– Это мохохой, местный деликатес, – Диего собирал личинки на ладонь, а они неуклюже извивались, пытаясь сбежать.
– Я ни за что не буду это есть! – Сандре даже смотреть на них было противно.
– Зря, их подают в ресторанах Южной Америки, как красную икру в Европе, – Диего поднял на нее взгляд. – Точно не хочешь? У нас нет провизии, охотиться уже поздно. Это хороший выход, Сандра.
– Я не смогу это съесть! Они же живые!
– Можем поджарить их на огне. Сандра, ты пила чичу, это не страшнее пережеванной и выплюнутой юкки. Они очень полезные. И богаты белками. Идеальный ужин.
– Ты сможешь это съесть? – Сандру выворачивало при одной мысли о том, чтобы жевать извивающуюся во рту личинку.
– Проблема только в том, как ты это воспринимаешь. Если бы ты не знала, что личинки – это гадко, или тебе бы их подали запеченными в тесте, ты бы и не узнала, кого съела, – Диего взял и положил одну из личинок в рот.
Сандру так передернуло от отвращения, что она вдруг сказала:
– Ни за что тебя не поцелую после этого!
– А до этого хотела? – Диего проглотил личинку, смех вдруг ушел с его лица, и он стал серьезным.
Сандра растерялась.
– Я… я не знаю… – она вдруг почувствовала, как краснеет. – О Боже, Диего, не спрашивай меня об этом, – она прикрыла лицо ладонями. – Лучше уж давай я проглочу этих мерзких червяков, чем возвращаться к теме.
– Понял, – Диего тут же отвернулся от нее и стал искать еще личинок. Он сложил их на широкий лист, затем нанизал на короткие тонкие веточки, потом разжег огонь. Все это время он избегал смотреть на Сандру.
Она сидела около палатки на земле, отмахиваясь от зудящих москитов, и виновато следила за его действиями.
– Диего, я не имела в виду, что ты настолько отвратительно целуешься, что я предпочту съесть личинку, – вдруг сказала она.
– Я бы такое и не подумал, – откликнулся он, не поворачиваясь к ней.
– Тогда почему ты отворачиваешься, если не обижен? – спросила Сандра. Она была уверена, что сильно ранила самолюбие парня, и ей было неудобно за свои слова до такой степени, что она боялась, что они остаток пути пройдут в гробовом молчании.
– Просто ты мне напомнила… – Диего продолжал говорить, не поворачиваясь к ней, – каково это – целовать твои губы. И я с трудом сдерживаю себя… чтобы не попытаться снова попробовать их на вкус.
Он не поворачивался к ней, продолжая готовить ужин, а Сандра сидела и смотрела на его широкую спину, не в силах ничего ответить. Его слова оставили ее без аргументов и сомнений. Все оказалось так просто. Она накрутила себе обиду, потому что Джейк ее приучил чувствовать вину за все вокруг. А вины не было. Просто был мужчина, который хотел поцеловать ее.
Она не спрашивала себя, что чувствует к нему. Ответом было бы разумное «ничего». Поэтому Сандра не думала. Она позволила себе утонуть в сгущающихся сумерках, разрешила глазам потерять очертания предметов и леса вокруг, оставив лишь ярким пятном пылающий костер. Ушам дала возможность насладиться симфонией леса, который то звучал, как серьезный оркестр, то вдруг срывался резкими аккордами и сбивался с ритма, как будто какому-то из музыкантов то наступали резко на ногу, и он взвизгивал от боли, то его щекотали, и он визжал от щекотки. Сандра чувствовала кожей и прохладу ночи, и жар от костра, позволяя этим перепадам играть со своими ощущениями. И еще она вдыхала ароматы леса, и даже дым обжаривающихся личинок показался в итоге вкусным.
Сандра вдруг вспомнила, как выпила напиток ваорани без отвращения именно потому, что не знала, из чего он сделан. И поэтому когда Диего протянул ей личинку на веточке, она постаралась выкинуть из головы воспоминание о шевелящихся тельцах, а просто вдохнула запах с дымком, засунула личинку в рот и начала жевать. На вкус она оказалась на удивление похожей на орех.
Сандра ела, глядя на Диего и вбирая в себя все детали его необычного лица, которые становились еще загадочнее теперь, в свете костра.
Какое-то новое ощущение рождалось в ее теле. Как будто Сандра впервые смогла остановиться и прочувствовать каждый свой вдох и выдох, каждое движение мышц, проанализировать глубоко и подробно все звуки, цвета, запахи, вкусы, ощущения, которые испытывала в каждый момент времени. И время становилось другим: оно не мчалось вперед, а она за ним, как обычно, а они как будто размеренно шагали рука об руку и размышляли, не спеша, о бытии.
И именно эта бытность, чувство, что она жива здесь и сейчас, в эту минуту, вдруг дало ей возможность разрешить себе праздновать жизнь так, как она этого хотела. А Сандре вдруг захотелось бурной страсти, настоящего дикого, яростного сражения, в котором есть два победителя. И она первой наклонилась к Диего и прижалась губами к его губам.
Диего отстранился, чтобы спросить ее о чем-то, но прочитав безмолвный ответ, когда она положила руки ему на плечи, просто крепко прижал ее к себе.
Сандра прижималась к нему всем телом и целовалась так неистово и с таким пылом, как еще никогда никого не целовала в своей жизни. И даже представить не могла, что может так целовать.
– В тебе проснулся зверь… – прошептал ей на ухо Диего, и от легкого касания его дыхания и губ к шее Сандра от удовольствия вцепилась ноготками в его плечи.
Его хотелось кусать, царапать. Хотелось рычать и прикусывать его чуть смуглую гладкую кожу.
– Да… – прошептала она, пьяная от его ласки. Он вдруг прихватил ласково зубами низ ее лица, провел ими по линии ее подбородка. Так сладко это было, так невозможно прекрасно. Зверь. Оборотень. Мужчина. Тот, кому она хотела принадлежать сейчас, за чьей спиной хотела бы находиться. И с кем желала слиться в одно.
Он был прав. В ней проснулся зверь. Тот зверь, что был задавлен неуверенностью и страхами. Но теперь, сейчас, когда Сандра обнимала Диего, ей хотелось, чтобы этот зверь взял от жизни все. Настало его время.
Глава 38
Сандра проснулась под утро от холода. Сырость была такая, что как она ни пыталась согреться, подтянув ноги к животу, ничего не получалось. Сквозь полусон она услышала, как кто-то расстегнул молнию палатки и залез внутрь. Тут же горячие руки обвили ее за плечи, и она с удовольствием прижалась, отогреваясь, к оборотню.
– Ходил искать завтрак, – прошептал он ей на ухо. – Совсем ненадолго уходил, как же ты успела так замерзнуть?
– Сначала греешь меня всю ночь, а потом удивляешься, – Сандра уткнулась холодным носом в его грудь.
Ей было хорошо и спокойно. Впервые в жизни после ночи с мужчиной Сандра не строила никаких планов, она просто наслаждалась утром в компании Диего.
– Больше не боишься в порыве страсти покусать меня? – спросила она, открыв глаза и посмотрев на него.
Диего улыбнулся и чуть приподнял одну бровь. Его африканские черты лица, сглаженные европейскими, придавали ему облик восточного мудреца. Интенсивный цвет зеленых глаз намекал не только на мудрость, но и колдовские способности. Сандре нравилось его разглядывать.
– Теперь не боюсь, – ответил он. Сандре показалось, что Диего как будто хотел что-то добавить, но передумал.
– Знаешь, я люблю тебя рисовать, – решила признаться Сандра и села, скрестив ноги, в маленькой палатке. Протянула руку к сумке и достала альбом.
– Я могу посмотреть? – спросил Диего, когда она протянула ему альбом.
Сандра кивнула.
Краем глаза она наблюдала, как Диего открыл альбом и стал перелистывать страницы, на которых были запечатлены все этапы этого странного путешествия. Пока она следила за ним, Сандра вдруг поняла, что Джейка она почти и не рисовала. А если он где-то и мелькнул, то в виде легкого, без деталей, силуэта. А вот Диего… с того самого момента, как они встретились у священного озера, она рисовала его часто и по-разному. То крупно, то мелко, то наполовину зверем, то человеком. А когда Диего дошел до последнего наброска в лагере, Сандра тихо сказала:
– Наверно, я должна спросить твоего разрешения… если я буду предлагать эти рисунки галерее…
– Конечно, – кивнул Диего. – Я разрешаю.
Он закрыл альбом, помолчал, а потом сказал то, что Сандра меньше всего ожидала услышать.
– Росалия сказала, ты можешь влиять на реальность через рисунки.
– Я не уверена, что это так, – ответила Сандра. – Если что и происходило, то это могло быть просто совпадением.
– Но было бы неплохо попробовать. Что если пока я готовлю нам завтрак, ты нарисуешь нашу встречу с ваорани и как все они возвращаются в свои дома?
– Конечно, – не стала спорить Сандра. – Нарисую.
И пока Диего готовил на огне рыбу, Сандра рисовала встречу в джунглях и потом каждого из ваорани в его хижине, кого-то окруженного семьей, как Пенти, а кого-то курящим у очага, как Тео. Себя она нарисовала в палатке. А потом себя и Диего у священного озера.
После завтрака они двинулись дальше. Диего шел по следу ваорани, двигались они быстро. И ближе к полудню вышли к стоянке, где возле костра сидел только шаман.
– Тео! – Сандра была очень рада увидеть шамана живым и здоровым. – А где остальные?
– Охотятся, – ответил шаман, внимательно рассматривая Диего и Сандру. – Мы надеялись, вы догоните нас, поэтому передвигались как можно медленнее. А что с гринго?
– Он нашел Маноа и решил его поисследовать. Его приняли очень хорошо. Джейк наверняка придумает, как вернуться к цивилизации и рассказать о своем открытии, – Сандра внезапно засомневалась, уж не поторопилась ли она оставить Джейка? Сможет ли он вернуться обратно?
Чувство вины и ощущение, что она его как будто предала, оставив одного, вдруг сковали сердце Сандры железным обручем.
– Не волнуйся, – Тео переглянулся с Диего. – Гринго сам принял решение остаться. А ты приняла решение уйти. Вас теперь ничего не связывает, не так ли?
– Я так и не сказала Джейку, что расстаюсь с ним, – повинилась Сандра.
Тео сказал Диего несколько фраз, но оборотень перевел лишь одну.
– Сандра, теперь, когда в тебе проснулся зверь, нет смысла винить себя.