Роланд отвел старшину Гонделе в сторону от остальных.
— Знать бы, куда ушли эти ублюдки, — пробормотал он. — Идут ли они на юг или возвращаются к реке? Попробуют ли воспользоваться бродами, и если да, то каким именно?
Эсау Гонделе понял, что командиру просто нужно выговориться, отвлечься от мыслей об ужасном зрелище, которое ожидало их под темным пологом леса.
— По воздуху мы их преследовать не сможем, — ответил старшина. — Лес слишком густой, они услышат нас издалека и спрячутся.
— Точно, вертолет для погони не годится, — согласился Роланд. — У террористов есть ПЗРК, и в небе они разнесут нас вдребезги. Вертушка — это верная смерть. Единственный выход — взять след и пойти за ними пешком.
— У них будет целая ночь, чтобы убраться подальше, — покачал бритой головой Эсау Гонделе.
— Кот никогда не удержится от искушения поиграть с мертвой птичкой, — возразил Роланд. — Возможно, они опьянели от крови и еще не ушли. У нас может быть шанс догнать их.
Заправщик попятился прочь от вертолета.
— К взлету готов! — крикнул пилот.
Все торопливо влезли внутрь, машина стремительно взмыла в небо и, не теряя времени на набор высоты, с ревом полетела над самыми верхушками деревьев.
Без десяти пять утра — солнце еще не встало над горизонтом, но уже достаточно рассвело, чтобы различать цвета, — внимание Роланда привлекла сломанная ветка: нижняя сторона листьев выделялась более светлым пятном на фоне листвы. Он хлопнул пилота по плечу, указывая влево. Вертолет резко развернулся в указанном направлении. В поле зрения показалось светлое пятнышко — свежий излом ствола. Вертолет завис в пятидесяти футах над обломанным деревом, и все вгляделись в море листвы: под кронами виднелось что-то белое.
— Спускайся! — велел Роланд пилоту.
Внизу показались обломки, мусор и мертвые тела.
— Вон там прогалина! — указал Роланд.
Вертолет стал снижаться, и с высоты пятнадцати футов бойцы выпрыгивали на землю, мгновенно рассыпаясь в оборонительную цепь. По приказу Роланда они короткими перебежками разбежались вокруг, готовые отразить нападение врага. Через несколько минут участок был прочесан.
— Кто-то мог уцелеть! — крикнул Роланд. — Ищите выживших!
Отряд двинулся по пробитой рухнувшим самолетом просеке. В утреннем свете перед ними предстало ужасное зрелище. Возле каждого тела один из бойцов останавливался, проверяя пульс, но живых не было, только застывшие мертвецы. Роланд подошел к носовой части самолета и заглянул в кабину: летчикам уже ничем не поможешь. Он повернул обратно, отчаянно выглядывая ярко-желтое пятно юбки Джанни.
— Полковник! — приглушенно окликнул его кто-то с края прогалины.
Роланд бросился туда — старшина Гонделе стоял возле разбитой хвостовой части «вискаунта».
— В чем дело? — резко спросил Роланд.
И тут он увидел Джанин.
Эсау Гонделе прикрыл обнаженную женщину синим одеялом, подобранным среди мусора. Она лежала, свернувшись, как спящий ребенок, и снаружи виднелась лишь встрепанная голова. Роланд опустился на колено и тихонько приподнял краешек одеяла: глаза Джанни распухли от синяков, искусанные губы превратились в сплошную рану. Сначала Роланд не узнал жену, а когда узнал, то решил, что она мертва. Он приложил ладонь к ее лицу — щека была влажная и теплая.
Джанни сквозь узкие щелочки распухших глаз посмотрела на Роланда. Тусклый, безжизненный взгляд испугал его гораздо сильнее синяков и ран. Потом взгляд ожил, в нем вспыхнул ужас. Джанин закричала, и в этом крике сквозило безумие.
— Милая! — Роланд поймал ее в объятия.
Она дико отбивалась, не переставая вопить и глядя остановившимся взглядом умалишенной. Из треснувших корочек на губах сочилась кровь.
— Доктор! Сюда! Скорее! — позвал Роланд, едва удерживая Джанин.
Она сбросила одеяло и, оставшись нагишом, брыкалась и царапалась.
Пол Хендерсон примчался, на ходу открывая сумку.
— Держите ее крепче! — Он наполнил шприц и протер кожу смоченной в спирте ваткой.
Прозрачное содержимое шприца вошло в плечо Джанин. Еще с минуту она кричала и отбивалась, потом постепенно затихла.
Врач взял ее из рук Роланда, положил на одеяло, расстеленное на земле, и кивнул молодому санитару. Тот раскрыл второе одеяло, используя его как ширму.
— Идите отсюда! — рявкнул Хендерсон на Роланда и приступил к осмотру пациентки.
Подобрав винтовку, Роланд, спотыкаясь, отошел за обломки самолета и привалился к борту. Хриплое судорожное дыхание потихоньку выровнялось, и он выпрямился.
— Господин полковник! Мы нашли след, ведущий сюда и уходящий отсюда, — доложил старшина Гонделе.
— Как давно они ушли?
— По крайней мере часов пять назад или даже раньше.
— Приготовьтесь к выступлению, мы пойдем за ними.
Роланд отвернулся: он еще не совсем овладел собой, и ему требовалось побыть одному.
Двое рядовых бегом принесли из вертолета желтые пластиковые носилки. Пол Хендерсон с помощью санитара осторожно положил Джанин на носилки, тщательно подоткнул края синего одеяла и закрепил ремни.
Пока санитар готовил капельницу с плазмой крови, доктор отвел Роланда в сторонку.
— Новости не очень хорошие, — тихо сказал он.
— Что с ней сделали? — спросил Роланд.
Услышав ответ, он стиснул приклад винтовки с такой силой, что руки задрожали, а мускулы на предплечьях выступили буграми под кожей.
— У нее внутреннее кровотечение, — закончил Хендерсон. — Я должен как можно быстрее доставить ее в больницу, где могут сделать необходимую операцию, ближайшая операционная находится в Булавайо.
— Возьмите вертолет, — резко приказал Роланд.
Солдаты бегом понесли носилки к вертолету. Рядом бежал санитар с капельницей в руках.
— Полковник, она в сознании, — обернулся к нему Хендерсон. — Если вы хотите…
Он недоговорил. Солдаты остановились возле люка, в нерешительности глядя на Роланда.
Превозмогая непонятное внутреннее сопротивление, он тяжело зашагал к вертолету.
Враг использовал его женщину, а женщина — это святое…
Сколько их было?
От этой мысли он споткнулся. Стиснув зубы, Роланд подошел к лежавшей на носилках Джанин. Над одеялом виднелось только лицо: чудовищно распухшее, с кровавым месивом вместо губ. Когда-то пышные волосы свалялись от грязи и высохшей крови.
Лекарство подействовало: из темно-фиолетовых глаз исчезло безумие, и Джанин осмысленно посмотрела на Роланда. Изувеченные губы беззвучно шевельнулись, преодолевая боль, она пыталась произнести его имя.
— Роланд!
Он не смог сдержать внезапно нахлынувшую волну отвращения.
Сколько человек ее взяли? Десяток? Больше?
Раньше она принадлежала ему одному, а теперь…
Он попытался справиться с чувствами, но его затошнило, на лбу выступила холодная испарина. Он хотел склониться над Джанин и поцеловать разбитое лицо — и не смог.
Роланд замер, не в силах ни двигаться, ни говорить, и вспыхнувшие было глаза Джанин постепенно погасли. Взгляд снова помутнел, она закрыла распухшие веки, и голова безжизненно перекатилась набок.
— Позаботьтесь о ней как следует, — хрипло пробормотал Роланд.
Носилки подняли в вертолет.
С искаженным от жалости и беспомощной злости лицом, Пол Хендерсон повернулся к полковнику и положил руку ему на плечо:
— Роли, она ведь не виновата…
— Еще одно слово, и я тебя убью! — глухо ответил Роланд с отвращением и ненавистью.
Пол Хендерсон отвернулся и влез в кабину. Роланд махнул пилоту, подавая сигнал на взлет. Большая неуклюжая машина с грохотом поднялась над землей. Он не стал смотреть, как вертолет взмыл в розовое зарево рассвета и повернул на юг.
— Старшина! — крикнул полковник Баллантайн. — Возьми след!
Они двигались стремительно, быстрее, чем позволяли правила безопасности, и неутомимо, как бегуны-марафонцы. Отряд растянулся длинной цепочкой: в случае попадания в засаду хвост мог обойти нападающих с флангов и ударить по ним сзади, освобождая голову. Не прошло и часа, как полковник приказал выбросить из рюкзаков все лишнее, оставив лишь радиопередатчик, оружие, фляги с водой и аптечки. После этого бегущий впереди Роланд еще прибавил шагу.
Баллантайн и Гонделе по очереди вели отряд, каждый час меняясь местами. На каменистой почве они дважды теряли след, но каждый раз снова находили его с первой попытки — ясно видимые отпечатки шли прямо, не петляя. Вскоре удалось определить, что группа террористов состояла из девяти человек. Через два часа Роланд различал след каждого: у одного была трещина на левом каблуке, другой страдал плоскостопием, третий, судя по ширине шага больше метра, был высокого роста; остальные тоже обладали индивидуальными, хотя и менее заметными особенностями. Роланд знал каждого и жаждал настичь всех.
— Они направляются к бродам, — пропыхтел Эсау Гонделе, сменяя Роланда в роли ведущего. — Надо передать по радио, чтобы туда выслали патруль.
— Там двенадцать бродов на полосе длиной в сорок миль. Тут и тысячи человек не хватит! — отозвался Роланд.
На самом деле он хотел лично добраться до каждого из этих девяти. Гонделе понял это, глянув на лицо командира.
На открытой полянке, заросшей золотистой травой, беглецы оставили целую полосу — стебли все еще были согнуты по направлению движения и по-другому отражали солнечный свет. По такому следу можно идти с закрытыми глазами. Эсау Гонделе вел отряд легкой рысью и видел, как стебли впереди распрямляются: террористы ЗИПРА были совсем близко. К полудню погоне удалось сократить разрыв по крайней мере на три часа.
«Мы можем догнать их до того, как они подойдут к реке! — подумал разгоряченный Эсау Гонделе. — Можем сами с ними справиться!»
Ему очень хотелось помчаться вперед изо всех сил, но он не поддался искушению: если прибавить шагу, то отряд скоро выдохнется, тогда как с этой скоростью они могли бежать сутки напролет.
В два часа дня следы пропали, на каменистом длинном взгорье отпечатков не оставалось. Эсау Гонделе замер, потеряв след, и остальные тоже остановились, приготовившись отражать атаку. Роланд подошел к старшине и присел сбоку, держась на достаточном расстоянии, чтобы противник не мог одной очередью срезать их обоих.