— Неужели? — он улыбнулся, а она снова поднесла к его носу длинную вилку для поджаривания хлеба.
— Прекратите улыбаться, это тоже мне не нравится. У меня есть еще одно условие, — Филиппа посмотрела себе под ноги. — Долорес поедет с нами. После смерти моей матери Эллис подарила ее мне, она была еще щенком. А теперь вернемся к главной теме.
— Какой? — удивился Макс.
— Поджариванию лепешек.
Двое суток спустя Пиппа, Макс, дети и собака на первоклассном самолете летели в Альп д'Эстелла. Софи, Клэр и Марк спали, впрочем, также как и Долорес.
Филиппа по-прежнему терзалась сомнениями насчет правильности принятого ею решения.
— Тебе никогда не хотелось бросить детей? — спросил сидящий справа от нее Макс.
Пиппа подпрыгнула на месте. Ее кресло было разложено, и теперь она с усилием давила на кнопки, чтобы поменять его положение.
Какое-то время Филиппа молчала, чувствуя себя довольно глупо, потому что спинка ее кресла наконец поехала вверх, но сделала это слишком резко и теперь стояла под углом в девяносто градусов. Макс наклонился и помог Пиппе привести кресло в то же положение, что и у него. Когда он приблизил к ней свое лицо, Пиппа слегка отклонилась назад.
— Не беспокойся, — сказал Макс. — Я не людоед, который мечтает затащить тебя в свой зловещий, темный замок, чтобы съесть.
— Тебе это вряд ли удастся, потому что меня сопровождают трое детей и собака, — выдавила Филиппа и попыталась расслабиться. Макс по-прежнему улыбался, что невероятно ее смущало.
Он так сексуален!
— Ты ни разу не уезжала с фермы после смерти Джины? — спросил Макс, и Пиппа покачала головой. — И никогда этого не хотела?
— Нет. После смерти Эллис я пообещала Джине, что останусь на ферме присматривать за ее детьми. Джина и Эллис были моей семьей, теперь моей семьей стали дети.
— Как тебе удалось так подружиться с Джиной и ее матерью?
Пиппа медлила с ответом, Макс находился слишком близко, и это ее смущало. Раньше она никогда не рассказывала о своем прошлом.
— Эллис и моя мать были хроническими алкоголичками, — наконец прошептала Филиппа. Макс нахмурился, не веря тому, что слышит. — Эллис говорила, что это наследственное пристрастие, которое передается по королевской линии. Она никак не могла ужиться со своими родителями, поэтому уехала в Австралию. Долгое время Эллис жила одна. Она выпивала, может быть, употребляла наркотики, я не знаю наверняка. Когда она встретила мою мать, обе были беременны и одиноки. После моего рождения мама снова запила, но Эллис с того момента, как забеременела, не притрагивалась к спиртному. Когда мне исполнилось двенадцать лет, моя мать умерла.
— Я рад, что Эллис помогла тебе, — Макс старался казаться равнодушным. — Ей, вероятно, трудно приходилось в жизни.
— Это так, ей никто не помогал. Однако она сделала все, чтобы мы с Джиной могли получить хорошее образование. Мы обе стали медсестрами. Потом Джина встретила Дональда, и они поженились. Вот таким был счастливый конец, дальше ты все знаешь.
— Счастливый конец бывает только в сказках.
— Да, — пробормотала Пиппа. — Эллис умерла от расширения сосудов почти сразу после того, как у Джины родился Марк. Она была уверена, что мы все счастливы и не бедствуем, потому что она сама всегда жила в нищете и не хотела такой же участи для нас.
— Мы с матерью думали, будто она удачно вышла замуж, — Макс нахмурился.
— Я подозреваю, Эллис нарочно обманула своих родителей, желая досадить им. Она ненавидела королевский образ жизни.
— А ты счастлива? У тебя был какой-нибудь парень?
Наступило молчание.
— Это тебя не касается.
— Я хотел бы знать.
— Расскажи мне о своей жизни, — сурово произнесла Пиппа, — а я поведаю о себе.
— Хорошо, — к ее удивлению, ответил Макс. — У меня было много подружек. Богач вроде меня всегда желанная добыча.
— Класс! — с иронией сказала Пиппа. — Я была помолвлена с Томом. Однако, когда он услышал, что после гибели Джины и Дональда дети будут жить с нами, он сбежал. Что ж, если Том не хотел жить с ними, это только его проблема, хотя я нисколько его не виню. Трое детей и собака. Я, наверное, слишком много от него ждала.
— Ты слишком много на себя взвалила.
— Нет, я люблю Марка и девочек. Если ты помешаешь их счастью, будешь иметь дело со мной, Макс де Готье.
— Я никогда не причиню им зла.
Снова наступило молчание. Пиппа внезапно почувствовала себя спокойно и уверенно, чего с ней не случалось вот уже довольно длительное время.
— Почему тебе так важно спасти Альп д'Эстелла? — удивленно спросила она.
— Просто я должен это сделать.
— Зачем, ведь ты вырос во Франции?
— Это моя обязанность.
Почему Макс не говорит мне правду?
Пиппа подозрительно уставилась на него.
— А как ты научился доить коров? — она решила переменить тему разговора.
— Это легко. Моя мать родилась на ферме, которая располагалась к югу от Парижа. Мой дедушка и бабушка по материнской линии по-прежнему живут там. В детстве на ферме я был очень счастлив.
— Твой отец, ну, тот, чье имя записано в твоем свидетельстве о рождении, умер?
— Я никогда не общался с любовниками моей матери.
— А где сейчас твоя мать?
— Она в Париже.
— Когда умер Тьерри?
— Мне тогда было тринадцать лет, он погиб в автомобильной катастрофе.
— Мне жаль, Макс, — Филиппа помолчала, затем спросила: — Твоя строительная компания находится в Париже?
— Да, я строю небоскребы.
— Ты на кого-нибудь работаешь, у тебя есть босс?
— У меня был потрясающий босс, однако он умер три года назад. Теперь я управляю компанией.
— Ты очень богат?
— Откуда в твоем голосе столько разочарования? Ты не любишь богатых?
— Нет, — Пиппа помедлила. — С деньгами жить удобнее.
— Это точно, — Макс улыбнулся, и она прикусила губу.
— А где ты взял первоначальный капитал, у королевской семьи?
— Нет. Мой отец был весьма удачливым игроком, — он невесело улыбнулся. — Он прикрывался своим именем и титулом в качестве залога. Я многие годы выплачивал его долги. Хотя прежний принц предлагал моей матери помощь, она скорее умерла бы, чем приняла ее.
— Расскажи мне о той аварии, — неуверенно попросила Пиппа.
— Отец был пьян. Алкоголизм — наше наследственное проклятие, однако в отличие от Эллис отец не боролся с этой привычкой. Так что королевской семье Альп д'Эстелла нечем гордиться.
— И ты хочешь, чтобы Марк оказался посреди всего этого?
— Я уверен, ты сможешь воспитать его человеком стойким к соблазнам. — Помолчав, Макс прибавил: — Возможно, я действительно плохо обдумал всевозможные детали.
— А откуда мне знать, что ты не хочешь стать регентом ради денег и власти?
— Меня не прельщают деньги и власть так же, как и тебя. В этом мы понимаем друг друга.
— Ерунда, — раздраженно сказала Пиппа. — Я — никто, а ты — принц-регент.
— Не смей оскорблять себя, каждый из нас — личность, — Макс положил свою ладонь ей на руку.
Пиппа никак не могла избавиться от смущения.
— Сколько тебе было лет, когда ты начал работать? — спросила она.
— Мне было пятнадцать. Наша ферма не приносила больших доходов.
— Твоя мать не работала?
— Она была в той же машине, в которой погибли отец и Тьерри, с тех пор у нее парализованы ноги. Меня принял на работу старый друг моих дедушки и бабушки.
— Кто оплатил наш перелет? — Пиппа нахмурилась. — Ты или правительство Альп д'Эстелла?
— Мне возместят расходы.
— Если у тебя получится оставить Марка в этой стране?
Макс пристально посмотрел на Филиппу, и она подумала, что он многое ей не говорит.
— Сейчас нам принесут завтрак, — прервал он ее размышления.
— В четыре часа утра?
— Ты в другом часовом поясе.
— У меня кружится голова.
— Передвигайся медленно, — он коснулся рукой ее щеки, будто приободряя. — Все будет хорошо.
— Я не знаю, как привыкну к смене часовых поясов, однако не могу же я бросить детей!
— Я не стану давить на тебя, пусть все будет, как будет, — Макс сильнее сжал ее руку.
Наступило продолжительное молчание.
— Можно мне поцеловать тебя?
— Нет. — Сердце Филиппы замерло. Ее переполняло желание. В тот момент, когда Макс припал к ее губам, она прикоснулась ладонями к его лицу.
Казалось, их поцелуй будет длиться целую вечность, но вскоре зажегся верхний свет, и они отстранились друг от друга. Принесли завтрак.
— Не нужно было этого делать, — задыхаясь, сказала Пиппа.
— Я так хотел, — Макс улыбнулся.
— А я не хотела, — пробормотала она. — Это просто глупо.
Глава пятая
Как только самолет приземлился, стюардесса сообщила:
— Просьба ко всем пассажирам оставаться на своих местах до тех пор, пока борт не покинут члены королевской семьи Альп д'Эстелла.
Детям по-прежнему хотелось спать. Макс нес на руках Клэр и Софи, а Пиппа за руку вела заспанного Марка.
— Не позволяйте Пиппе нести вещи, — проворчал Макс, обращаясь к стюарду. — У нее болит спина. И, пожалуйста, поскорее выведите нашу старую собаку.
Филиппа спустилась по трапу и ступила на красный ковер. Внезапно она увидела Долорес и едва не расплакалась. Она остановилась и обняла собаку. Понимая, что лить слезы глупо, Пиппа улыбнулась.
В конце красной ковровой дорожки их ждал лимузин. Казалось, даже Долорес, которая изо всех сил нюхала воздух, не верит, что они попали в такой теплый климат.
— Здесь почти жарко, — выдохнул Марк и обратился к собаке: — Мы едем в замок, Долорес.
— Хотела бы я, чтобы жители Танбарука видели нас сейчас, — прошептала Пиппа, и Макс хихикнул.
— Ты хочешь, чтобы наши снимки напечатали таблоиды? Марк, держи Пиппу за руку. Оставь Долорес здесь, мы встанем вокруг нее. А теперь, Пиппа, улыбайся.
— Зачем? — удивленно спросила она.
— Ты забыла, мы имеем самое прямое отношение к королевской семье, а значит, наши снимки разлетятся по всему миру.