Детишек шумных стая
На ферме нарастала.
Начальству не по нраву
Экскурсии, забавы…
Излишнее внимание
Приковано к колхозу
И потому решили:
Зубр – острая заноза.
Увы, финал печальный,
Подвел итог начальник:
– От зубра шок и стресс,
Упали и надои, и привес.
И веский есть предлог,
Пустить его в расход.
На грани дел пропащих
Коров, мол, косит ящур.
Объявим: зубр – больной
Проблему с плеч, долой!
За то, что стал он знаменит,
Из карабина был убит.
С сородичами не сложилось
И к людям зубр пришел на милость
Погонщики могли б,
Отправив в лес, его спасти.
Увы, не поступил приказ,
Для зубра завершился сказ.
Да, диких джунглей нравы
Чиновников мозгами правят.
Так повелось на этом белом свете
Вожди панически не терпят
Тех, кто сильней и ярче,
Свинцом их потчуют горячим…
МИНДАЛЬ
Был день осенний светел,
Гулял в карманах ветер.
Сергей в разбитых ботах
Скитался без работы.
Случайная халтура
Кормила балагура.
Цветмет тащил он в пункты,
Грузил товар, продукты.
Пил мутный самогон,
А кров давал притон.
По рынку шел без денег,
Увидел вскоре ценник:
«Кило миндаля 800 рублей»
Воспрянул вдруг Сергей:
– Орех лесной и грецкий
С ценой, пожалуй, детской
В сравнении с миндалем.
Эх, круто заживем!
Он вспомнил, как весной
Лилово-белою канвой
Обильно цвел миндаль
Маня красою в даль.
Там в роще за селом,
Где был когда-то дом.
«Орех миндаля ценен,
Срублю я кучу денег», —
Мечтою заветной он
Согрет был, окрылен.
Высок, как циркуль, тощий,
Наведался он в рощу.
Кусты, деревьев ряд,
Гуляет листопад.
Подметил сразу в оба:
Миндаль никем не собран.
И, как янтарь, сверкая,
От ветра опадает.
Усердно тряс он ветки,
Орехи, как монетки,
Летели щедро вниз.
Их поднимал с земли.
– Эх, будут пир и бал! —
Серега повторял
И два ведра собрал.
Удаче рад безмерно,
Подумал он: «наверно.
О роще сей не знают,
Иначе урожай бы
Собрали б подчистую,
Как россыпь золотую»
С поклажей возвратился
И счастьем поделился
С соседом по притону,
Со стариком Антоном:
– Судьбе-злодейке рад…
– Нашел, наверно, клад? —
Дед отозвался скромно,
Как бомж, давно бездомный.
– Не клад, миндаль, что ценен,
Срублю я кучу денег.
На рынке все продам,
Тебе червонец дам
На закусь и на водку,
Чтоб дернул пару стопок.
Нагрянем вместе в рощу,
Чтоб заработать больше.
Но пробу снял старик
И головой поник:
– Серега, очень жаль,
Не годен твой миндаль.
Он горек, будто перец,
На прибыль не надейся.
Попробуй сам на зуб,
Не стоит, даже рубль…
– Продам, возьмут, авось…
– Аферу, паря, брось!
Миндаль миндалю – рознь, —
Антон заметил строго. —
Побойся лучше Бога.
На вкус орех, коль сладкий,
То он, считай, в порядке.
Коль горький – ядовитый.
Продашь и будешь битый.
В полицию сдадут.
А там один маршрут:
Наручники и в суд.
Коль нет мохнатой лапы,
Пойдешь ты по этапу.
Без блата и отмазки
Впаяют под завязку.
И дальняя дорога…
Внимал Сергей с тревогой
У ног лежал миндаль,
В глазах – тоска-печаль
Взирал на деда долго,
Пинал ногами ведра:
– Я ползал на корячках,
Но где ж моя удача?
Мечты вдруг потускнели,
Не привалило денег.
Не все, что в рот полезло,
Приятно и полезно.
Чтобы сберечь утробу,
Гурман снимает пробу.
ТРИБУН
Перекрывая в зале шум и гул,
С трибуны речь толкал трибун.
С залысиною, лоб, как у Сократа,
Ему внимали вяло бюрократы.
Себя лишь каждый слышит,
А остальные для него, как мыши,
Что производят писк и шорох
Риторикой лукавой и дешевой.
Ведь в уши проникая, вылетает,
Эмоций и следов не оставляет.
Обычный треп для протокола,
Нет аналитики, лишь лепет голый.
И пафос фраз штамповано красивых
Из рога и корзины изобилий.
Как песня или притча о нанайце,
Что потерял в дороге яйца.
А зрители шептали и дремали,
Их демагоги «баснями» достали.
Чтоб ложь и лесть не слушать,
Залить готовы воском уши.
Как монумент, гудел он басом,
Слова, звеня, катились по маслу:
– Дела в аграрном секторе прекрасны.
Пшеницы урожай рекорды бьет.
Эх, потрудился, аж душа поет! —
Он с пафосом героя возвестил. —
Сам колоски лелеял и растил.
В саду от яблок гнутся ветви,
За фрукты, овощи и ягоды в ответе.
Без моего участия и большой заботы
Крестьяне бы не ведали работы.
Не пожалел речей, энергии и сил,
На труд я лоботрясов вдохновил.
На фермах тоже дел круговорот:
Надои высоки, здоров приплод
И прибыль на дрожжах растет.
Без моего активного участия
Влачили б села нищету, несчастья.
За клок с овцы паршивой шерсти,
Как труженик, всегда в ответе…
Его спросили: где работы место?
– Трибуна! – произнес он честно.
Ораторов в стране давно не счесть.
А совесть где, достоинство и честь?
Плоды чужих трудов присвоив,
Они свои персоны славословят.
Как муха та, что на рогах быка
Гордясь вещала, глядя свысока:
– С рассвета допоздна пахали,
Ох, уморилась, до чего устала.
Быком умело я руководила
И в этом достижений сила.
ДОРОГИ И ДУРАКИ
Хоть покати яйцом или ядром,
Дороги на Руси, что танкодром.
Ухабины, колдобины и ямы,
Как будто с Бодуна, машины пьяны.
Теряют то колеса, то кардан,
Ведь капремонт – халтура и обман
Дорожники усердно конопатят
Асфальтом лужи, наложив заплаты.
Но камень точит талая вода
И от «ремонта» вскоре нет следа.
Мильоны распихали по карманам
Чиновники, подобные баранам.
Приписки процветают и «откаты»
Шикуют и пируют бюрократы.
Аврал! Коль вновь пуста казна.
Садитесь на лошадку и осла.
Не надо им добротные дороги,
Засеменят по тропке бойко ноги.
Забудьте джипы, ведь сильны
Верблюды и угрюмые волы…
Россию на заклание обрекли:
Дороги и хапуги– дураки.
ДАРМОЕДЫ
За труд тяжелый, бережный уход
Был одарен плодами садовод.
На радостях приехал он на рынок,
Но встретили верзилы грозным рыком:
– Стоять, деревня! Это наш базар,
Вези, совок, отсель гнилой товар!
– Какая гниль? – он возроптал с досадой.
– Свежи плоды из собственного сада.
Ведь ни бананы это, ни кокос,
А фруктов, ягод – полный воз.
Вот яблоки, и персики, и груши.
Попробуйте, извольте все откушать.
Медовый вкус и нежный аромат,
Зачем дары земли везти назад.
Сад уродил, куда девать излишки?
Пусть взрослые смакуют и детишки.
На все лады хвалил он урожай:
– Пожалуйста, охотно, покупай.
Цена доступна, я – не крохобор,
Лишь за привоз беру и сбор.
Зашмыгали носами воротилы:
– Вали, мужик, пока не взяли вилы.
Бульдозером раздавим твой возок.
Какой тебе от сада будет прок?
Сдавай плоды без торга, оптом,
Вторым, а лучше самым низким сортом.
Вмиг шею, как положено, намылим,
Чтоб не травил народ ты гнилью.
– Побойтесь Бога, фрукты– высший сорт!
Их покупатель мигом разберет.
Моргнуть и глазом не успею,
А на деревьях черносливы зреют.
– Прочь, для тебя здесь места нет! —
Теснил его бездельников дуэт.
Свистели в уши, потрясая битой:
– Иль, захотелось быть побитым?
И после закипающих угроз
Отдал он за бесценок фруктов воз.
Сноровку проявили и «таланты»
Посредники, точнее, спекулянты.
Десятки рук грабастают товар,
Имея от чужих трудов навар.
Как много тех, кто не кует, не пашет,
Но первым ложкой уминает кашу.
ОВЦА-ОБЖОРА
Отменным отличаясь аппетитом,
Милейшая овечка Маргарита,
Паслась в лугах, где травка молодая,
Как саранча, все жадно поедая.
Обгладывала смачно корни,
Желудок зеленью наполнив.
А рожки, и кудряшки ей к лицу
И выросла… в огромную овцу.
Тугой в колючках шерсти вьюк,
Мешком обвис ее курдюк.
Какой неутолимый аппетит,
Глаза овцы полезли из орбит.
И ноги от нагрузки подкосились.
– Обжора Рита, отдохни на милость.
С такою тушей, жирной холкой
Добычей станешь ты для волка, —
Стращал ее заслуженный чабан,
Бодал в бока Дундук-баран.
– Не собираюсь быть я топ-моделью:
Зимой тепло, а летом много тени
От габаритов и большого веса,—
Ответила кудрявая «принцесса».
А вскоре засуха и голодуха
Свели до острых колик брюхо.
И жалобно заблеяла овца:
– Подайте горсточку сенца.
Но на лугах, хоть шаром покати,
Ни корешка, «горошины» одни.
Вздохнула безутешно Маргарита,
И бедная… отбросила копыта.
Кормов чабан ей не припас,
И огонек в глазах овцы угас.
От жизни благостной и сытой
Рога остались и копыта.
Чиновный люд, но за казенный счет
По рангу яства до отвала жрет.
Ведь деньги на пропой в бюджете
В шикарном ресторане, не в буфете.
При этом есть отличие во всем,
Что на халяву пиршество сие.
Им не грозят банкротство—
Казна дает гарантию обжорству.
Приемы, встречи, пышные банкеты,
И рауты, и ланчи, и фуршеты:
Шампанское, коньяк, вино – рекой!