Констанс снова взмахнула рукой, и комната наполнилась таким же густым туманом, как тот, что скрывал поля за окном. Повернувшись к Натаниэлю, она швырнула через всю комнату и его. Томас набросился на нее, но тут же отлетел в угол.
– Как вы смеете нападать на меня в моем собственном доме! – Констанс Болл еще раз взмахнула рукой, и огненный смерч, вырвавшись из камина, поднялся к потолку. – Eugae satan imus focales olle obligamus tu adque subsidium me clades mi trespassers![67]
Огонь подбирался все ближе к безжизненно лежащему Томасу.
– Томас! Очнись! – закричал Калеб.
– Как интересно! Твой старший сын, кажется, лишился рассудка. Как и отец! – Констанс стояла, величественно выпрямившись, а пламя плясало вокруг нее. – Скажи, Натаниэль, зачем ты притащил сюда детей? Зачем подверг их опасности? Я и сама знаю ответ: потому что ты охотник. Все охотники одинаковы: выскочки, уверенные, что имеют право судить кого угодно, кроме себя. А теперь позволь, я скажу кое-что… – Она наклонилась к Натаниэлю и обдала его ледяным дыханием: – Мы приехали сюда, так же, как и вы, в поисках новой жизни. Новый Свет открыт для всех, а не только для тех, кто сидит, уткнувшись в Библию.
– Ты убила Эбигейл Фолкнер, невинную девочку! – воскликнул Натаниэль.
Констанс дернула плечами и отвернулась:
– Ну и что? Иногда слабых следует наказывать за непослушание.
– В Салеме такого не потерпят! – крикнул Натаниэль ей в спину.
– Упаси боже. Салем проделал большую работу, выжигая все разумное, не так ли, девочки? – обратилась Констанс к появившимся в дверях пяти девушкам. В их очень темных глазах отражалось пламя.
Затем она снова повернулась и впилась холодным взглядом в Натаниэля:
– Давайте кое-что проясним, мистер Кэмпбелл. Я могла бы убить вас. Это так же просто, как щелкнуть пальцами. Если вы снова явитесь ко мне, ваши дети останутся сиротами, уж я об этом позабочусь. – Она протянула руку к его лицу. – И в следующий раз я не буду так милосердна.
Три глубокие царапины появились на щеке Натаниэля, струйки крови побежали с подбородка на куртку.
– Я много чего могу, – прошипела Констанс. – В Салеме от меня спасения нет! Девочки, покажите Кэмпбеллам выход.
Девушки собрались в круг, подняли руки, и, подхваченные неведомой силой, Калеб, Томас и Натаниэль вылетели через застекленные окна и упали на снег. Томас еще не пришел в себя, но Натаниэль втащил его на лошадь и они поплелись домой.
Двери открыла Розмари.
– Господи! – воскликнула она. – Ханна, неси масло и травы!
Натаниэль осторожно уложил Томаса на стол, Калеб стянул с брата сапоги, а Ханна приложила к его виску теплый компресс из лечебных трав.
– Что случилось? – Розмари склонилась над сыном.
– На нас напала Констанс Болл, – объяснил Калеб.
– Она ведьма, – пояснил Натаниэль. – Пока Салем отправляет на виселицу ни в чем не повинных старух, настоящие ведьмы разгуливают на свободе.
– Но почему они на вас напали?
– Потому что я расспрашивал об Эбигейл Фолкнер. Констанс убила ее. Пока неясно зачем. – Усевшись у очага, Натаниэль принялся снимать сапоги.
Тут Томас зашевелился, потом сел и схватился за голову.
– Уверен, эта женщина задумала что-то нехорошее, – продолжал Натаниэль. – У нее там латинская книга заклинаний. По-моему, это «Некрономикон».
– И что она с ним будет делать? – поинтересовалась Ханна.
– Я такую книгу видел только мельком. Там сказано, как подчинять демонов. В книге множество могущественных заклинаний, и все опасные.
– Например?
– Точно не знаю, – отозвался Натаниэль. – Но будьте очень осторожны – в городе, и вообще везде, где вас могут увидеть. Констанс что-то замышляет, и у меня такое чувство, что плотину вот-вот прорвет.
– А могилы? – спросил Калеб.
Натаниэль огорченно покачал головой. Он не знал наверняка, что за план у Констанс Болл, но подозревал, что все это как-то связано со смертью Эбигейл Фолкнер и разрытыми могилами.
Глава 23
Дин закрыл дневник Натаниэля, медленно соединяя все в единое целое: Конни и Констанс, старый дом на Ипсвич-роуд. Могут ли они быть теми же, что описывал его предок? Может ли Констанс жить до сих пор, сотни лет спустя?
Он обошел машину, вынул мачете из ниши для запасного колеса и срезал несколько нижних веток с деревьев, разбросал их поверх автомобиля для маскировки и вернулся к воротам, запертым на тяжелый замок. За ними виднелся высокий кирпичный дом, с обоих сторон окруженный полями и обнесенный каменной стеной.
– Едва ли я дождусь приглашения, – пробормотал Дин, карабкаясь на стену.
Он почувствовал что-то мягкое под рукой: в щели между камнями лежал потрепанный временем мешочек, обмотанный красной лентой – гри-гри. Дин не ошибся домом. Он спрыгнул по другую сторону ограды, мягкая земля просела под ботинками. Дом стоит посреди открытых пространств и подобраться к нему незаметно будет нелегко. Оглядевшись, Дин решил войти через заднюю дверь и стал пробираться вдоль участка, стараясь держаться в тени деревьев. Поднявшись на холм, он спрятался за конюшню. Отсюда было видно, как работают пять девушек: одна полола сорняки в огороде, вторая вела корову через пастбище… Картинка была идиллическая, даже старомодная. Услышав разговор на конюшне, Дин заглянул в толстое волнистое стекло и увидел двух женщин, которые чистили лошадь.
«Либо все закончится горячим пуританским порно, – подумал он. – Либо это ведьмы».
Оглянулся и – бац! – с разворота ударился о стену конюшни. На грудь что-то давило, хотя дюжий полевой рабочий, выросший как из-под земли, его и пальцем не тронул.
– Привет, мужик! Прости, я заблудился. Это здесь на пони катают? – спросил Дин.
Мужчина не ответил, только тряхнул рукой, и Дин упал на землю. Рабочий знаком приказал ему идти вперед. Войдя в дом, он подтолкнул его к стулу, стоявшему перед большим камином. Окна во всю стену были закрыты тяжелыми шторами, не позволявшими видеть, что происходит снаружи. В комнату вошла женщина средних лет, и Дин сразу узнал незнакомку, которая смотрела на него на парковке. Теперь было видно, что у нее высокий лоб и широкий рот.
– И часто нарушаешь границы чужой собственности? – спросила она скрипучим голосом с легким европейским акцентом.
– Анджела Лэнсбери[68], – воскликнул Дин. – Ух ты! Я ваш большой поклонник.
Работник, стоящий в углу, шевельнул рукой, и Дина снова бросило на стул.
– Не волнуйся, великан, – усмехнулся он. – Я никуда не убегаю. Можем вместе подоить корову. Хочешь?
– Что тебе надо? – Хозяйка дома села напротив и впилась в Дина холодным взглядом.
– Видишь ли, Констанс… Я так понимаю, ты Констанс Хенрик, Конни из лавочки «Редкости и болтовня Конни»… Можно звать тебя Конни? Так вот, при обычных обстоятельствах я бы перерезал тебе горло серебряным ножом, прочел пару заклинаний и убедился, что твое тело зарыли в четырех разных местах. И ты бы еще легко отделалась, ведь ты пыталась убить мою девушку, и утопить меня и ее сына. Хотя парочку тех красоток во дворе я бы оставил. В наши дни трудно найти хорошую прислугу.
– Эффектное приветствие, – заметила Конни. – К сожалению, мое терпение иссякло.
Она поднялась и подала знак работнику.
– Постой! – выпалил Дин. – Ты не отрицаешь того, что случилось днем, так что скорее всего, это была ты. Значит, ты очень сильная, если сумела поднять целый корабль.
Констанс молча пожала плечами.
– Ты – то, что нужно, – заявил Дин.
– Что это значит?
– Мне нужна твоя помощь.
– У меня нет времени на возню с букашками. – Она снова подала знак, и громила сдернул Дина со стула.
– Стой, стой, послушай! – упирался Дин. – Мне нужен «Некрономикон». Я хочу вытащить кое-кого, кто заперт в очень крепкой клетке.
– Ты все равно не знаешь, что делать с книгой, даже если бы она у тебя была.
– Вот именно! Для этого мне нужна ты.
– Не выйдет. В книге заключена мощь, какой ты со своим скудным воображением и представить не можешь. Уверена, у тебя просто сил не хватит.
– Так она у тебя все-таки есть? – уточнил Дин.
– Если бы даже и была, я бы тебя и близко к ней не подпустила, – отрезала она. – И вообще, с какой стати я должна тебе помогать?
– Ни с какой. Просто сейчас я прошу, а так убил бы на месте.
– Прости, но с дикарями я не работаю. Особенно с такими, как ты, – отрезала Конни.
Она вышла из комнаты, а громила схватил Дина за шиворот, протащил через весь дом.
– Эй, Поль Баньян[69], – прохрипел Дин. – С курткой поаккуратнее!
Парень распахнул ворота и вышвырнул Дина на дорогу – тот приземлился на двойную желтую полосу в нескольких метрах от въезда. Бросок что надо. Дин поднялся и отряхнулся. Дела шли неважно. И он поковылял к машине, потрепанный, в синяках, все еще не обсохший после пиратского приключения.
Пока он ехал сюда, из лежащей на переднем сиденье папки выпали фотографии. Дин подобрал снимок жестоко убитой девушки в голубом джемпере и почувствовал, что ему хочется на части разорваться: здесь явно напрашивалась охота. Все мешочки гри-гри в машинах жертв были подброшены ведьмами – вероятно, Конни и ее девицами. Дин покачал головой, удивляясь собственной неудаче. Какой смысл себя обманывать? Другого объяснения не найти: Конни наверняка была той самой Констанс из дневника Натаниэля. Хуже того, она опять задумала что-то очень нехорошее.
«Выходит, единственный человек, который может мне помочь, скорее всего, убил десяток бедолаг».
Он как раз думал, что надо бы на время выкинуть все из головы, вернуться в гостиницу и проверить, все ли в порядке с Лизой и Беном, когда два больших черных «Кадиллака Эскалейд»[70] отъехали от дома Конни и повернули на юг. Машина Дина все еще была спрятана под деревьями, поэтому его не заметили. Он подождал, пока «кадиллаки» скроются из виду, а потом поехал следом.