Крестьянами-середняками были: начальник следственной комиссии тобольского Главного штаба Иванов, член этой комиссии – Тихонов, начальник особого отдела штаба – Гутников, секретный сотрудник особого отдела Петров, военрук штаба Красулин, начальник Тобольского гарнизона Желтовский.
Среди вожаков восстания в Ишимское уезде, осужденных ревтрибуналов, значились крестьяне: Афанасьев (начальник штаба), имевший 2 коровы, 2 лошади, 2 десятины земли; Скаредное 1 корову, 2 лошади; Гусев – 3 коровы, 2 лошади; Стариков – 3 лошади и 2 коровы. По имущественному положению их никак не отнесешь к богатеям. Вспомним, что в среднем на каждое крестьянское хозяйство Ишимского уезда приходилось 3,8 лошади и 7,5 головы крупного рогатого скота...
Середняки составляли основную массу повстанцев, как составляли и основную прослойку крестьянства Западной Сибири. Но чтобы не проиграть в общественном мнении (Советская-то власть «рабоче-крестьянская», как и Красная Армия, и все прочее), чтобы оправдать жестокость и беспощадность при подавлении крестьянских волнений, их по наставлению Ленина тут же объявили кулацкими. А «кулак – наш враг», и коли «он не сдается, его уничтожают». Простая арифметика. Удобная. Всем несогласным нашлепни кулацкий ярлык и – в расход...
Зажиточные крепкие мужики, конечно, были закваской движения, и это понятно и оправдано. Их первыми ухватила за глотку диктатура пролетариата и так жулькнула – искры из глаз, душа в пятки...
Но вернемся к деятельности Тобольского Крестьянско-Городского Совета. Он действовал так, словно отпущено ему было властвовать не дни, а многие-многие годы и десятилетия. Работоспособности, деловитости и энергии Совета можно и подивиться, и позавидовать. За 38 дней своего существования (с 28 февраля по 5 апреля) Крестьянско-Городской Совет провел 11 заседаний президиума и 10 пленумов, на которых обсудил 123 вопроса. Диапазон их весьма широк – от «Преподавания закона божия и вывешивания икон» (заседание 8 марта) до «Землеустройства и эксплуатации рыбных и лесных угодий» (заседание 18 марта).
При тщательном анализе обсуждавшихся вопросов просматриваются следующие основные направления деятельности КГС:
1. Всемерная поддержка авторитета Главного штаба Народной Армии, всесторонняя помощь ему в раздувании восстания вширь и вглубь. Неоднократно принимались решения о сборе теплых вещей, оружия и средств для нужд Народной Армии. 15 марта КГС создал военно-промышленный комитет для руководства снабжением повстанческой армии. Совет решил сохранить получаемую ранее зарплату за теми, кто вступил в повстанческие отряды; бесперебойно снабжать находящихся в городе повстанцев лучшими продуктами и т. д... К 22 марта усилиями КГС собрано для нужд повстанцев 700 тысяч рублей, сотни полушубков, валенок, рукавиц и других теплых вещей, много хлеба, рыбы и других продуктов.
2. Восстановление прежних товарно-денежных отношений; частной собственности на предприятия и землю (4 марта на заседании КГС решено возродить свободную торговлю; 8 марта – возвратить бывшим владельцам рыбные промыслы и т. д.).
3. Соблюдение принципов народовластия, демократии и коллегиальности в управлении городом, восстановление гражданских свобод.
КГС объявил себя высшим законодательным, административным и судебным органом не только в Тобольске, но и во всех уездах, освобожденных от большевиков. Земля, ее недра провозглашались народным достоянием, продразверстка заменялась свободным продуктообменом; уравнивались нормы пайков. Вместо лесной повинности и дровяной разверстки вводилась свободная и платная вывозка дров.
За каждую кубическую сажень дров, привезенную с деляны в Тобольск из близкой Ивановской заимки (8 – 10 км) крестьянин получал 1015 рублей, фунт керосину, фунт мыла и 5 фунтов рыбы. За каждую кубическую сажень, привезенную из Михайловки (22 км) – 2700 рублей, 2 фунта мыла, 2 фунта керосина, 2 фунта соли и 10 фунтов рыбы.
КГС ввел продуктовые карточки на все продукты, включая клюкву; молочные карточки для детей, и сделал еще многое для урегулирования и стабилизации социального положения тоболяков.
Поразительна гибкость и маневренность тобольских повстанческих властей, как военных (Главного Штаба Народной Армии), так и гражданских (Крестьянско-Городской Совет). Ведь пользуясь военным, осадным, чрезвычайным положением (а таковым оно и было на самом деле) Главный Штаб Народной Армии, равно и Крестьянско-Городской Совет могли безоглядно применять силу, заставляя, понуждая горожанина к повиновению (что и делали большевистские правители), но у повстанческой «верхушки» достало ума избегать насилия там, где его можно и нужно было избежать.
КГС и на словах, и на деле стремился доказать, что Является органом народовластия. Стоило избирателям одного из участков Тобольска пожаловаться на своего депутата Тюрина, как КГС тут же лишил Тюрина депутатских полномочий и провел новые выборы. Но как только дело касалось интересов Главного Штаба, КГС делал руки по швам. Когда горожане подняли тревогу, что из-за мобилизации учителей в городе закрываются школы, КГС смиренно ходатайствовал перед Штабом о возвращении в школы мобилизованных педагогов.
Стремясь привлечь к себе бывших фабрикантов, заводчиков, землевладельцев, КГС в своих постановлениях не раз оговаривался, что конфискованные земли лишь временно передаются в распоряжение земотдела, национализированные предприятия временно остаются в ведении совнархоза и самовластие крестьян на местах тоже дело временное.
Предприниматели, купцы, спекулянты сразу почуяли, куда подул ветер, и поспешили извлечь выгоду. Домовладельцы невероятно вздули арендную плату; по учреждениям и квартирам бежавших или арестованных коммунистов шныряли какие-то типы в поисках ценной мебели, картин, люстр; началась неприкрытая спекуляция предметами первой необходимости и продуктами питания. Купцы скупали у таежных охотников пушнину, надеясь весной начать торговлю с заграницей.
Коряков и его профбюро было надежным и удобным буфером меж Штабом и Советом, согласуя их действия. Не отмечено ни одного серьезного конфликта гражданских властей с военными. Без пререканий и напора КГС передал в подчинение Штаба ряд своих отделов; стал принимать постановления, заранее согласованные со Штабом, по его заданию вербовал в повстанческие ряды добровольцев, собирал деньги, оружие, порох, одежду и сбрую для Народной Армии, выступал со всевозможными пропагандистскими призывами, воззваниями, обращениями к жителям города и уезда, зазывая их в «ударные», «штурмовые», «особые», «добровольческие», эскадроны, полки, батальоны повстанцев.
Нельзя не подивиться поразительной энергии, инициативной деловитости и неиссякаемой работоспособности руководителей и сотрудников КГС. На чем держался их непоказной энтузиазм? Мне кажется, причины те же, что и в основе восстания. При этом нельзя сбрасывать со счетов и веру в правоту творимого, убежденность в незыблемости и непогрешимости грядущих перемен...
22 февраля 1921 года
Протокол
Заседания штабов Северных отрядов Народной Армии под председательством начальника гарнизона Желтовского с участием офицеров Роецкого, Силина, Бизина, Клепонина, Михалева.
Признаем необходимым немедленное сформирование командного состава военной, хозяйственной части.
Постановили: военным руководителем временно избрать подполковника Клепонина, начальником штаба Н. Н. Силина, завхозчастью А. А. Михалева, заведующим отделом добровольцев и сборкой оружия Бизина К. С.
Председатель заседания, начальник гарнизона
Желтовский.
За секретаря Замятин.
Так в первый же час по занятию Тобольска была сформирована военная власть повстанцев. И вот уже на улицах города запестрели листовки и приказы:
«Красноармейцам. Товарищи красноармейцы!
Мы, крестьяне сел и деревень Сибири, восставшие против невозможного гнета, обращаемся к вам с горячим призывом не поднимайте оружие против своих братьев и отцов... У нас отобрали весь хлеб в первую разверстку, но этого показалось им мало, они отобрали и весь семенной хлеб и ссыпали по амбарам, где и гноят его. Они остригают шубы у нас, и овец в зимнее время, которые теперь замерзают... Неужели вы не видите, на кого поднимаете руку. Остановитесь! Вы ведь для коммунистов серая скотина, которой можно помыкать, как угодно и гнать на убой против своих братьев и отцов... Красноармейцы города Петрограда все, как один, восстают и примыкают к народу... Мы хотим восстановить рабоче-крестьянскую Советскую власть... Коммунисты говорят, что Советская власть не может быть без коммунистов. Почему? Разве мы не можем выбрать в Советы тех беспартийных, которые всегда были с народом воедино и страдали за него... Помните, вы проливаете кровь не помещиков, офицеров, генералов, а свою, чисто родную – крестьянскую!!!
Да здравствует народная Советская власть! Долой коммунистов! Да здравствует полная свобода народа!»
«К гражданам Сибири и России
...Во главе управления страной коммунисты поставили недобросовестных и неумелых людей, которых назначили не потому, что они знали то дело, за которое брались, а за то, что они соглашались называть себя коммунистами и поддерживать стоящую во главе правления кучку проходимцев... Все законы были уничтожены... Ни честь, ни жизнь, ни имущество граждан не защищались... В деревне коммунисты отобрали хлеб, лошадей, мясо, скот, семена, шерсть, кожи – все крестьянское имущество... Все отобранное расхищалось коммунистами или гнило без пользы на складах и зернохранилищах... Фабрики и заводы стали. Железные дороги разрушались, пароходство гибло. Когда-то богатая и сильная Россия превратилась в голодную и нищую страну... Все, кому ненавистны произвол, нищета и рабство, идите с оружием в руках добывать себе и своим потомкам свободу и право на человеческое существование. За Родину и волю зовет нас в свои ряды Народная Армия».
«К рабочим Товарищи рабочие!
Пресловутая диктатура пролетариата вылилась в комиссаровское самодержавие кучки лиц без совести и чести... Они говорят, что при рабоче-крестьянской власти рабочим не от кого защищаться – рабочий-де сам хозяин положения... Профессиональные союзы превратились в послушное орудие принуждения и закабаления рабочих ма