Глава 43Прошлое
В семнадцать лет я собрала свою армию.
Сначала я встретилась с орденом Зартан, потому что уговорить их было легче всего. Их капитаном является Терра, девушка, которая вырезала ледяную сферу вместе со мной на первом занятии по сотворению глифов вечность назад. Она из Велкшена, на целую голову выше меня, с бицепсами крупнее, чем мой череп, у нее светлые волосы, убранные в традиционном стиле ее страны, где одна половина головы выбрита, а на другой заплетены длинные прямые косы. Зигмунд пошел со мной, потому что они близки и потому что иначе она не стала бы со мной разговаривать.
Мы сидим вместе в ее комнате за неделю до испытания, на высоких деревянных стульях, стоящих на ковре из волчьей шкуры. Ее глаза быстро движутся, пока она читает письмо Абердина, которое я украла с его стола, проникнув в кабинет, и я вижу, как ее лицо темнеет от нарастающей ярости. Наконец она сует мне бумагу с таким видом, как будто она покрыта ядом.
– Это правда? – рычит она.
– Правда, – отвечаю я. – Игра настроена против всех нас.
Она качает головой, металлические бусинки в ее косах звенят.
– Может, ты лжешь? Нетро – лгуны.
– Она не лжет, – говорит Зигмунд, затем наклоняется, и когда он заговаривает, его голос звучит иначе, мягче, мелодичнее. Это не маровианский, а язык Велкшена, родной язык его народа на севере до завоевания, и я немного удивлена тем, насколько нежно он звучит. Терра кивает, слушая его речь, и, когда он заканчивает, поворачивается ко мне.
– Если это правда, то что же нам делать?
– Мы нападем на них таким количеством, что у них не получится сжульничать, – отвечаю я. – Все остальные ордены встанут вместе, пойдут в атаку как один, удостоверившись, чтобы по окончании Войны ни одного авангардца не осталось на ногах. – Я наклоняюсь вперед и тихо, по-заговорщицки шепчу: – Мы обеспечим им самое унизительное поражение в истории Блэкуотера.
Терра смотрит на меня, в ее глазах мерцают безумные огоньки от света свечей, а затем разражается громким смехом.
– Ты сумасшедшая сучка, – говорит она.
Я протягиваю ей руку.
– Давай же будем сумасшедшими сучками вместе.
Орден Явелло был следующим, и с ними мне надо было разобраться лично. Я не сомневалась, что Талин согласится. Проблема была не в этом. А в том, чтобы говорить с ним наедине, договариваться о помощи, отложив всю неловкость между нами, говорить, когда мы, по сути, не разговариваем. Но он нужен мне, так что я заставляю себя уверенно зайти в их общежитие, вверх по лестнице, к столь знакомой мне комнате.
Я не говорю ни слова, когда он открывает мне дверь. Просто протягиваю ему письмо и смотрю, как он пробегает по нему глазами. Затем он негромко хмыкает и откладывает письмо в сторону.
– Что ж. Это все объясняет, – говорит он. Он переводит взгляд на меня, и я отворачиваюсь. – Я полагаю, у тебя есть план?
Я рассказываю. Когда я замолкаю, он кивает с легкой улыбкой. – Я в деле, – отвечает он. – Но, уверен, ты уже это знала.
– Знала, – отвечаю я. – Спасибо тебе. Правда.
– Подожди. Что-то изменилось? Ты кажешься… другой.
Я тяжело сглатываю. Я не знаю, как даже начать говорить про Марлену.
– Какой – другой?
– Я не знаю, – произносит он и подходит на шаг ближе. – Более уверенной или спокойной? Как будто ты стала более… собой.
– Что-то изменилось, – отвечаю я, потому что врать нет смысла. – И, может быть, когда-нибудь я расскажу тебе об этом.
Он кивает и отворачивается со смиренным видом.
– Но не сегодня.
Виктория из ордена Селуры – последний капитан, с которой я говорю, и это самая рискованная часть. Мы с Марленой почти неделю обсуждали, стоит ли оно того. В конце концов, она племянница директора и девушка Мариуса. Насколько нам известно, она уже втянута в их обман. И даже если это не так, есть огромный риск, что она все равно выберет их сторону, что она предаст мой план, и все это будет напрасно. Марлена настаивала, что оно того не стоит.
Я понимала ее точку зрения. Но я также видела, как усердно Виктория тренировалась для второго испытания, ночь за ночью, неделю за неделей засиживаясь в библиотеке. Я видела ее взгляд, полный ошеломленного разочарования, когда Мариус был объявлен победителем. Я видела, как эта победа была важна для нее.
Так что, после долгих упрашиваний, мы встречаемся в ее комнате, и я отдаю ей письмо. Она перечитывает его, и я вижу, как на ее лбу проступают сердитые морщины, как скривляются узкие губы. Закончив, она невольно мнет его, сжимая в кулаке. Вот и ответ на один наш вопрос. Она определенно не была причастна.
– Это может быть уловкой, – говорит она, и ее голос холоднее и безэмоциональнее, чем обычно. – Ты могла подделать письмо.
– Ты знаешь, что это не так, – отвечаю я ей. – Давай же, Виктория. Ты знаешь правду. Глубоко внутри себя ты знаешь, что Мариус не мог прийти к центру лабиринта раньше тебя.
– А что насчет тебя? – Ее серые глаза сверкнули таким гневом, что я начинаю беспокоиться, что Марлена оказалась права. – Как ты пришла туда раньше меня?
Если правда – мое оружие, то и мне суждено пасть от ее меча.
– Я тоже сжульничала, – говорю я и вижу, как раздуваются ее ноздри и белеют костяшки пальцев. – Но я всего лишь какая-то безродная выскочка с булыжника в море на другом конце света. Я не твой парень. Я не твоя семья. Я жульничала, но я тебя не предавала.
Она тяжело дышит сквозь стиснутые зубы.
– Чего ты от меня хочешь, Девинтер?
Я рассказываю ей наш план. Она не движется, даже не моргает, пока я говорю, а когда я заканчиваю, откидывается на спинку стула, и ее длинные черные волосы падают ей на лицо. Она непроницаема, словно статуя. Вокруг нас воцаряется неприятная тишина, пока она наконец не заговаривает.
– Если все атакуют Авангард… как определить, кто победит?
Я как раз надеялась, что она это спросит.
– Мы решим это между четырьмя капитанами. Ты, я, Талин и Терра. Пока наши ордены устремятся к Авангарду, мы вчетвером встретимся у подножия башни и решим все боем. Никаких уловок, никакого обмана. Честный поединок. – Я делаю паузу, позволяя ей подумать, а затем произношу волшебные слова: – Пусть победит лучший Волшебник.
Я вижу момент, когда она принимает решение, тончайший намек на улыбку.
– Пусть победит лучший Волшебник, – повторяет она.
Глава 44Настоящее
Единственное, о чем я сожалею, это о том, что я не увижу окончательного уничтожения ордена Авангарда. Мне бы хотелось увидеть выражение глаз Мариуса, когда он осознает, что произошло, увидеть панику в их рядах, когда на них обрушится вес четырех объединенных орденов. Но, как бы это ни было приятно, мне все еще нужно выиграть это испытание, поэтому я отрываюсь от собирающейся толпы и вместо этого бегу к башне.
Мы все прибываем одновременно: Талин, Терра, Виктория и я, все сходятся к башне с противоположных сторон. Мы не разговариваем, шагая вперед, с тревогой глядя друг на друга, пытаясь понять, не решил ли кто-нибудь играть нечестно. Эта мысль, конечно же, приходила мне в голову. Было бы достаточно просто взять с собой нескольких Нетро, чтобы склонить чашу весов в нашу пользу. Но это кажется неправильным, неправильным на таком уровне, до которого я не могу заставить себя опуститься. Остальные, может, и Волшебники, соперничающие с такими же, но, присоединившись к моему заговору, они перешли черту и стали мятежниками, сколь бы эгоистичны ни были их мотивы. Они решили поддержать меня, а не школу, встать на сторону неповиновения. Я знаю, что это самый кратковременный из союзов, но тем не менее мы союзники, по крайней мере, до тех пор, пока эта игра не будет выиграна. И меньшее, что я должна своим союзникам, – это честный бой.
Мы вчетвером подходим к подножию башни одновременно. До нас доносятся звуки боя, громкое столкновение наших орденов на дальнем конце поля. Земля дрожит от рева магии, грохота взрывов, ударов земли и треска льда. Я игнорирую это, насколько могу, чтобы сосредоточиться на трех лицах, смотрящих на меня. Никто из нас ничего не говорит. Никто из нас не двигается. Мы просто стоим там, вчетвером, держим руки на локусах и ждем, затаив дыхание.
– Что ж, – наконец произносит Виктория. – Покончим с этим.
Мы все одновременно выхватываем наши локусы из ножен, скользя в Пустоту. Мир вокруг нас исчезает, шум битвы превращается в глухой далекий рев. Пепел кружится под ногами, гуще, чем обычно, и сквозь эту серую дымку я вижу мерцание жизней остальных трех, вижу, как пульсируют их локусы, когда они начинают ими чертить. Нет времени думать. Все, что я могу, это действовать.
Терра и Талин уже занимаются высечением, их глифы появляются в направлении Виктории. В этом есть смысл. Она самый сильный противник, поэтому они целятся в нее в первую очередь. Терра отдает приоритет скорости, с грубым наскоро сделанным Земляным снарядом, который уже почти готов. Талин вырезает что-то более сложное, основу Льда, сияющую ярко-синим светом. Виктория тоже занимается высечением, хотя я не могу понять, что она делает: ее первую форму я никогда раньше не видела. Это запутанная паутина из заштрихованных линий, мерцающих золотом.
Я действую инстинктивно. Пока остальные сосредотачиваются на Виктории, я поворачиваюсь к Терре и вырезаю глиф. Основа Ветра, толкающая форма. Простая, но эффективная. Когда я заканчиваю свой последний штрих, она вспыхивает белым, достаточно ярко, чтобы отвлечь взгляд Терры в мою сторону. Я вижу, как ее лицо хмурится, но уже слишком поздно. Мы все уже сделали свой ход.
Земляной снаряд Терры срабатывает первым, земля под ногами поднимается волной, которая обрушивается на Викторию. Едва только он вышел из ее локусов, как мой Ветер ударяет ее, быстрый поток силы сметает ее с ног и отправляет в полет через поле битвы. Она мучительно медленно движется в густом, словно патока, времени Пустоты, и я вижу, как она воет от ярости, кружась в воздухе. Затем она со всей силы ударяется о землю, локусы вылетают из ее рук, и она остается лежать неподвижно. Один готов.