Сандра считала, что ответ может быть один: она до отчаяния и ужаса боится потерять Джейка. Если он исчезнет из ее жизни, исчезнет устойчивость, и ее гавань спокойствия снова будет недостижима, а Сандре опять придется бороться с волнами нестабильности в одиночку.
Росалия наблюдала за Сандрой и человеком леса: со стороны казалось, что оба пришли к некому соглашению и общались уравновешенно, без эмоциональных взрывов и повышения голоса.
– Она стала спокойнее, – заметила Росалия, обращаясь к шаману.
Тео одобрительно кивнул и через некоторое время ответил:
– Вао Омеде на нее хорошо влияет. Ее страх ушел.
– Это не он, а то, что она больше не считает его за проявление своего бреда, – заметила Росалия.
– Нам это на руку, – ответил Тео. – Чем спокойнее будет Сандра, тем выше наши шансы вернуться в деревню.
– Тео, ты так и не сказал толком, как она связана с лесом. Страхи ее – это понятно, сельве страхи не нравятся, но Сандра сама по себе – почему нужна сельве?
– Если бы я знал ответы на все вопросы, Росалия, я бы умер молодым от скуки, – проворчал Тео, тяжело ступая по влажной почве.
Росалия только сейчас осознала, как шаман постарел и ослабел – ведь до этого он казался ей крепким и кряжистым, как старое дерево, которое невозможно сломать или выкорчевать. Но за время похода Тео стал сильно меняться и слабеть. Словно отдаление от деревни лишало его сил.
– Как думаешь, скоро ли мы найдем их? – спросила Росалия.
Шаман бросил взгляд из-под обвисших век вперед, помолчал, словно подсчитывал точное время, а потом тяжело вздохнул.
– Наша цель не просто найти их… В этом-то и задача… отпустят ли нас всех духи?
– Ну, пока что они нас пропустили, – Росалия постаралась звучать бодрее.
– Ты знаешь, о чем я, – сухо ответил Тео.
Росалия тяжело вздохнула. Конечно, она знала, что даже если они найдут группу с гринго, даже если уговорят их вернуться, даже если беспрепятственно пройдут путь до деревни, то только на пороге своего дома узнают, отпустили ли их духи. И эта неясность и неуверенность была тем ядом, который постоянно жег ее сердце, сердце шамана и охотников. Мужчины хоть и молчали о своих страхах, но на лицах их читалось легко беспокойство за свою жизнь. Все они пошли в поход, потому что с Джейком ушли их братья, сыновья или отцы. Но страх вернуться и умереть на пороге дома все равно жил в сердцах.
Сандра задумчиво разглядывала своих спутников. Невысокие, коренастые, с красными и черными татуировками на смуглых лицах, с жесткими длинными или средней длины черными прямыми волосами, задумчивые и угрюмые индейцы все это время довольно спокойно общались с Вао Омеде и гораздо прохладнее с ней.
У многих мочки ушей были обвислыми, с большими отверстиями, у двоих в этих отверстиях красовались деревянные обрубки. Они все были вооружены копьями, ножами, духовыми трубками, а стрелы кураре носили в полых трубках из похожего на тростник растения.
Сандра не удивлялась немногословности спутников: она давно привыкла, что в деревне мало кто понимал и общался на испанском. К тому же именно с появлением Джейка и его группы, в которую она входила, связывали они свои беды.
Когда подтопленная почва закончилась, и они снова оказались на возвышенности, шагать стало легче. Компания по-прежнему была окружена непроходимой сельвой, но теперь Сандре было с чем сравнить, и когда стали разбивать лагерь, она вздохнула спокойнее: по крайней мере, земля не норовила поглотить ее или разъехаться под ногами.
Но комары и гнус не давали покоя. Сандра устала от них отмахиваться, а репелленты помогали ненадолго. Росалия посоветовала ей сесть поближе к курящим табак мужчинам. От табачного дыма слезились глаза, но мошкара улетала от него прочь.
– Вот, если хочешь, – Росалия протянула ей бутылек из плода дерева с темной жидкостью внутри.
– Что это? – Сандра с любопытством понюхала содержимое.
– Краска для лица из незрелых плодов дерева уиту. Если хочешь, нарисую тебе немного линий, отпугнет мошкару и комаров.
– А я потом отмоюсь? – Сандра с опаской посмотрела на рисунки на коже индианки.
– Потом – да. Но долго будет держаться.
– Только немного, – сдалась Сандра.
Росалия нарисовала ей несколько линий на лице, и мошкара и в самом деле перестала лезть в глаза. Сандра не знала, как выглядит, но ей подумалось, что так она стала ближе к сельве.
Вао Омеде снова исчез во время ужина. Сандра посмеивалась про себя, что ему надо поддерживать имидж оборотня. Как относиться к словам Диего о том, что он оборотень, она все еще не понимала. С одной стороны, звучало это интересно, на фоне джунглей даже экзотично и загадочно. Но, конечно, она мало верила в такое.
Пользуясь фонариком, светом уходящего дня и сумерек от костра, Сандра задумчиво рисовала эту странную двуликость Диего: его лицо наполовину и с другой стороны морду пантеры. Пока рисовала, гадала, как это интерпретировать. Ближе всего ей было объяснение с точки зрения манинкари: ее животным была обезьянка, Тео был колибри… Почему бы Диего не иметь пантеру в качестве своего духа-покровителя или тотемного животного?
Возможно, он каким-то образом научился вызывать его без напитка…
– Что делаешь? – к ней подсела Росалия, бросила взгляд на рисунок и усмехнулась.
Сандра сразу расстроилась: еще подумает, что она в Диего влюбилась. А на самом-то деле ее просто интересовало, что представляет собой его вторая сущность.
– Ты не думай, Вао Омеде понял, что я люблю Джейка, – заверила Сандра.
Росалия снова усмехнулась.
– Сандра, я же говорила, мне все равно, что ты решишь, сделаешь, скажешь. Это будут твои решения. Но не надо приписывать мне мысли, которые я не думаю. Я еще не разучилась сама делать выводы.
– И какие же выводы ты делаешь? – осмелела Сандра.
– Я делаю вывод, что ты думаешь о его словах, пытаешься разгадать его природу.
– Он мне сказал, что он оборотень. Ты говорила, у вас в деревне ходил об этом слух.
– Слух от тех, кто перебрал настойки из маниоки, – фыркнула Росалия. – Но не скрою, есть в нем двойственность, ты ее хорошо изобразила. Он как будто с нами и не с нами.
– Он говорит, что уходит охотиться, когда исчезает от нас, – сказала Сандра.
Росалия кивнула.
– Вао Омеде – одиночка. Он привык справляться один. Вот и охотится от нас подальше. Это его выбор, охотники много раз приглашали его поесть с нами. Но привычка порой сильнее, чем новые возможности. Я не виню его.
Сандра кивнула и стала почетче обводить контур глаза пантеры, чтобы начать более тщательную прорисовку наброска. Темнело так стремительно, что линии на бумаге растворялись на глазах. Казалось, что свет фонарика тоже становится все более тусклым в наступающей ночи. А сельва вопила и звенела все громче, по мере того, как очертания окружающих деревьев и предметов растушевывались с сумерками…
Внезапно Росалия сильно потрясла ее за плечо. Сандра вскинула голову. Она удивилась, что заснула, и не знала, заметила ли это индианка. Первым, что ударило по нервам и оглушило так, что Сандра решила, что ей уши заложило, была тишина. Следом нахлынула тревога, но спросить, что происходит, Сандра не успела. Росалия приложила палец к губам.
Оглядевшись, Сандра увидела, что они сидят внутри кольца из небольших разведенных костров. Дальше заметила, как напряженно поднимались с мест охотники, протягивая руки к оружию, не сводя глаз с зарослей вокруг них. Сколько ни вглядывалась и не вслушивалась, не могла понять, что именно заставило остальных напрячься. Но на всякий случай осторожно убрала альбом в сумку.
– Вот они… – донесся до нее шепот Росалии.
– Кто? – Сандра напряженно уставилась в тьму за искорками огней. Но там по-прежнему ничего не было видно. Оглядев охотников, Сандра заметила, что все они держали копья, ни один не взял в руки бамбуковую трубку для стрел кураре.
– Почему мужчины только с копьями? – спросила Сандра.
– Потому что охотятся на нас. И такого хищника стрелой не свалить, – тихо ответила Росалия.
Сердечный ритм учащался, напоминая постукивание барабанов, который Сандра слышала во сне в лагере.
– Тагаери? – испуганно шепнула она.
Тео, Росалия и остальные были так напряжены, что невольно ее собственные нервы зазвенели натянутыми струнами. Сандра почувствовала, как от напряжения заломило спину, и чуть изменила неудобную позу. Вао Омеде нигде не было, и ей вдруг подумалось, что он сбежал, бросив их на полпути к цели, потому что, возможно, увидел приближение врага к лагерю.
Какой-то низкий звуковой перекат, похожий на громкое бурление в животе, а после на храп или хрюканье кабана, прокатился по зарослям вокруг. Слева вдруг раздалось то ли чихание, то ли резкий крик. Справа рычание.
Сандра испуганно поворачивалась в сторону звуков, не понимая, что это. А потом раздался рык, похожий на львиный, позади нее. Она испуганно сжалась, поднимаясь на дрожащие ноги по команде Росалии. Женщины стояли теперь в плотном кольце из мужчин.
– Их много… – услышала Сандра шепот Росалии.
– Но кто это? – спросила она, но тут же увидела ответ: пара кошачьих глаз засветилась в зарослях напротив.
– Ягуары говорят на всех языках животных, – тихо произнесла Росалия. – Только вот ваорани их не убивают, в них обитает дух большой кошки, которая связана с сельвой. Но странно, что они вокруг нас. Словно пытаются запугать. И действуют сообща.
Один из охотников, Пенти, Сандра запомнила его, потому что он смешно улыбался и пытался говорить с ней, пользуясь всего лишь тремя словами на испанском, которые знал, показал вправо, что-то произнеся.
И в этот момент из листвы шагнул ягуар. Его голова была низко наклонена к земле, пасть чуть приоткрыта. Он чуть прищурил глаза, разглядывая за пламенем испуганных людей. Следом за ним с других сторон вышло еще двое хищников, но судя по звукам, в зарослях их еще было немало.
Сандра от испуга забыла, как дышать.