Продолжая говорить сам с собою, Фреймос медленно растаял в воздухе.
– С ума сойти, – выдохнул кард.
– Я в первый раз тоже так подумал, – флегматично отреагировал на это замечание Эр. – Но потом привык.
– Все драконы такие? – поинтересовался Сэллер.
– Нет, – ответил Лайс. – Они все разные. И странности у каждого свои.
После слов Хранителя он смотрел на молодого мага уже иначе. Вот уж действительно не знаешь, как исполнятся твои желания. Еще недавно он тяготился ролью единственного в Сопределье проводника, а теперь испытал что-то похожее на ревность. Да и шутка дракона о том, что один лишний, не понравилась. Как будто царапнуло что-то. Предчувствие, что ли?
– А что значит «проводник»? В каком смысле – отработаю? – спохватился Сэл.
– Проводник способен проводить через врата не обладающих даром. В легальном мире, где о нас знают, подобное желание может возникнуть у многих. И если Фреймос как Хранитель не будет возражать…
Вдаваться в подробности не хотелось – потом все узнает.
– Я проводник? И ты? И все, больше никого? Странно. Сопределье огромное, и только два проводника. И оба… Ну ты понимаешь.
– Нет.
– Совпадений слишком много, – объяснил парень. – Так, завтра выяснится, что мамина горничная – открывающая, а наш герцог – идущий.
– Герцог? Нет. Брайт Клари, если ты с ним знаком, помощник капитана Марега. Он – да. Еще лорд Миаллан, советник Лар’элланского посольства. Это те, кто сейчас в Кармоле. И да, есть еще Ромар, но он, возможно, уже ушел – он не тарский, с Эльмара. Открывающие в Саеле…
– Брайт Клари? Такой здоровый рыжий мужик? А это нормально?
– То, что рыжий мужик – идущий? Вполне.
– Я не об этом. Тысячи миров, а кажется, что все самое важное происходит вокруг меня.
– Не тебя, – невесело усмехнулся кард, сделав собственные выводы. – Но теперь ты тоже в деле. Поздравляю.
– Господа идущие, – напомнил о себе Эр. – Как насчет того, чтобы выполнить просьбу Хранителя и убраться с Навгаса? Вы мне работать, между прочим, мешаете.
Работа в виде трехмерного кроссворда висела перед открывающим на голографическом экране и, несомненно, требовала максимального сосредоточения.
– Не знаю, куда пойдет этот расхититель музейных ценностей, – кивнул на стушевавшегося парня Лайс, – а я – домой.
– Домой! У-у… – Сэл в отчаянии вцепился себе в волосы. – Я же никому ничего не сказал! Мать, наверное, извелась. И о чем я только думал?
– Ты не думал. Когда чувствуешь зов, думать невозможно. Но я подумал за тебя. Написал твоим родителям записку от твоего имени. И твоим почерком, естественно. Мол, уезжаешь ненадолго, объяснишь, когда вернешься.
– Что объясню?
– Это уж тебе решать. Так что, на Тар?
– На Тар, – вздохнул юноша.
– Не так шустро, – осадил их Эр. – Врата на Тар откроются только через четырнадцать часов восемнадцать минут. Но если торопитесь, могу просчитать обходной путь. Деньги есть?
– Считай. Герой дня платит.
Спорить Сэл не стал, и на Тар они попали уже через час. Два мира транзитом, половина запасов Сэллера – и дома. Точнее, почти дома. Предстояло еще добраться из Саела в Марони.
– Не торопитесь.
Лайс обернулся на голос и почтительно склонился перед Хранителем. Гвейна он видел впервые, но обознаться было сложно.
– Брось церемонии, – отмахнулся старик. – И оставь нас с мальчиком, у меня к нему небольшой разговор. А ты пока погуляй. Пообедать можешь или вздремнуть…
Небольшой разговор, за время которого можно успеть пообедать и поспать? Буревестнику оставалось только посочувствовать.
Парень вышел из домика спустя почти два часа, усталый и серьезный.
– Скоро будем дома. Гвейн откроет портал к заброшенным вратам, он сказал, ты знаешь, где это.
– Да, знаю. Значит, к вечеру будем в Марони. А где…
Уточнять не понадобилось. Посреди двора появилось широкое полупрозрачное окно, в которое без труда удалось провести ящерок. Вышли там, где и предполагалось, – у развалин храма в Паленке. Только тут Лайс рискнул поинтересоваться у Сэла подробностями разговора с Хранителем.
– Это тебя не касается.
– Что? – опешил кард.
– Что слышал. Это мои личные дела.
Эн-Ферро вырвался вперед и развернул своего кера, преграждая воднику путь.
– А теперь послушай меня, Буревестник! Мне уже хватило проблем с мальчишкой, наслушавшимся драконов. Поэтому, если Гвейн…
– Нет, это ты меня послушай! – Водник привстал на стременах. – Я не он! И не нужно нас постоянно сравнивать. Я – это я. И я не просил тебя таскаться со мной, мне не нужна нянька!
Он вывернул вдоль обочины и погнал кера по пыльной дороге.
На душе у Лайса сделалось паскудно. И нужен ему был этот мальчишка? Сам разобрался бы, не пропал. А совпадения – это лишь совпадения…
Сэл ждал за первым же поворотом:
– Извини.
– Забыли.
– Я благодарен тебе за помощь. Одному было бы сложно. Но я не хочу сейчас обсуждать то, что узнал от Гвейна. Он… – Парень запнулся. – Есть вещи, которые выше моего понимания. Что бы ты ни говорил о психологии идущих. Да я и само слово «психология» узнал два дня назад… В общем, мне нужно подумать и определиться.
– Определиться, на чьей ты стороне? – уточнил Лайс.
– Нет. Тут нет сторон. И не волнуйся, старик не просил ни о чем, просто рассказал…
– О Галле? – понял кард.
– Да, но не только. В голове теперь такая каша.
– Он не объяснил, зачем говорит тебе все это?
– Сказал, что я должен знать. Потому что, как ты выразился на Навгасе, теперь я тоже в деле. И не спрашивай, я не знаю, что это значит.
Повеяло тревогой. А может, это ветер с моря? Но успокоился Лайс только дома, когда поднял на руки бросившегося навстречу сына, когда взглянул в лучащиеся счастьем кошачьи глаза и услышал нежное мурлыканье:
– Я соскучилась.
И тут же:
– А что ты мне привез? Раньше ты всегда привозил мне подарки.
– Раньше ты была мне по пояс. И разве я сам не подарок?
В сумке под горой сладостей и игрушек для Ласси лежала завернутая в рубашку коробочка, а в ней – кольцо с изумрудом. Как раз под цвет хитро прищуренных глаз.
Галла
Деревенская свадьба – это что-то! В любом мире. Столы ломятся, музыканты и потешники надрываются, вина, настойки и наливки льются рекой. Я, разумеется, не пью – я при исполнении. Как положено, проверила приготовленный для молодых дом – с порога почувствовала, что никакой порчи на нем нет, но для порядка обошла, даже под кровать, украшенную цветами и лентами, заглянула. Потом пару раз пьяных мужичков утихомирила. Правда, после второго раза голова подошел и тактично намекнул, что свадьба без драки не свадьба, и слишком уж стараться не стоит. Дело их: столкнула лбами двух захмелевших остолопов – пусть народ развлекается.
Затем тучку отогнала, чтобы наметившийся дождик не испортил веселье. Когда танцы начались, сто раз об этом пожалела: лучше бы разошлись уже. Нужно было еще по приезде в Дубочки правильно себя поставить, маги на Каэтаре – народ уважаемый, другую чародейку побоялись бы за руки под каждую плясовую в круг тащить, а мне и минутки посидеть не давали. Но отбилась кое-как. Только ненадолго.
– Потанцуешь со мной, тана?
Тин-Тивилира, как я и предполагала, приняли в Дубочках с радостью. Филана ни с кем делиться гостем не захотела и в какой-то час, пока тот занимался водными процедурами, организовала ему спальное место в комнатушке Рада, отправив мальчишку ночевать с друзьями на сеновал. А тот и рад был: до этого мать его, как ни просился, не пускала. Говорила, они там с ребятней балуют, историйки похабные рассказывают и курят тайком. Но отпустила-таки, на свой страх и риск. Зато теперь у нее в доме и магичка квартирует, и эльф.
– Так потанцуешь?
После нескольких чарок местного самогона он стал еще симпатичней: с молодого лица слетел вековой налет отрешенности, а глаза задорно блестели.
– Потанцую.
Дракон, танцующий с демоном. Извечная вражда наших предков никак себя не проявила, когда я положила руки ему на плечи.
– Чему ты улыбаешься, тана? Я выгляжу смешно?
– Нет. Ты выглядишь живым. Настоящим.
– Я и так живой, – обиделся он. – Даже живее тебя. Та женщина рассказала мне твою историю. Это не очень интересная история, но я запомнил. Она сказала, что весной ты похоронила мужа. А я посмотрел на тебя и подумал, что вместе с мужем ты похоронила сердце.
Танцевать расхотелось. Я вырвалась от него и пошла – неважно куда, только бы подальше от радостного гама. Остановилась уже у частокола, окружавшего поселок по периметру. Я ведь не думала! Я честно весь день даже не думала, не вспоминала, утонула в чужих хлопотах, и мне было почти хорошо… Ну зачем он спросил?!
– Я расстроил тебя, тана? – Наверное, тэвк все это время шел следом.
– Да, – обернулась я к нему.
– Я не хотел. Только сказал то, что подумал. Я ошибся?
– Нет.
Полудемон нахмурился, пытаясь собраться с мыслями.
– Вы называете это любовью, да? Я знаю много историй о любви, и почти все они грустные. Наверное, и твоя такая. Но ты мне ее не расскажешь, потому что ее нельзя разменивать, я помню. Ты странная, тана Галла. Но я не часто встречал детей твоего народа, и мне трудно судить…
Он покачнулся, и я придержала его за плечо. Тэвк перехватил мою руку и пристально всмотрелся в лицо.
– Мне трудно судить. Может, ты такая, как все таны. Вот, например, то, что у тебя четыре глаза, – это нормально?
– Ты пьян, Тин-Тивилир, – улыбнулась я. – Видимо, ты пил так же часто, как и встречал драконов. Давай я проведу тебя до дома.
– И мы не будем больше танцевать? – надулся он.
– Сегодня – нет. Пойдем, я заварю тебе чая.
После того как Тин-Тивилир выпил приготовленный мной травяной отвар и с полчаса просидел в маленькой деревянной будке в конце огорода, тэвку значительно полегчало.
– Зачем люди пьют эту отраву? – спросил он, когда правильно ответил на вопрос о количестве глаз на моем лице.