– Я не сделаю этого. Не в этой жизни.
– Правильно. На этом ваша жизнь и закончится, – говорит она. – Если вы этого не сделаете, то следующая ваша встреча с Мариусом в темноте закончится копьем в вашей груди. Если только он прежде не решит убить сколько-то ваших друзей.
Я направляю свою злость на нее.
– Так вот какой у меня выбор? Пресмыкаться или умереть?
– Или пресмыкаться и затем умереть. Это может быть вашим концом. – Она отворачивается, поправляя книгу на полке. – Вы играли по-крупному и проиграли. Теперь вы загнаны в угол, в ловушку, из которой нет верного выхода. Единственное, что вы можете решить, последнее, над чем вы властны, это выбрать то, как вы уйдете.
– Я… я. – Я начинаю отвечать, но слова застывают у меня в горле, и ответа не следует. Потому что она права. Как бы меня это ни бесило, она абсолютно права. Я проиграла. Миссия окончена. Мои друзья мертвы. Каждая секунда, которую я провожу на этом острове, приближает меня к тому, что меня поймают или убьют, или и то и другое вместе. Мой грандиозный план завершен.
Что означает, что я свободна.
О Боги.
Я свободна.
– Спасибо, профессор, – говорю я, вставая с места. – Меня это сильно просветило.
Она приподнимает бровь, как будто это была не та реакция, которую она ожидала, но ничего не говорит, когда я поворачиваюсь и выхожу за дверь. С каждым шагом, который я делаю по пути из кабинета в свою комнату, я чувствую себя легче, увереннее и яснее. Впервые после смерти Фил я чувствую определенность, даже уверенность.
Калфекс была права в том, что сказала: я играла и проиграла. Но в проигрыше есть сила, ясность, которая приходит, когда у вас не остается вариантов, когда все двери закрыты, кроме одной. Я больше не притворяюсь, я больше не пытаюсь выиграть их игру, я отбрасываю невозможное в сторону.
Я позволила себе потерять миссию из виду. Я настолько увлеклась тем, чтобы притворяться Алайной, что стала ею, начала заботиться о своем статусе в иерархии Волшебников, потеряла из виду то, что действительно имеет значение.
Я взлетела слишком высоко и рухнула на землю. Отлично. В любом случае я всегда лучше всего боролась в грязи.
Я нашла друзей, сблизилась с ними и потеряла их. Ну ничего. Мне всегда было лучше одной.
Меня послали сюда, чтобы разрушить школу изнутри, украсть ее знания и нанести как можно больший ущерб. Меня послали сюда, чтобы сжечь это место дотла, а не завоевать его. Пора бы мне это вспомнить. Пора бы мне отпустить Алайну, благородную девушку, сплотившую Нетро, хорошую подругу, поддерживавшую Фил, уязвимую девушку, нашедшую безопасность в объятиях Талина.
Пришло время стать собой. Бойцом. Убийцей. Ревенантом.
Единственное, над чем я властна, это то, как я уйду. Ну и хорошо.
Я уйду чертовски громко.
Глава 38Прошлое
В тринадцать лет я потеряла свою сестру.
Попасть в поместье фон Клейра оказалось несложно. Шепот и Сера прекрасно сыграли свои роли, заезжую торговку и ее болезненную дочь, настолько убедительно, что, даже глядя издалека, я на мгновение забыла, кто они такие на самом деле. Сенатор Реджинальд фон Клейр приветствовал их с распростертыми объятиями. Я не знаю, что дальше происходило в доме, потому что я была слишком занята тем, что взбиралась по высокой стене особняка, слишком занята прятанием в кустах, но через час вход для слуг распахивается, и появляется Сера, светящаяся от переполняющей ее гордости.
– Я сделала это! – говорит она мне через порог, в то время как Шепот появляется у нее из-за спины. – Я провела нас внутрь! Реджинальд был так тронут нашим представлением, что разрешил нам остаться, пока моя болезнь не пройдет!
– Прибереги праздничные речи до момента, когда мы закончим с миссией, – говорю я, стараясь звучать серьезно, но ее рвение заразительно. Первая миссия моей младшей сестры в полевых условиях, ее первое настоящее испытание, и она прошла его с честью. Наконец-то она настоящий Ревенант. Как мне не гордиться?
Я переступаю порог поместья, а за мной следуют два других Ревенанта: кареглазый плут Эдисон и неповоротливый здоровяк Крикс.
– Как обстановка? – спрашивает Эдисон.
– Я напоила снотворным фон Клейра и его охрану. Они без сознания внизу, в обеденном зале, – отвечает Шепот. – Все остальные слуги должны быть в своих комнатах. Мы доберемся до его кабинета, взломаем сейф, заберем учетную книгу и тихо уйдем.
– Сделаем это, – ухмыляюсь я и беру Серу за руку.
Мы проходим через обшитые деревянными панелями залы, мимо написанных маслом портретов статных сенаторов и величественных Волшебников, наш путь освещается настенными свечами. Этот дом такой большой, что я не понимаю, как тут можно не заблудиться, но Шепот указывает дорогу, огибая угол за углом, прежде чем мы подходим к паре массивных деревянных дверей.
– Кабинет фон Клейра прямо здесь. Там должно быть пусто, – говорит она.
Она налегает на двери, и те открываются.
В комнате не пусто.
Кабинет представляет собой просторную круглую комнату со стенами, до потолка уставленными ломящимися от книг полками. В дальнем конце комнаты стоит огромный железный сейф, запертый на замысловатый замок. За длинным столом посреди комнаты сидит коренастый лысеющий мужчина, перед ним разложено полдюжины томов. Рядом с ним сидит юная девушка с пером в руке и пишет что-то на длинных свитках бумаги.
Секунду ничего не происходит.
Первым реагирует Крикс. Он вылетает перед Шепот и вскидывает из-за спины большой арбалет, направляя его на тех двоих.
– Руки вверх! – рычит он. – Ни звука, иначе я обоих прикончу!
Девушка в ужасе дергается назад. Она из Смиренных, служанка, чуть старше меня. Ее темные волосы падают ей на лицо, когда она откидывается на скамейке, поднимая руки и съеживаясь.
Лысеющий мужчина поднимает руки и медленно встает. Божья метка на его запястье говорит о том, что он Волшебник, но при нем нет локусов, поэтому он бессилен. Маленькая удача.
– Послушайте, – говорит он хриплым флегматичным голосом, не отрывая глаз от арбалета Крикса. – Я не знаю, кто вы такие, но, уверяю вас, нет нужды прибегать к насилию. Меня зовут…
– Мне плевать на твое чертово имя! – рычит Шепот. – К стене! Живо!
Они вдвоем подходят к книжной полке, по-прежнему держа руки над головами. Смиренная служанка начинает плакать, а старик успокаивает ее. Крикс следует за ними, арбалет все еще в боевой готовности, а Шепот достает нож.
– Шепот. – Голос Серы низкий и требовательный. – Девочка из Смиренных! Мы не можем навредить ей!
Шепот бросает взгляд на Серу, ее брови нахмурены, выражая сильное раздражение. Не знаю, искренне ли она уважает мнение Серы или просто хочет избежать конфронтации сейчас, но она со вздохом убирает нож в ножны.
– Хорошо, – говорит она. – Эдисон, разберись с сейфом. Алка, свяжи заложников. Если они что-то предпримут, убей их.
Я вытаскиваю из рюкзака веревку и направляюсь к заложникам, а Эдисон движется к сейфу. По одному я опускаю им руки и связываю их запястья за спиной. Лысеющий мужчина что-то заикается насчет того, чтобы заплатить мне, но я не обращаю на это внимания. Девушка ничего не говорит, но она смотрит на меня краем глаз, пока я связываю ей руки, взглядом одновременно осуждающим и умоляющим.
– Прости, – шепчу я ей. – Ты здесь ни при чем. Не дергайся, и с тобой ничего не случится.
Связав заложников, я возвращаюсь к входу, присоединяясь к Шепот, Криксу и Сере. Я смотрю в глаза сестре и вижу там чувство опасения и страха. Она никогда раньше не была на миссии. Она никогда не видела того, что нам… что мне… приходится делать.
– Что ж, – раздается смешок Эдисона с другого края комнаты. Он сидит на корточках у сейфа, прижав ухо к замку, а перед ним разложен набор отмычек. – Думаю, я вскрыл его. – Он берет узкую, длинную отмычку и подносит к замку.
Я первая чувствую это – потрескивание в воздухе, всплеск силы. Волшебник, лысеющий мужчина, тоже это чувствует и поворачивает голову к Эдисону. Мой желудок куда-то проваливается, волоски на моей шее встают дыбом, и я рефлекторно выдергиваю свои локусы, но уже слишком поздно. Что-то появляется над сейфом, то, что видят только Волшебники. Глиф на стене, вспыхивающий, как следы ожогов на бумаге, когда ее держат над свечой, светящийся горячим, ужасающим красным светом.
Полдюжины пересекающихся кругов, соединенных, как звенья цепи, змея, пожирающая свой хвост.
Я знаю этот глиф. Это то, что я видела на потолке своего дома, когда была ребенком.
– Ложись! – кричу я, хватая Серу и швыряя ее на пол. Я не вижу взрыва, но я его чувствую: раскат грома, сотрясающий пол, волна тепла, опаляющая нас, как горячий ветер. Я сильно ударяюсь об пол, и на несколько секунд все темнеет.
Когда я прихожу в себя, в комнате царит хаос. Густой черный дым окутывает нас всех, поэтому я вижу только слабые силуэты. Крикс стоит надо мной, тяжело кашляя, а рядом с ним прислонилась к стене Шепот. Мои локусы пропали, выпали из моих рук, потерялись в дыму. Сера все еще подо мной, слава Богам, и с ней все в порядке, она слабо стонет и моргает, когда приходит в себя.
– Ты в порядке, – хриплю я. – Ты цела.
Затем я оборачиваюсь, чтобы увидеть остальную часть комнаты.
Кабинет полностью уничтожен. Книжные полки лежат опрокинутыми, стол перевернут, обрывки бумаг горят и кружатся вокруг нас, как пылающие светлячки. От Эдисона ничего не осталось, кроме обугленного следа на полу. Стена, на которой был глиф, тоже исчезла, осталась только зияющая дыра, ведущая в глубь особняка. И огонь, огонь повсюду. Он облизывает книжные полки, как прожорливая змея, и расползается по полу кабинета, голодный, горячий и ужасающий. Вся комната сгорает, и сгорает быстро.
– Черт побери! – кричит Шепот, и она полна эмоций, как никогда прежде. Она бьет кулаком по стене, снова и снова. – Нет! Нет!
Огонь достигает книжной полки у стены кабинета и поглощает ее, десятки книг исчезают в его ненасытном голоде. Яркое и жадное пламя делает обзор трудным, даже если прищуриваться. В дыму кренится фигура, коренастая и лысая. Волшебник. Он кашляет, поворачивается в нашу сторону, а затем бросается в другую, исчезая в дыре. Я не вижу, что там, но слышу шум, кричащие голоса и грохочущие шаги.