– Эй, а ты случаем не знаешь белого парня по имени Дин, он тут искал проблем на свою задницу? – спросил один из компании.
– Дин – друг моей мамы. Он внизу, – Бен указал на парковку.
– Где? В запертом подземелье?
– Ведьмы утащили мою маму. Не знаю как, но Дин собирается их остановить. Какой-то лысый мужик вытащил меня оттуда и велел сидеть здесь, а сам, кажется, вернулся вниз.
Тот же парень, очевидно, главарь, переспросил:
– Постой-ка, какие еще ведьмы? Хэллоуинские? Ты что, обдолбанный, что ли?
Бен помотал головой:
– Да нет же, настоящие. Которые хотят погрузить во тьму весь город. И весь мир. Поверьте, под раздачу все попадут.
– О! Нам как раз охота подраться. Если этот белый парень внизу, поможем ему. У Крохи даже есть чем.
– Еще бы, Тим, – огромный Кроха открыл багажник «кадиллака», в котором оказался внушительный арсенал. Бен поднялся и тоже подошел к машине.
– Отойди-ка, парень, – сказал Кроха. – Это теперь наше дело. Мы не позволим всяким уродам хозяйничать в нашем городе.
Расхватав оружие, парни спустились в гараж, а Бен сел на бампер и вознес короткую молитву, чтобы мама с Дином поскорее выбрались из подземелья. Каникулы явно не удались.
Сэм и Сэмюэль затаились у входа и, не особо целясь, постреливали в тех ведьм, которые пытались выйти из зала. Услышав позади шум, они обернулись и увидели группу подростков. Сэмюэль вышел им навстречу:
– Вы там поосторожнее, ребята.
– А сам-то ты чего не там, старик? – поинтересовался старший парень.
– Уж поверь, я свое дело делаю. – Сэмюэль выстрелил в пробиравшуюся мимо старую каргу и разнес ей выстрелом голову.
– Нефигово, – одобрил парень.
Скорчившись в тени, Дин листал «Некрономикон». Он нашел заклинание, которое по описанию Томаса использовал Натаниэль, чтобы отправить Велиала обратно. Осталась лишь одна маленькая проблема: принести в жертву было некого – разве что себя самого. Надо было думать быстро, очень быстро. Констанс потребовала тишины и втащила Лизу на возвышение. В центре зала пол дрожал, и пламя осело, когда из открывшейся дыры ударил поток горячего воздуха – это поднимался Велиал. Констанс снова начала читать заклинания, а Дин вдруг заметил темную фигуру, пробирающуюся по залу, и узнал парня, который продал ему пистолеты. Затем в зал ворвалась вся его банда, и началась стрельба. Разъяренная Констанс отпустила Лизу и спрыгнула с помоста. К облегчению Дина, Лиза не потеряла присутствия духа и, воспользовавшись моментом, метнулась к выходу. Дин бросился к парням и крикнул Тиму:
– Чувак, дай пушку!
Тим бросил ему обрез.
– Вот теперь за дело, – пробормотал Дин, несколько раз выстрелил в подступающих ведьм, а потом снова залез на «кадиллак» и принялся палить в центр огненной ямы.
– Что за дерьмо?! – прокричал Тим.
– У нас так каждый день, – отозвался Дин.
Старая ведьма налетела на Кроху. Тот попытался спихнуть ее, но не был готов к тому, что она такая сильная.
– Умри, дрянь! – Тим выстрелом вышиб ведьме мозги.
Парень в красной бандане бросился к центру зала.
– Стой! – заорал Дин, но было поздно: перепрыгнув кольцо огня, парень приземлился внутри, но земля тут же поглотила его, выпустив язык пламени.
На Кроху сзади напала еще одна ведьма.
– Пригнись!
Кроха пригнулся, подставляя ведьму под выстрел Дина.
– Они ослабли, большая часть энергии потрачена на воскрешение, – объяснил Дин. – Просто продолжайте их отстреливать.
И тут на него налетела Констанс, стащила с крыши «кадиллака», вышибла дух и уселась сверху, приставив к горлу нож.
– И когда уже вы, Кэмпбеллы, оставите нас в покое? – прошипела она. – Надоели!
– Это ты мне надоела, дрянь! – Тим приставил пистолет к ее голове, но Констанс моментально развернулась и снизу вверх с размаху ударила парня ножом в живот.
Тим удивленно посмотрел вниз: на его животе проступила кровавая полоса. Он попытался зажать рану ладонью. На его губах появился красный пузырек – лезвие ножа пробило легкое.
– Нет! – Дин бросился к нему. – Мы тебя вытащим.
– Поздно, чувак, – Тим покачал головой. – Уже поздно. Делай, что должен.
Чернокожему, знакомому с вуду, не надо было объяснять, что за чертовщина творится вокруг.
Дин посмотрел ему в глаза и кивнул.
– И позаботься о бабуле…
Жизнь быстро покидала его. А грохот тем временем усилился. Из-под земли вырвался фонтан пламени, и в нем начала подниматься наполовину козья, наполовину человеческая фигура Велиала. Она была окружена огнем, но оставалась чернее мрака. Омываемый потоками серы демон повернулся к Констанс.
– Я подняла тебя! Я – твоя королева, и привязываю тебя к этой земле! – возопила ведьма.
– Велиал готов подчиняться тебе. Ты освободила первого Принца Ада, – прогрохотал голос под каменными сводами.
– Давай. Сейчас! – шепнул Тим.
Дин вытащил «Некрономикон» и прочитал вслух:
– О, бог света и бог тьмы, вас больше не зовут сюда. Укройте свою злобу в клетке, из которой вы явились, вы не нужны в тварном мире. Я запретил vos of atrum pergo huic regnum. Vos es inconcessus ut ingredior inter lux lucis. Vos es inconcessus ut futurus in is terra. Vado tergum qua vos venit. Vado tergum ut vestri cage. Vos es non volo. Per vox of lux lucis quod filiolus of Olympus quod bonus verto tergum ut atrum.
Велиал повернул массивную голову, непроглядная тьма устремилась к Дину, но тот продолжал читать, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Ты не нужен в этом мире. Ступай, откуда явился. Прими эту жертву и уходи.
С этими словами Дин перерезал Тиму горло, и на руки ему хлынула кровь, стекая на грязный пол и впитываясь в пыль. Издав громоподобное рычание, Велиал двинулся к Дину. Выйдя из огненного кольца, он преобразился: теперь перед Дином стоял Джон Винчестер, однако голос, темный и потусторонний, не был голосом его отца:
– Дин, зачем ты предал отца? Мы можем устроить ад на Земле, и твоя семья воссоединится.
Дин отвернулся и повторил:
– Non opus in hoc mundo. Revertere unde veneris. Accipe sacrificium et recedemus[91].
Наклонившись, Велиал внезапно вытянул руку, схватил его за подбородок и повернул лицом к огню.
– Я не забыл тебя, Дин. Мы все еще ждем тебя.
Потом он отпустил Дина, шагнул обратно в пламя и исчез. Сера хлынула на тлеющие угли, земля закрылась, пол вновь стал твердым и ровным. Констанс завопила от ярости и, взмахнув ножом, снесла голову стоявшей рядом молоденькой ведьме.
– Ты не уйдешь! – она раскрыла книгу и, приглядевшись, швырнула ее на пол. – Что это? Что за дневник Винчестера?
Дин улыбнулся: он не очень много времени потратил на обучение Бена, но мальчик успел приобрести определенную ловкость рук. Вдруг кто-то схватил Дина за волосы и откинул его голову назад.
– Ты ее разозлил, – сказала Прюденс, – и разочаровал меня. Ну почему ты вечно все портишь? – Она швырнула Дина через весь зал.
Ударившись о каменную стену, он сполз на пол и подумал:
«Может, хватит уже полетов? Надоело».
Переступив через догорающий костер, Прюденс шагнула к нему. Дин стряхнул вялость и, сообразив, что «Некрономикон» все еще у него, раскрыл его:
– Бог света, бог тьмы, призовите этой ночью свидетелей, тех, кто погиб от рук оставшихся в живых. Позвольте им покарать тех, кто посягнул на добро и невинность. Призови их, дабы мир снова обрел равновесие.
Прюденс остановилась:
– Ты этого не сделаешь!..
– Уже сделал, – сказал Дин. – Думаю, кое у кого есть к вам вопросы.
Он выхватил из-за пазухи пачку соли и насыпал черту вокруг себя. Прюденс рванулась было к нему, но кольцо замкнулось раньше. Дин улыбнулся и указал пальцем ей за спину. Прюденс обернулась. Все ведьмы застыли, когда рядом внезапно появились призраки давно погибших жителей деревни Салем. К Прюденс приблизилась Бриджит Бишоп, которую повесили первой.
– Я помню тебя. Ты отправила меня на виселицу. Я была невиновна, но ты хитростью и коварством убедила всех в обратном.
– Ты перерезала мне горло, – раздался тонкий голосок.
Прюденс обернулась и оказалась лицом к лицу с Эбигейл Фолкнер.
– Я верила тебе, делала все, что ты мне говорила, и что получила взамен? Я стала твоей первой жертвой.
Прюденс пожала плечами:
– Брось, Эбби. Я всего лишь делала то, что мне было приказано. Это Констанс выбрала тебя жертвой.
Эбигейл покачала головой:
– Нет, это была ты. – Эбигейл запустила Прюденс, ослабевшей от ритуалов воскрешения, руку в грудь. – Я бы могла прожить долгую и счастливую жизнь. Должна была прожить. Что ж, мы позаботимся о том, чтобы тебя настигла та же кара, на которую ты обрекла невинных жителей Салема.
Кожа Прюденс потеряла здоровый цвет, растрескалась, покрылась струпьями, глаза потускнели. Эбигейл держала ее, пока тело Прюденс не осыпалось прахом к ее ногам. Эбигейл посмотрела на оставшееся в ее руке скукоженное сердце, размером с грецкий орех, и разжав ладонь, бросила его к останкам. Потом посмотрела на Дина, стоящего в соляном кругу.
– Тебя я не помню.
– Я просто смотрю, – ответил Дин. – Это ваша битва.
Эбигейл бросилась к Констанс, которая, шипя и брызгая слюной, отбивалась от дюжины разгневанных призраков.
– Прочь от меня, падаль! Вы были никчемными мешками с костями при жизни, а теперь и вовсе превратились в кучи пыли! Убирайтесь прочь! – вопила она.
Бриджит Бишоп набросилась на Конни сзади, изловчилась и пробила рукой ее грудь. Сколько ведьма ни вырывалась, сколько ни билась, обозленный дух держал ее крепко. Сверху навалились остальные призраки, и вскоре ведьму под ними уже не было видно. Под сводами зала раздался последний вопль муки и злобы, а потом Констанс резко постарела до своих трех с половиной столетий и рассыпалась прахом. Воцарилась зловещая тишина. После смерти предводительницы несколько оставшихся в живых ведьм мигом удрали.