– Так, Сабрина[36], хватит, – терпение Сэма иссякло. – Я буду задавать вопросы, а ты – шевелить своими сладкими губками, поняла?
– О, похоже тренинг сензитивности[37] творит чудеса. Ты что, недавно щенков топил? Расскажи, что ты чувствуешь, – ядовито ответила девушка. – Кстати, видала я трупы, и немало, но ни один из них не ходил и не разговаривал.
– Ты это, черт побери, о чем? – Сэм встречал не так много людей, которые прямо заявляли, что с ним… что-то не так.
– Упаси боже. Твою дурацкую походку за километр видно.
– Что со мной не так? – прорычал Сэм.
– Я ведьма, тупица. У меня есть некоторые способности. И я чувствую некоторые вещи. А тебя здесь нет. Ты что, сам не чувствуешь?
Но Сэм не был настроен заниматься самокопанием.
– Что ты ему сказала? – он кивнул головой туда, куда судя по всему удалился Дин.
Девушка усмехнулась:
– Кому? Парню, что только что ушел? Вы с ним вместе принимаете душ, или как? Вы, ребята, чем-то похожи – у обоих черепа, как у кроманьонцев.
– Он мой… Не важно. Что он хотел? – упрямо проговорил Сэм.
– Его подружке стало плохо, и он подумал, что в этом виноваты я или моя хозяйка. У нас здесь полно всякой дряни. Я сказала ему, что я тут ни при чем. Он и его цыпочка выглядели совершенно безобидными. Возможно, я сказала ему, что моя хозяйка больше понимает в колдовстве. Потом я его выставила, мне тут психи не нужны. Я была с ним сама любезность. А вот ты мне не очень нравишься.
– Что ж, это хотя бы честно. А остальные ведьмы в курсе, что тут творится?
– Я ни с кем не общаюсь, если ты это имеешь в виду. Я живу с мамой, которая зарабатывает на жизнь мыловарением, работаю, строчу эсэмэски своему бойфренду и иногда смотрю сериалы на «Нетфликс». Я уже сказала тому парню, что не все, у кого есть дар, торчат тут. Я понимаю, это конечно Салем, но из этого не следует, что все тут напяливают шляпы и устраивают гонки на метлах.
– И тот парень вот так запросто ушел? Ты ему больше ничего не говорила? – Сэм сомневался, что девчонка не врет.
– Ага… Да. Нет. Ну, теперь-то мне можно идти?
– Угу, – Сэм развернулся и вышел в аллею.
– Не за что! – крикнула девушка ему вслед. – Придурок.
Глава 13
С океана наползал прохладный вечерний туман. Возвращаясь в гостиницу, Дин срезал дорогу через старое кладбище. Обычно прогулки по кладбищам были связаны с раскапыванием могил и сжиганием костей, но сейчас он поймал себя на том, что разглядывает старые надгробия. Они заросли мхом, и некоторые имена было сложно разобрать, но Дин сам не заметил, как увлекся. Все эти люди обвинялись в колдовстве. Он знал о Салемских процессах над ведьмами не так уж много. Возможно, те, кто лежал тут под землей, и правда были ведьмами, тогда туда им и дорога. Но еще Дин знал, что зависть и подозрительность способны натворить куда больше дел, чем несколько человек, промышляющих колдовством, чтобы спасти урожай. Он пересек улицу, оставил сумку в багажнике и задумался: надо бы проверить, как дела у Лизы и Бена (занавески на окнах были плотно задернуты), но в то же время ему очень хотелось найти Конни. Если эта дамочка практикует черную магию, как сказала продавщица, возможно, именно она виновата в том, что случилось с Лизой. А может, она достаточно сильна, чтобы помочь воскресить Сэма. Как ни крути, Дину нужно было собрать больше информации, прежде чем встречаться с Конни Хенрик.
Захлопнув багажник, Дин вошел в холл. Ингрид по-крокодильи улыбнулась ему из-за стойки, подозвала жестом и предъявила длинный счет за испорченное имущество.
– Чтобы вычистить занавески и пол, пришлось вызвать профессионалов. А от костра в мусорном ведре все теперь в дыму. Я переселила вас в другой номер.
Дин кивнул и поблагодарил. Все это не очень-то его волновало, но сейчас ему, как никогда сильно, хотелось, чтобы они остановились в обычном затрапезном мотеле. С самой своей обаятельной улыбкой он обратился к Ингрид:
– Куда мне обратиться, если я хочу найти информацию о семье, которая живет в Салеме? Здесь есть библиотека или что-то вроде того?
Даже в век Интернета некоторые сведения можно откопать только в старых записях.
– Есть Музей Пибоди в Эссексе. Хотя до него пешком не доберешься. Многие туристы приезжают туда, чтобы узнать, не имеют ли они отношения к процессам над ведьмами. Моя прапрапрапрабабушка жила в Бостоне, и ее супруг приезжал посмотреть на суд.
– Какой суд? – не понял Дин.
– В тот раз слушали свидетельства девочек, обвинявших людей в колдовстве. Так что поезжайте в Музей Пибоди, поищите там фамилии своих предков. Хотя я никогда не слышала о Винчестерах в Салеме.
– Возможно, что и нет. Спасибо за информацию.
Дин переоделся в профессорский костюм (твидовый пиджак и брюки цвета хаки) и, настроив GPS, поехал к музею.
Когда он прибыл на место, пожилая женщина в бежевом брючном костюме как раз запирала дверь изнутри. Дин постучал, изобразил самую интеллигентную улыбку, на какую только был способен, и прижал к стеклу удостоверение преподавателя Гарварда[38]. Женщина приоткрыла дверь.
– Извините, мы закрыты. Приходите завтра, – сказала она, и хотела снова закрыть дверь, но Дин втиснул в щель ногу и снова улыбнулся.
– Простите, что так поздно, – он прочистил горло. – Я доктор Джонс из Гарварда. У меня завтра лекция, а я катастрофически не успеваю закончить очень важную ее часть. Нельзя ли мне как-нибудь?.. – Дин неопределенно взмахнул рукой.
Женщина окинула его взглядом. Дин лучезарно улыбнулся, повысил уровень обаяния еще на пару градусов и перестал удерживать дверь ногой. Кажется, его старания не прошли даром: женщина улыбнулась в ответ, открыла дверь и провела Дина в комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями.
– Какую семью вы разыскиваете, доктор Джонс? – спросила она из-за стойки.
– Я ищу Хенриков.
– Хм-м, не уверена, что у нас много информации о них. Сейчас посмотрим… – С этими словами она вытащила из ящика стола листок.
Заглянув в него, Дин увидел, что это список семей, проживающих в Салеме с момента его основания в 1628 году.
– Хм… Эбби, Адамс, Аллен, Бэйли, Биббер, Черчилль, Кэмпбелл, Кори…
– Постойте-ка… – Дин взял листок и перевернул его так, чтобы читать не вверх ногами. – Кэмпбелл?
– Да, вот здесь, – она ткнула пальцем в лист. – Об этой семье тоже немного информации, если я правильно помню. Могу принести, если хотите.
– Да, будьте добры, – попросил Дин.
Через несколько минут женщина вернулась с пыльной коробкой.
– Это все, что у нас есть о Кэмпбеллах. Если что-то еще понадобится, зовите. Мне надо кое-что доделать, так что у вас есть полчаса.
Дин поблагодарил ее и, когда она ушла, сел за один из ближайших столов. В коробке лежал старый кожаный дневник с вытертой золотой надписью на обложке «Натаниэль Кэмпбелл». Дин стал осторожно листать хрупкие пожелтевшие страницы.
Он никогда не слышал о Кэмпбеллах в Салеме. Собственно, он вообще не знал о своих родственниках старше деда и бабушки, Сэмюэля и Дианы. Но кем бы ни был этот Натаниэль Кэмпбелл, дневник он вел прилежно. На первой странице стояла дата: 1664 год, и Дин начал читать.
«Сегодня вместе с достопочтенным Коттоном Матером подписал бумаги на усадьбу[39]. Цена теперь три английских фунта в год. Угодья начинаются в двадцати метрах от старого дуба на повороте дороги в Ипсвич[40]. Ширина примерно пятьсот метров, длина – две тысячи. На западе усадьба ограничена маленьким ручьем, а на юге – рекой, которая течет к Ипсвичу».
Дин перевернул сразу несколько страниц. Его внимание привлекла запись, сделанная в феврале 1692 года.
«Сегодня к северу от деревни нашли тело девушки Эбигейл Фолкнер, четырнадцати лет. Ей перерезали горло. Я спросил деревенского доктора Уильяма Григга, могу ли я увидеть тело, чтобы соборовать несчастную. Я прибыл туда раньше преподобного Пэрриса[41]. Он бы тут же поднял шум, и я бы точно не смог ее осмотреть. Вдова Фолкнер не хотела ждать ни минуты, опасаясь, что ее дочь не вознесется на небеса, и позволила мне взять все в свои руки. Я настоял, чтобы мне разрешили остаться с телом наедине, чтобы «все подготовить» к приходу вдовы. За это короткое время я сделал несколько заключений, которые, я уверен, загнали бы в тупик даже превосходного врача. Шея девочки была сломана. Горло перерезано, но кости сломаны так, будто девушку ударили топором. Однако на задней стороне шеи синяков не оказалось. Боюсь, это можно было сделать лишь с применением сверхъестественной силы. Я уверен, что истребил тогда ведьм, но вдруг теперь и другие попали под темную власть Сатаны? Остается лишь надеяться, что это не так. Однако боюсь, мои сыновья правы: в Салеме снова появились ведьмы».
Дин потрясенно смотрел на страницу. Неужели это дневник одного из его предков? Возможно ли, что Натаниэль Кэмпбелл – его прапрапрадед по материнской линии? Дин вздрогнул. Нужно дочитать дневник. Встав со стула, он, прищурившись, посмотрел в темный коридор: в тишине раздался приближающийся стук каблуков. Дин всегда носил в кармане отцовский дневник. После гибели Сэма это было единственное, что еще связывало его с семьей. С помощью карманного ножа Дин срезал с дневника Натаниэля кожаную обложку и тщательно обернул в нее дневник Джона Винчестера. Они были одинакового веса и размера, и вряд ли в ближайшее время кто-то еще заинтересуется старым дневником семьи Кэмпбелл. Когда Дин во всем разберется, он вернется и поменяет их обратно.
– Нашли, что искали? – спросила женщина, когда Дин проходил мимо.
– И даже больше, чем рассчитывал, – отозвался Дин.
Вернувшись, он с облегчением увидел, что Лиза и Бен смотрят телевизор и едят заказанные в гостиничной кухне бургеры (даже ему один оставили). Лиза утверждала, что ей лучше, но все еще выглядела бледной. Она сказала, что, наверное, утром ей станет лучше, и тогда можно будет осмотреть клиперы. А Бен весь вечер говорил, подражая пиратам.