Только со второй половины марта газеты и листовки Главного штаба «заговорили» о необходимости реорганизации партизанской армии в регулярную, о слиянии всех сил повстанцев, о создании единого командования и разработке единого плана боевых операций.
Однако Главному штабу не удалось осуществить эти намерения. Хотя отряды и стали называться ротами, батальонами, полками, а их командиры соответственно получили новые звания, характер повстанческой армии и методы войны остались прежними.
Для эсеровской военной верхушки (Силин, Сватош, Замятин, Желтовский), по-моему, была совершенно очевидна бессмысленность и гибельность открытого вооруженного столкновения «партизан» с регулярной Красной Армией. Очевидцы свидетельствуют, как Желтовский хватался за голову и проклинал своих «военных теоретиков» за авантюристичность их действий.
Похоже военные стратеги восстания рассчитывали, что оно станет лишь искрой, от которой займется всероссийское крестьянское восстание, и в ожидании этой вспышки вели локальную партизанскую войну. Или надеялись привлечь внимание иностранных империалистов, связаться с ними и через Север, по Оби и Иртышу, заполучить от них воинские части, которые стали бы ядром будущей мужицкой армии, хлынувшей через Сибирские ворота – Тюмень в Европейскую Россию? Вернее всего предположить, что вожаки оказались просто бессильными справиться с мелкобуржуазной анархической психологией крестьянства, с его разобщенностью и неорганизованностью. И чтобы замаскировать провал попытки создания единой регулярной армии, тобольские главари затрубили о партизанской войне.
Однако высказаться категоричнее по этому поводу нет основании. Чем больше обнаруживалось документов, раскрывающих деятельность тобольского Главного штаба, тем безответнее для меня становился вопрос: чем руководствовались в своей деятельности Желтовский, Силин и другие, верили или не верили они в разумность и важность творимого, в победоносное завершение восстания? Ясно одно: работали они на совесть, вкладывали в дело все свои незаурядные способности. Но чем была порождена их самоотверженность? Отчаянием? Верой в успех? Фанатической преданность идее? Или... Загадка...
Главный штаб придавал огромное значение идейной обработке не только «партизан», но и всего населения «освобожденной» территории. В духовном настрое «партизан» в их идейной убежденности Коряков и Силин видели корень победы.
Военно-пропагандистский отдел штаба состоял в основном из эсеров: Азаркевич (начальник отдела), Горюнов, Садовников, Никифоров и другие.
Через несколько дней после захвата Тобольска возобновились занятия в школах первой и второй ступеней, на педкурсах, в художественной школе. Восстановлено преподавание «закона Божьего», но на добровольных началах, по желанию родителей. Лишь на два дня закрывались городские библиотеки: Центральная, первая районная, детская подгорная, нагорная. Сгоряча мобилизованные, было, артисты театра тут же были возвращены, и 10 марта при переполненном зале был показан спектакль по пьесе Островского «На бойком месте». 11 марта – «Ванька ключник», 12 марта – «Каширская старина», 13 марта – «Майорша». Потом: «Власть тьмы», «Аскольдова могила», «Чародейка», «Камо грядеши?», «Измена»... Отличный репертуар! Ни какие-то боевики-самоделки «даешь!», не агитки-однодневки, а вполне приличные драматургические произведения... Эта махонькая деталь – еще одно свидетельство спокойствия и уверенности пришедших к власти повстанцев.
Театр. Библиотеки. Школы. Газета. Плановая, четкая, напряженная работа КГС, судов, комиссий. Регулярные Гарнизонные собрания. Разумные меры по налаживанию экономики, заботы о санитарном состоянии и внешнем облике Тобольска, организация судопроизводства, и еще многое, характерное для краткого, сорокадневного владычества повстанцев в бывшей сибирской столице... – все это, сведенное воедино, не только поражает, но и загоняет исследователя в тупик.
Что двигало вожаками восстания? В основном, это были люди образованные, трезвые, энергичные и поразительно работоспособные, к тому же, честные, преданные идее, ради которой началось восстание. Разве они не понимали, что являются калифами на час? С Юга, от Тюмени, идут на них соединения регулярной Красной Армии; совсем рядом, почти на подступах к Тобольску, ведет бои наступательные коммунистический батальон; отход на Север закрыл отряд Лопарева. Вот-вот, совсем близок конец «Тобольской империи». Но понимая безысходность, зная истинное положение, Коряков и Степанов, Желтовский и Силин, и ближайшие их сподвижники действовали так, будто впереди у них близкий триумф, словно закладывают они фундамент нового, прекрасного, вечного...
Как уже сказано, штаб выпускал ежедневную газету «Голос Народной Армии» (главный редактор – эсер Горюнов, ответственный секретарь – эсер Панов). Постоянными активнейшими авторами были эсеры Силин (начальник штаба), Коряков (председатель Тобольского совета профсоюза), Дмитриев-Садовников (один из организаторов восстания) и другие. 26 эсеров активно сотрудничали в газете, готовя духовную пищу партизан, идейно обрабатывая многие тысячи крестьян, рабочих, интеллигенции, живущих на огромнейшей территории, где легально и нелегально распространялась газета. Всего в свет вышел 31 номер.
Первый номер газеты вышел на пятый день после занятия повстанцами Тобольска – 27 февраля 1921 года. За сорок дней выпущен 31 номер. В каждом был хотя бы один ударный, отменно написанный, острый и яркий материал.
В газете присутствовали все жанры: очерк, статья, зарисовка, фельетон, письмо и даже стихотворения, и все это многообразие било и било в одну цель – за Советскую власть без коммунистов, за свободу и процветание сибирского крестьянства. Это главное направление газеты нашло четкое, ясное выражение в опубликованном воззвании «К гражданам Сибири и России». Привожу его полностью:
«Граждане! Три с половиной года тому назад кучка наглых людей, назвавших себя «народными комиссарами», вопреки воле своего народа, при помощи темноты и обмана или солдат захватила власть в свои руки. За это время без всякого отчету и толку они расхитили народное достояние, накопленное веками. Во главе управления страны они поставили недобросовестных и неумелых людей, которые назначались на должности не потому, что они знали то дело, за которое брались, а за то, что они соглашались называть себя коммунистами, поддерживать стоявшую во главе правления кучку проходимцев. Все законы были уничтожены. Суда не стало. Преступники гуляли на свободе и превратились в комиссаров, безнаказанно грабили народ. Ни честь, ни жизнь, ни имущество граждан не защищались. Каждый, объявив себя коммунистом, мог расправиться с другими гражданами как ему хотелось: он мог убивать, отнимать имущество, чинить насилие. Ему все было дозволено. В деревнях коммунисты отнимали хлеб, лошадей, скот, семена, мясо, шерсть, кожи – все крестьянское имущество, добытое потом и кровью. Все отобранное расхищалось коммунистами или гнило без пользы на складах и зернохранилищах. Всю Россию они превратили в каторжную тюрьму, где голодный, раздраженный и измученный народ нес подневольный труд на своих наглых и хищных господ – коммунистов.
В стране воцарился полный беспорядок и хозяйственный развал. Фабрики и заводы стали. Железные дороги разрушались. Пароходство гибло, Когда-то богатая и сильная Россия превратилась в голодную и нищую страну.
Жизнь стала невыносимой.
Народ понял наконец весь ужас и позор своего рабского положения.
Сибирское крестьянство первым восстало на защиту своей родной Сибири. Просыпается и европейская Россия.
Проходит ужасный сон. Народ нашел верный путь и скоро снова возродится Россия.
Освободившись от коммунистов, она будет строить свою жизнь своими свободными силами и при общей дружной работе окрепнет и станет могучей, просвещенной и свободной.
Так очнитесь же все, кто не потерял еще сознание человеческого достоинства, в ком есть хоть капля чувства своего долга перед Родиной и поймите, что никто не дает нам готовое счастье, его мы можем добыть лишь общими усилиями.
Граждане! Родина ждет!
Все, кому ненавистны произвол, нищета и рабство, идите с оружием добывать себе и своим потомкам свободу и право на человеческое существование.
За Родину и волю зовет вас в свои ряды Народная Армия!».
(Читая это воззвание, ловлю себя на мысли: сменить под ним дату на 1991 год, и вряд ли кто-то обнаружил бы эту подделку).
Памятуя, что газеты – «не только коллективный пропагандист, но и коллективный организатор», позволю себе чуть подробнее рассказать о содержании «Голоса Народной Армии».
Первый номер газеты открывался передовицей под лозунгом «Вся власть народу Долой коммунизм!». И начинается статья так: «Управлять – значит предвидеть. И если бы руководители коммунистической политики Советской России обладали мудростью истинного управления, они своевременно отказались от насилия и таким образом могли бы предупредить пролитие братской крови...»
И тут же следует стихотворение «Февраль двадцать первого».
Приветствую твоих великих храбрецов,
Которые с одной березовой дубиной
Идут вперед стеной неотразимой
На встречу пуль, направленных в отцов...
В последующих номерах есть и песни, и частушки, и стихотворные фельетоны, и сатирические стихи. И хотя они не блещут мастерством, изяществом и образностью, тем не менее, даже ныне читаешь их без раздражения.
Желая поднять боевой дух, мобилизовать, подвигнуть тоболяков на борьбу с большевиками, газета систематически публикует острые, даже злые материалы против мещанско-обывательского безразличия, равнодушия, заземленности интересов, низменности целей бытия. «Тобольские барахольщики» – называется статья в шестом номере. Ей предпослан эпиграф: «Рожденный ползать – летать не может». «Обыватель всегда остается обывателем. Никакие уроки его ничему не научат... Ничтожный и жалкий, он весь погружен в свои будничные интересы, в заботы о своем маленьком, никому не нужном существовании...» С разных сторон, разными «снарядами», газета ведет и ведет непрестанный обстрел обывательской позиции «моя хата с краю»... Тут и воззвания, и приказы, и письма с фронта, и стихотворные фельетоны («Товарищи «граждане», «Волки и бараны»).