Всего Тюменская партийная организация потеряла почти 3 тысячи человек, а части Красной Армии к концу марта около 2 тысяч бойцов. Если взять за основу известное нам соотношение потерь красноармейцев и повстанцев как 15 к одному, то потери восставших крестьян составит 30000! А сколько людей осталось без крова, сколько погублено скота, потравлено зерна, разрушено и сожжено домов!
До наших дней дошла оттуда вот эта песня:
То не фабрики дымятся,
Не товар мужик везет –
Мертвецы живым грозятся,
Мертвецов обоз идет.
Там оскаленные зубы,
Там повыткнуты глаза,
Там отрезан нос и губы
И сожжены волоса.
Пики, в кузницах каленные,
След оставили в телах.
Трупы страшные, сожженные
Все мерещатся в глазах...
«За око – два ока, за зуб – целую скулу...» Бесчинства «продбандитов» взбесили крестьянина, и тот, озверев, мучил и убивал притеснителей. Свирепость повстанцев вызывала ответную жестокость красноармейцев и бойцов соединений, подавляющих восстание. Сводки ГубЧК полны примеров жестокого, если не сказать зверского отношения к крестьянам.
Если уж ЧК сообщает, что «штаб 32 полка подвергает крестьян диким пыткам, порет их шомполами, нанося от 50 до 150 ударов...», то нетрудно догадаться, как же бесчинствовали, как измывались победители над побежденными мужиками.
В другом донесении ГубЧК значится, что красноармейцы чинили самосуд, расстреливали даже добровольно сдавшихся повстанцев, избивали крестьян, устраивали массовые порки, мародерствовали, насиловали женщин.
Суд над повстанцами вершился скорый- Ревтрибуналы и «тройки» скоростным методом штамповали смертные приговоры, которые тут же утверждались телеграфно и немедля приводились в исполнение. Не отставали от красноармейцев и так называемые коммунистические части. Особенно прославились они мародерством и бесчинствами в Ялуторовском уезде.
Красные каратели не оставляли следов для истории. Потому-то ныне никто не ответит на вопрос: сколько крестьян расстреляно по приговорам судов, сколько загнано в тюрьмы и концлагеря?.. Есть однако все основания считать, что победители уничтожили и рассовали по концлагерям да тюрьмам еще не менее 10000. А впереди был тридцать седьмой...
Было бы куда меньше пролито крови и погибло людей с обеих сторон, если бы губком партии и губисполком сочетали вооруженную борьбу с широкой пропагандистской работой в рядах восставших крестьян. Но партийные и советские руководители оставались верны порочной большевистской тактике принуждения. Комиссия ЦК РКП (б) с огорчением констатировала, что подавление крестьянского восстания велось только военным способом и не подкреплялось никакими идеологическими мероприятиями.
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ
В первый период восстания (декабрь 1920-го – конец февраля 1921 года) ему были присущи все типичные черты стихийного крестьянского бунта.
Анализ документов данного периода позволяет лишь предполагать участие эсеров в восстании. Да, с первых дней в отрядах повстанцев оказались залетные эсеровские пропагандисты. Да, вставшие во главе волостных и сельских штабов (созданных на месте органов Советской власти) зажиточный наиболее авторитетные крестьяне, торгаши, попы ловко и громко жонглировали эсеровскими лозунгами и призывами. Но это не дает исследователям достаточных оснований, чтобы приписывать ПСР организующую и руководящую роль в начавшемся восстании. Эсеры подстрекали крестьян, советовали, подталкивали к топору, но не организовывали и не вели – это бесспорно.
Есть много документов и убедительных, неоспоримых фактов, указывающих на ведущую роль эсеров в организации контрреволюционных выступлений в первые годы Советской власти. Сами эсеры на процессе 1922 года и на съезде беспартийных эсеров в том же году на весь мир признали свою причастность к этим мятежам, да и «почерк» антоновщины и сибирских повстанцев до убедительного совпадает. Известно заявление ЦК большевистской партии о том, что ответственность за кровавые события тех лет, в том числе и в Западной Сибири, целиком ложится на партию эсеров.
Но ведь исследователь должен идти не от выводов к осмыслению фактов, а наоборот. И даже если вывод тебе заранее известен, твоя задача – подтвердить его документально, самостоятельно прийти к нему, иначе получится не исследование, а профанация истории.
Изучая архивные документы и воспоминания очевидцев первого периода восстания (до падения Тобольска), я не смог однозначно назвать организаторов и руководителей вспыхнувшего крестьянского восстания, несмотря на категоричные утверждения многих казалось бы весьма авторитетных источников. Так, в приговоре Временного революционного трибунала по делу ПСР (1922 год) значится: «Попытка организации ПСР подобного же (антоновщине – К. Л.) движения в Сибири летом и осенью 1920 года вполне установлена следствием». Авторитетно? Убедительно? Но...
Во-первых, почему «попытка», если восстание свершилось?
Во-вторых, почему «летом и осенью 1920 года», а не осенью и зимой 20 – 21 годов?
И наконец, кем, когда и где доказана? Я лично таких доказательств не нашел...
Или вот в отчете ЦК РКП (б) X партийному съезду сказано мимоходом: «Имена как заграничных лидеров эсеров, так и находящихся в России членов ПСР связаны с теми кулацкими выступлениями, которые имели место в Тамбовской, Воронежской и Тюменской губерниях..-» Казалось бы, куда уж весомейший документ партийного Съезда. Но опять, если задуматься...
Во-первых, попытка подогнать Западно-Сибирское восстание под «кулацкое выступление» – несерьезна и антиисторична. Она нужна Ленину лишь для того, чтоб прикрыть свои ошибки (вызвавшие восстание) и неоправданно жестокий террор, обрушившийся на трудового крестьянина.
Во-вторых, где нити, связующие заграничных эсеровских лидеров с теми, кто поджигал и раздувал Сибирское восстание? Мне не удалось их нащупать и вообще документов, подтверждающих это, не обнаружено.
Не потому ли до сих пор самое жестокое и кровавое восстание крестьян против большевиков оказалось «белым пятном» в советской исторической науке?
Роль эсеров на первом этапе восстания не столько просматривается, сколько угадывается, потому что тогда слишком много вылезло наружу случайного, наносного, нетипичного. Но так продолжалось до тех пор, пока не начался второй (тобольский) этап. Тут все, что было прежде рассыпано, разрознено, раскидано по огромной территории губернии, вдруг собралось воедино, и стало очевидным то, что прежде лишь предугадывалось.
Мне кажется крайне необходимым подвергнуть тщательному анализу тобольский этап для того, чтобы у читателей не осталось ни малейшего сомнения в главном выводе – Западно-Сибирское восстание, зародившись стихийно как крестьянский бунт против беззаконий и насилий большевиков, позже но идейной сути своей действительно стало эсеровским, оказалось звеном в цепи антисоветских восстаний, поддержанных этой партией в кризисные 1920 – 1921 годы.
Злой ли умысел толкал эсеров к обиженным, обобранным большевиками крестьянам или искреннее желание помочь несчастным? Жажда политической власти пли стремление восстановить попранные Лениным идеалы революции вдохновляли эсеровскую партию на борьбу с большевиками, использовав для этой борьбы разгневанных крестьян? Я склоняюсь ко второму и вижу в деяниях социалистов-революционеров не преступление, но подвиг. «Раскачав» сибирских крестьян, кинув их с топорами на пулеметы, эсеры не драпанули в кусты, а поспешили духовно идейно возглавить движение, поддержать восставших боевой задор и веру в победу. Не чурались они и участия в боях. Убежден, грядет день, явится честный исследователь и, опираясь на подлинные документы, докажет миру, что эсеры были достойны называться революционной партией.
Обиженный и разъяренный неуемными поборами и бесчинствами «продразбойников», распропагандированный, вдохновленный эсерами, сибирский крестьянин совершил роковую ошибку, стоившую ему десятков тысяч жизней, горьких разочарований, безмерных страданий на многие годы. Пройдет 16 лет после восстания, и карающая десница государства снова падет на головы многих бывших повстанцев, и тех, кто лишь косвенно был причастен к восстанию, и тех, кто был только его очевидцем. Снова реки слез прольет деревня, и снова польется мужицкая кровь (пять тысяч расстреляно только в Тюменской области, десятки тысяч упокоились в безвестных могильниках ГУЛАГа).
До сих пор в сердцах сибиряков живы события 21-го и 37-го, то сих пор говорят о них с волнением и душевной болью. Но при этом мало кто знает и называет истинных виновников потрясений и тех. кто мог бы, но не хотел их предотвратить.
Партия эсеров подняла над восстанием лозунги: «Долой диктатуру большевиков!», «Власть народу, а не какой-нибудь партии!»
А вот как определена позиция эсеров постановлением ВНИК по приговору Верховного трибунала над ЦК ПСР: «ПСР поддерживает, питает, организует движение против советского строя... не беря на себя открыто ответственности. Если восстание терпит крах в самом начале (как в Ишимском и Ялуторовском уездах – К. Л.), социалисты-революционеры пытаются сохранить видимость нейтралитета, ослу? же движение разрастается… и обещает видимость успеха (как в Тобольске и на Обском Севере – К. Л.), партия эсеров пытаете возглавить его».
На моей памяти десятки встреч со зрителями и действующими лицами жестокой трагедии 1921 года, главным местом действия которой был Тобольск. Всем им та зима запомнилась морозной да вьюжной. По многу дней кряду куролесила над городом метель, заметая дороги, засыпая по окна дома.
Смурная непогодь соответствовала настроению тоболяков. Из рук в руки передавались рукописные листовки: «Хватит терпеть злодейства продотрядчиков! Беритесь и вы за дубину и пику!»
Едва восстали крестьяне Ишимского уезда, как сразу же заволновались деревни Тобольского уезда, в городе запахло порохом. Поползли слухи, один невероятнее другого: под рясой монаха скрывается в Тобольске брат расстрелянного царя Николая II; с Севера по зимникам спешат сюда полки американцев и белогвардейцев; сойдет лед с Иртыша и Оби, и по ним приплывет несметное войско, почнет большевиков рушить...