?
— Козя, не знаю. Как получится.
— Но ты мне хотя бы позвонишь или напишешь?
— Я же говорил, что не смогу.
— Помню и все-таки буду дома, на всякий случай.
— Тебе лучше переехать в Квинс-Линн, твое место теперь там.
— А как же моя работа…
— К черту работу! Жены Баллантайнов не работают.
— Господин полковник, эта жена Баллантайна будет работать, пока…
— Пока что? — спросил Роланд.
— Пока ты не обеспечишь мне занятие получше.
— Например?
— Например ребенка.
— Это что, вызов?
— Так точно, господин полковник, и я буду рада, если вы его примете.
В аэропорту собралась шумная веселая толпа провожающих, в основном состоящая из молодых мужчин в военной форме. Многие из них были знакомы с полковником Баллантайном и со всех сторон посыпались приглашения выпить. Это помогло молодоженам скоротать последние мучительные минуты перед расставанием.
Наконец стюардесса пригласила пассажиров на посадку.
— Я буду скучать по тебе, — прошептала Джанин. — И молиться за тебя.
Роланд поцеловал ее и прижал так крепко, что она чуть не задохнулась.
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Раньше ты никогда этого не говорил.
— Никогда, — подтвердил он. — Никогда и никому. Ладно, женщина, иди уже, пока я глупостей не натворил.
Джанин, в белой блузке и ярко-желтой юбке, стояла последней в растянувшейся очереди к трапу старенького «вискаунта». На вершине трапа она оглянулась, прикрывая глаза от солнца, и, найдя в толпе Роланда, с улыбкой помахала ему, прежде чем скрыться в самолете. Дверь закрылась, трап отъехал, загудели турбовинтовые двигатели «роллс-ройс-дарт», и серебристый «вискаунт» с эмблемой летящего сокола Зимбабве на хвосте вырулил на старт.
Получив разрешение на взлет, самолет тяжело пробежал по взлетной полосе, медленно поднялся в воздух и лег на курс к югу, по направлению к Булавайо. Роланд вернулся в здание аэропорта. Предъявив охраннику пропуск, он вошел в контрольно-диспетчерский пункт.
— Чем могу служить, господин полковник? — спросил помощник диспетчера.
— За мной должен прибыть вертолет из Уанки…
— А, так вы полковник Баллантайн! Да, мы ведем вашу птичку. Они взлетели двенадцать минут назад и будут здесь через час десять.
Пока Роланд разговаривал с помощником, диспетчер давал указания пилоту вылетающего «вискаунта»:
— Набор высоты без ограничений до пятнадцати тысяч футов. Передаю вас диспетчеру в Булавайо, частота сто восемнадцать запятая шесть. Мягкой посадки!
— Вас понял. Набор высоты без ограничений до пятнадцати… — Спокойный, почти скучающий голос пилота вдруг оборвался, несколько секунд в динамике потрескивали помехи.
Летчик снова заговорил — так напряженно, что Роланд резко обернулся, подошел к сидевшему за пультом управления диспетчеру и, вцепившись в спинку стула, поднял взгляд в небо.
Сквозь стеклянную панель от пола до потолка розовели на закате высокие кучевые облака, обещая хорошую погоду. «Вискаунт» был где-то на юге, за пределами видимости. С искаженным от ярости и страха лицом Роланд слушал хриплый голос пилота, доносящийся из динамика.
Переносной зенитно-ракетный комплекс под названием ПЗРК-7 мало чем отличался от противотанковых гранатометов времен Второй мировой войны и выглядел весьма незамысловато, почти как пятифутовый отрезок обычной канализационной трубы, только задний конец расширялся, переходя в воронку. ПЗРК уравновешивался на подставке, которая ставилась на плечо зенитчика, к верхней части пусковой трубы крепилось небольшое устройство наведения на цель, похожее на портативный радиоприемник.
Зенитный расчет состоял из двух человек: заряжающего и стрелка. Заряжающий вставлял ракету в пусковую трубу так, чтобы стабилизаторы вошли в пазы, и проталкивал ее вперед до упора, замыкая электрические контакты на ободе головки. Снаряд весил чуть меньше десяти килограммов и имел характерную форму ракеты, лишь на передней части обтекателя виднелся непрозрачный стеклянный глаз инфракрасного датчика. Стабилизаторы могли поворачиваться, позволяя ракете изменять курс и преследовать движущуюся цель. Стрелок закреплял пусковую трубу на плече, надевал наушники и включал источник питания. В наушниках раздавался сигнал, предупреждающий о появлении цели, — требовалось отрегулировать чувствительность датчика выше уровня фонового инфракрасного излучения, и тогда звук прекращался.
С заряженным и готовым к стрельбе ПЗРК зенитчик наводил прицел на цель. Стоило датчику обнаружить источник инфракрасного излучения, как в наушниках раздавался сигнал и на датчике загоралась крохотная красная лампочка, подтверждая готовность к выстрелу. Оставалось только нажать на спусковой крючок — такой же, как на обычном пистолете, и ракета начинала безжалостное преследование, самостоятельно изменяя курс и точно повторяя все маневры заданной цели.
Тунгата Зебиве четыре дня держал свой отряд наготове. С собой он взял восемь человек — тщательно отобранных бывалых бойцов, доказавших мужество и решимость и, самое главное, достаточно умных, чтобы в случае необходимости действовать самостоятельно. Каждый из них умел пользоваться ПЗРК, выполняя как функции заряжающего, так и зенитчика. Каждый, помимо калашникова и обычного набора гранат и мин, нес одну ракету. Любые два бойца отряда могли осуществить атаку и знали, что именно следует делать.