Зашевелились разоренные бывшие хозяева Тобольска. Недавний богач С. М. Соболев составил подробный список советских активистов города – партийных и беспартийных, сколотил и вооружил боевую дружину из бывших приказчиков да торговцев. Всем, чем могли, помогали соболевским боевикам знаменитая купчиха Решетова, замаскированный белогвардеец, – начальник первого отделения милиции Клышко и многие другие, обиженные революцией...
Кто-то искал способ отстоять город от повстанцев, кто-то гадал, как угодить им, иной же трясся в глухом закутке: «Господи, пронеси...» А события меж тем разворачивались следующим образом.
Как уже было сказано, 20 февраля председатель Тобольского уисполкома Демьянов вызвал эсера Корякова и члена президиума Тобольского профсоюза, коряковского приверженца Тихонова, и сообщил им, что советские государственные учреждения покидают город, вся ответственность за охрану порядка в нем возлагается на профсоюзы. Для этих целей Корякову выдали 4 охотничьих ружья и 8 патронов к ним.
Известие не застало врасплох Корякова. Он уже знал о готовящемся бегстве из Тобольска красноармейцев и партийно-советского актива и предусмотрел, что необходимо сделать до захвата города восставшими крестьянами. За сутки безвластия Коряков «провернул» столько самых разнообразных дел, что не остается сомнения не только в его недюжинных организаторских способностях и опыте, но и в предварительной тщательной подготовке сделанного.
Сразу после разговора с Демьяновым, Коряков экстренно собрал руководителей профорганизаций, распределил между ними склады и учреждения, подлежащие охране. Отстояли от любителей даровой поживы продуктовый и винный склады, разогнали шайку подпивших шалопаев. Все материальные ценности были полностью сохранены.
21 февраля на собрании профсоюзного актива Тобольска Коряков выступил с докладом о текущем моменте. Сформировали из 5 человек (Коряков, Тихонов, Новодворский, Никифоров, Солодухин) Временный городской Совет под предводительством Корякова. Совет поставил перед собой единственную задачу: сохранить порядок в городе. Для этого из лиц, рекомендованных профсоюзными организациями, спешно сформировали городскую милицию. Вышел в свет специальный «Вестник Временного Тобольского городского Совета». Редактировал его эсер Бунин. В организациях и учреждениях, возглавляемых прежде коммунистами, были проведены общие собрания служащих, на которых избраны новые руководители. Временный горсовет упразднил Рабкрин, уездвоенкомат и ряд других учреждений; ввел единый трудовой паек; создал военно-гражданскую следственную комиссию под начальством все того же Корякова.
Всего 6 дней продержалась власть Временного горсовета, но за эту неделю, благодаря организаторскому таланту и неукротимой энергии Корякова. Совет проделал огромную работу по сохранению порядка в городе: обеспечению повстанцев продуктами, фуражом, медикаментами; повышению авторитета Главного штаба, пропаганде эсеровских лозунгов восстания. Но главное, о чем впоследствии не без гордости говорил Коряков «благодаря принятым мерам охрана города «была налажена».
По сохранившимся протоколам можно установить, что Временный городской Совет заседал ежедневно, да еще не по одному разу. На каждом заседании рассматривались самые разные вопросы управления, быта, снабжения и т. д.
А. Е. Коряков – личность бесспорно незаурядная, достойная внимания и более подробного рассказа.
Алексей Евгеньевич Коряков родился в 1879 году в г. Туринске, в семье священника. Окончил два класса духовной семинарии. Широко образованный. Талантливый публицист. Великолепный оратор. Мудрый, гибкий политик. В 1903 году (вступил в партию эсеров. И не просто состоял в ней, а являлся членом и секретарем Омского комитета ПСР, от нее избирается депутатом городской Управы. В Омске прожил до 1918 года, работая секретарем Общества потребителей, потом в потребсоюзе. За революционную деятельность трижды арестовывался и ссылался. Спасаясь от преследований колчаковцев, по рекомендации комитета ПСР в декабре 1918 года уехал в Тобольск. Там сперва работал в Союзе кооператоров, позже возглавил Тобольское Бюро профсоюзов.
Есть все основания предполагать, что к началу восстания А. Е. Коряков пользовался у тоболяков стойким высоким авторитетом, потому-то, покидая город, председатель исполкома именно Корякову передал управление «бесхозным» Тобольском, подкрепив, как уже сказано, оборонную мощь профсоюза четырьмя охотничьими ружьями с восьмью патронами к ним.
Надо было иметь огромный организаторский талант, великолепно знать жизнь города, иметь прочные деловые связи со многими людьми, чтобы при таком «вооружении» сохранить образцовый порядок в покинутом властями обывательско-мещанском Тобольске.
С первых дней захвата Тобольска повстанцами, Коряков подчеркнуто очевидно отмежовывается от Главного Штаба Народной Армии (так называли свое воинство повстанцы). Коряковский Совет даже выразил протест Штабу по поводу массовых незаконных арестов, введения комендантского часа, ущемления гражданских прав евреев. И замену Временного Городского Совета Крестьянско-Городским Советом Коряков объясняет недоверием Штаба.
Впоследствии, в своих показаниях следователю ГубЧК, Коряков утверждал, что Главный Штаб Народной Армии противостоял всем действиям и решениям ВГС, отклонял его кандидатуры на руководящие посты и т. п. Подчеркивая свою неприязнь к Штабу, Коряков на следствии характеризует Штаб, как «сборище кулаков-торговцев и попов». «Каким группам принадлежала руководящая роль во время пребывания в Тобольске восставших крестьян, сказать трудно, т. к. никакого организованного явления мнений этих групп не было и все, видимо, зависело от многих закулисных явлений».
Однако, если судить даже только по показаниям Корякова, на следствии, он настолько глубоко и детально знал все стороны деятельности Главного Штаба и его руководителей (военных и политических), что это убеждает в его тесной, постоянной, разносторонней связи с командной верхушкой восстания (Желтовский, Силин, Сватош, Гутников, Крупин, Замятин). Особенно крепкими и постоянными были связи Корякова с начальником Главного Штаба Н.И. Силиным.
Когда высший орган повстанцев – Гарнизонное Собрание 24 февраля решило упразднить Временный Городской Совет, заменив его выборным Крестьянско-городским Советом (КГС), Коряков тут же поддержал этот акт. На созванном им общегородском профсоюзном собрании вместе с уездбюро профсоюзов решение Гарнизонного Собрания было официально одобрено, для помощи избиркомам на все 18 избирательных участков города направлены уполномоченные профсоюза.
Притягательная черта общественной деятельности Корякова – открытость и гласность. О пятидневной работе Временного Городского Совета Коряков сделал пространные отчеты на первом заседании КГС и на собрании профсоюзов города. Он был на виду, действовал открыто и смело, ратуя за демократические принципы. И не случайно после его ареста в ГубЧК посыпались протесты и ходатайства- Тобольское отделение Всеработпрома в письме от 27 апреля 1921 года объявляет недоразумением арест Корякова и характеризует его, как «человека и гражданина ничем не запятнанной чести, широкой инициативы и безупречной идейности в деле служения демократическим слоям трудового крестьянства и рабочего класса...» За Корякова ходатайствует и заведующий Тобольским здравотделом врач Ясуков. Он бежал из Тобольска с Демьяновым, оставив в городе семью, которую Коряков спас от гибели.
Бесспорно Коряков – человек глубоко идейный. Верой и правдой служа партии социалистов-революционеров, безоговорочно исполняя ее волю, Коряков безразлично относится к собственному благополучию. Ни накоплений, ни сбережений, ни движимого, ни недвижимого у него не было. Он жил идеей, телом, не жил – горел, зажигая и обогревая товарищей по партии и борьбе. Он не бежал из Тобольска вместе с повстанческим Главным штабом, не прятался, не хоронился, и на допросах в ГубЧК вел себя корректно, спокойно, с достоинством.
То ли волею обстоятельств, то ли преднамеренно, но став во главе Тобольского бюро профсоюзов, Коряков способствовал переезду в Тобольск большой группы эсеров и помог им пристроиться в органах кооперации. Впоследствии они стали активнейшими толкачами восстания, возглавили его газету, юридическую, следственную и иные комиссии, придавая видимость законности и правомочности органам, созданным повстанческим Главным Штабом. В профсоюзе и Центросоюзе нашли пристанище будущие вожаки повстанцев – Силин, Сватош, Степанов и другие.
Коряков являлся негласным создателем печатного органа тобольских повстанцев газеты «Голос Народной Армии», входил в состав следственной комиссии повстанцев. Он отменно владел пером, был талантливым, убежденным публицистом, не жалел сил и времени для сочинений всевозможных листовок, прокламаций, установочных программных статей. Его рукой написаны воззвания: «От рабочих и служащих города Тобольска», «Воззвание Тобольского совета профсоюзов», «К Народной Армии и ко всему трудовому крестьянству» и многие другие.
«Трудовому народу, – писал он, – оставалось или безропотно умирать под тяжким гнетом комиссаровского самодержавия, или восстать с голыми руками против вооруженного до зубов нового угнетателя – вышедшего из рядов самого народа и поднявшего руку на права этого народа…». Яркость, образность, высокопарность стиля отличают все, написанное Коряковым.
Он сумел, оставаясь в тени, постоянно направлять идейное жало восстания против коммунистической партии, в то же время сохранить за собой позицию «левого», «красного». По его инициативе на первом заседании Крестьянско-Городского Совета (КГС) исполнялся не царский гимн, а «Марсельеза»; по его настоянию повстанческий штаб согласился с пожеланием «партизан» (повстанцев) – признал Красное знамя знаменем новой власти.
Можно лишь позавидовать потрясающей работоспособности этого человека. Коряков вместе с эсером Новодворским переработали Кодекс о труде. Он выступил инициатором реформы судопроизводства на основе Кодекса 1869 года.