(П. А. Вяземский. Старая записная книжка)
Петельные ковры. Ковры этого типа по сути — особый вид вышивки. В конце 50 — начале 60-х гг. XX в. в этой технике выполняли настенные панно (ткань натягивали на подрамник, вышивали нитями мулине-пасмой и петли подстригали, получая многоцветную бархатистую поверхность). Новый всплеск интереса к этой технике спровоцировал ковровый дефицит 80-х. Вышивали на простынной или более плотной, но обязательно светлой ткани. Моя невестка вышивала на фабричном покрывале — в этом случае отпала необходимость наносить на ткань рисунок. Если вы хорошо рисуете, то выбранный орнамент наносите сразу на основу (это будущая изнанка ковра). В противном случае рисунок наносят на основу через копирку со сделанных заранее бумажных шаблонов.
Теперь основу рисунком вверх прикрепляют к одному из валиков пялец. У нас это были пяльцы для простегивания одеяла — на их валиках по всей рабочей длине прибита плотная ткань. К ней пришивают будущее изделие, накручивают на этот валик, потом пришивают другим краем. Сначала фиксируют второй валик, ткань достаточно туго натягивают и после этого фиксируют первый валик.
Пяльцы при работе опираются на спинки стульев. Можно сделать и особый деревянный станок для петельных ковров (рис. 17)
Рис. 17
Валики длиной 1,5–2 м свободно вращаются в боковинках. На одной из боковин по окружности диаметром 65 мм через 15 мм располагают отверстия для гвоздя-стопора длиной 150 мм (он удерживает другой гвоздь, вбитый в шейку валика, и фиксирует валик в нужном положении).
Игла нужна трубчатая диаметром 3 мм, отверстие в ней диаметром 1,5 мм сверлят в 4 мм от носика иглы, но сначала надфилем запиливают металл. Надевают ограничитель (точат из латуни), фиксируют винтом. От расстояния между пропилом и ограничителем зависит высота ворса. Высота ворса равна 1/2 расстояния от пропила до ограничителя (рис. 18).
Рис. 18
Иглу с нитью вколоть по рисунку до ограничителя, затем вынуть с отрывом от основы, сделать шаг в любую сторону на 2–3 мм (по рисунку), снова ввести до ограничителя и т. д. Вначале зашивают мелкие детали, затем более крупные, под конец — фон. После заполнения основы между валиками их разблокируют, наработку сматывают на второй вал, фиксируют его, а затем — на первый и продолжают вышивание. Готовый ковер, разблокировав валики, освобождают, обметывают края. Помятый ворс распушают плотной щеткой.
Это еще один оригинальный способ изготовления ковровых изделий. Как основу используют сетку, вязанную крючком столбиками с накидом или полученную из ткани выдергиванием нитей по основе и утку. Нарезанную как для махровых ковров пряжу привязывают к столбикам сетки, используя крючок от вязальной машины (или для подъема петель). При этом получаются узлы, аналогичные двойным ковровым узлам (рис. 19).
Рис. 19
Есть и другие разновидности ковров, но они все в принципе могут быть сведены к описанным выше. Отличие — в некоторых особенностях как самого ткачества, так и последующей обработки. Например, мягкие пушистые лижники. Эти ковры, распространенные в Карпатах, ткут по технологии безворсовых ковров, но в качестве уточной используют рыхлую, слабо крученную пряжу. Одним из этапов выделки лижника является вымывание из уточной нити кончиков шерстинок водой. Для этого ковры некоторое время выдерживают на речных перекатах. После сушки лижники становятся пушистыми, с мягкими акварельными переходами цветов в орнаменте.
К группе безворсовых относятся и скандинавские ковры. В них на гладком однотонном поле выступают петельки, образующие орнамент. Петельки получают, вытягивая часть уточной нити за плоскость ковра. На следующей уточной прокидке петельки не делают. Она используется как каркасный уток. Сама по себе ткань этого ковра напоминает махровое полотенце. Петельками можно покрыть фон, тогда узор образуют гладкие участки, или на гладком фоне расположить петельный орнамент.
БАЛЛАДА О КОВРЕ
Станислав Золотцев
На полпути от Дели до Калькутты
Есть городок с названьем Мирзапур.
Он издали глядит, как буйвол, бур,
как слон, суров, как солнце, в пыль закутан.
Я часто в нем бывал и полюбил
цветастых улиц шумные теснины,
духанов аромат неизъяснимый,
кузнечный звон над Гангом голубым.
И там однажды в мастерской ковровой,
где синим и зеленым и багровым
горит на спицах шерстяной костер,
хозяин — перс вдруг отложил ковер,
который продавал мне, и повел
меня в свой дом под манговым покровом.
В прозрачную вошли мы темноту
и, осветив беленых стен убранство,
сказал он: «Позабудь про тряпку ту,
что взять хотел ты, и такой прекрасный
ковер увидишь,
что другой такой
ты, может быть, не только в Индостане —
нигде на свете больше не достанешь,
ни в чьей купить не сможешь мастерской».
Сундук в оковах звякнувшей чеканки
открыл хозяин. Помню как сейчас
изнанкою ковер, но и с изнанки
такого цвета проступили знаки,
что перед ними солнца свет погас.
Глубокими морщинами у глаз
старик пошевелил, устало горбясь,
и зазвучал его хрипящий голос:
«Ты знаешь, бхай[2], мне смерть уже близка.
Я столько красок в жизни расплескал —
соткал ковров. Я угождал заказам
британцев и браминов хитроглазых.
Но за полсотни лет еще ни разу
не ткал я ради лишнего куска.
И вот недавно смертная тоска
в мой стариковский сон явилась, в полночь.
Не умер я, но в ту минуту вспомнил,
что за полсотни лет я не исполнил
ни метра ткани так, как я хочу!
И в ту же полночь я зажег свечу,
работу начал. Эти подмастерья —
ты видишь их — попробуй им доверь я
свой замысел — он им стеснил бы грудь.
И спицей не смогли бы шевельнуть
от этого нежданного заказа.
Как я тогда — из них еще ни разу
никто не ткал и даже не мечтал:
бездомному не нужен Тадж-Махал».
Перс развернул ковер. С пятиметровой
упавшей наземь площади ковровой
в меня смотрел восточный женский лик…
Не помню я, за час или за миг
мне в душу просочился тот бездонный,
безмерный взгляд. Ни у одной мадонны,
ни у славянки на доске иконы
такого нет. Покорно и жестоко
струился взгляд, как кровь по кровотоку.
Так могут только женщины Востока
смотреть на мир. Но если бы цветы,
которых нет на свете и в помине,
которыми был фон украшен синий
вокруг ее лица, имел бы ты —
то никакая женская гордыня
не выдержала б этой красоты!
«Нет, — перс ответил, — это не жена.
Жена моя который год в могиле.
Нас с малолетства с нею обручили,
да жаль, была бесплодною она.
Но знаешь, бхай, я все же видел счастье!
Я старый перс, я одинок, как перст,
Но, может быть, лишь потому я — мастер,
что в юности за сотни миль окрест
красивей этой девушки не знал.
Купец заезжий в жены ее взял.
Ее, пожалуй, тоже нет… Но если
я овладел ковровым мастерством,
слугою стал, но не был подлецом,
то лишь для счастья, чтоб таким лицом
ее черты любимые воскресли!»
И начал он сворачивать ковер,
Я встрепенулся и глаза протер
и цену дал. Но глаз ее колодцы
старик закутал в шерстяной костер
и коротко сказал:
«Не продается».
СТОИТ ПОПРОБОВАТЬ
Уникальные рецепты блюд Средней Азии
В.И.Сачков
Как-то мне позвонил мой знакомый, Алексей Владимирович. Мы с ним познакомились на юбилейном вечере старых знакомых и друзей из Ташкента. Я не ожидал, что так много ташкентцев живет в Москве. Первая волна переселенцев была после землетрясения. Вторая — после распада Советского Союза. Но теперь эта последняя волна «ушла» за границу.
А. В. — москвич, но большой почитатель Средней Азии. На встрече с друзьями меня попросили приготовить плов. Я это сделал. А. В. очень понравился шов, и он попросил меня рассказать рецепт приготовления. Я предложил ему взять бутылку хорошего сухого вина и приехать вечером ко мне домой, где я смогу продемонстрировать один из способов приготовления. Он с радостью принял мое предложение, а учитывая то обстоятельство, что мы оба холостяки и ужин все равно надо готовить, этот визит решит сразу две задачи.
А. В. приехал в 19 часов. Я сказал, что продуктов у меня маловато, но на плов всегда все есть. В Москве с некоторых пор, может быть, с тех, когда настроили малогабаритные квартиры, «хрущевки», москвичи стали «увеличивать» количество комнат за счет «объявления» кухни гостиной. При этом было забыто дореволюционное и даже довоенное унизительное выражение «принимать на кухне». Более того, появился даже некий клубный шик интеллектуалов, любителей поговорить по душам за стаканчиком на кухне.
Но на этот раз все несколько иначе. Мы вдвоем, помощников нет, я одновременно и хозяин, и повар. Хорошо, что кухня большая и нам удобно. Войдя на кухню, мой гость удивился, увидев, что стол уже накрыт и на нем стоят сладости и чай. Я объяснил, что таков обычай в Средней Азии. Аппетит от приема всего этого в небольших дозах не испортится. И вообще, мы сегодня будем все делать так, как это делается в Ташкенте, когда приходит в дом гость.
— Откуда вы все это знаете? — спросил А. В.
То, что я расскажу, — начало пути в кулинарию Средней Азии. На примере плова я раскрою некоторые «тонкости Востока» не только в приготовлении блюд, но и некоторые из сторон жизни народов, поведения, обычаев, бытующих с давних времен и не утраченных до настоящего времени.