Дай Бог, мне ошибиться,
Что не подскочат цены на пшеницу.
Для бедноты останется доступен
Лишь «хлеб» из всякой мути.
Не по зубам им будет хлеб элитный:
Бородинский, дарницкий и житный.
Пирожные и торты – редкость.
Берет за горло и нужда, и бедность.
И калачи, пампушки, кренделя
Не для тебя, батрак, не для тебя.
Судьба вдруг повернулась раком.
Не булочек с кунжутом или маком
И кексов с курагою и изюмом,
Поэтому убогие угрюмы.
Долой фураж! На корм скоту.
Не отравляйте «хлебом» бедноту!
БУЛЬДОЗЕР
Когда «элита» отмечает пир,
Идет на свалку зарубежный сыр.
Для своего в селе нет молока,
Из пальмы производится пока.
Отправили буренок на убой.
Село теперь без силы трудовой.
Остались старцы и старухи.
На фермах запустение, разруха.
В провинции работы не найдешь
И в города подалась молодежь.
Вещают демагоги, что реформы
Всех россиян согреют и накормят.
Уж четверть века ожиданий,
Но «денег нет», ума и знаний.
В утиль все европейские продукты,
Коль так решили бюрократы-плуты.
А овощи и ягоды, и фрукты
Бульдозер массой давит круто.
Пожалуй, сотни тысяч тонн
Отправили харчей на полигон.
На всю Россию кадры по ТВ,
Суров, поди, на санкции ответ.
Нас не сломать, мы гордые такие
И в этом непреклонная Россия.
Бульдозером по санкциям ударим,
Тверды, как сталь, и не базарим.
По горло сыты стар и млад,
Дела в стране идут на лад.
Нет бедных, и тем паче нищих,
Никто по свалкам с торбою не рыщет.
И в городах у мусорных бачков
Не видно исхудавших мужичков
И баб в «цветных» прикидах,
Засели в ресторанах очевидно.
Вокзалы не имеют побирушек,
Житуха у бомжей с годами лучше.
Как на погосте, тишь и благодать,
На хлеб не надо гроши собирать.
Меню в столовых для сирот чудесно:
Суп, каша и компотик пресный.
Вкус молока давно забыли,
Зато овсянку, пшенку полюбили.
А, что до фруктов, ягод, овощей,
Заменят порциею жидких щей.
У престарелых сытый рацион:
Вкушают кашку, чай, батон.
Для организма мясо вредно
Потерпит старичок не бедный.
Он – не шахтер, не сталевар,
Чтобы вкушать густой навар.
Молочные продукты то ж опасны,
Чаек попьет и жизнь прекрасна.
А для желудка очень трудны
И овощи с нитратами, и фрукты.
Расстройство неизбежно тракта.
Поэтому харчи долой, под трактор.
Бескормица в приютах и больницах,
Чтоб выжить, надо кушать и лечиться.
Палата, что барак с врагами,
Выносят жмуриков вперед ногами.
Где импорта, продуктов замещение?
Ответ один: в казне нет денег.
Реляций нет давно победных,
«Уж 20 миллионов с гаком бедных», —
Росстат твердит, по барабану
«Элите» дети, бомжи, ветераны.
Да здравствует, бульдозер!
Продукты он смешал с навозом.
По мнению пирующей «элиты».
В стране все до отвала сыты,
Поэтому пусть терпят паразиты.
Господь терпел и нам велел.
Нам от буржуев не нужны подачки.
А дядя Сэм сойдет с ума с горячки.
И пусть у нищебродов, бедноты
Прилипнут к спинам животы.
Нас голодом не заморить.
Друзья-китайцы смогут закормить.
Ведь за сезон четыре урожая
На химикатах радостно снимают.
Плоды, понятно, сами не жуют,
Аборигенам лихо продают.
Ура, вперед! На санкции, угрозы
Оружие мощнейшее – бульдозер!
Хотя и куплен за границей,
Но в битве с контрабандой сгодится.
Увы, поныне импортный бульдозер
Харчи на свалках траками елозит.
А на детали надо разобрать,
На переплавку для болванок сдать
Иль с потрохами в землю закопать.
Произведен буржуями он тоже,
А принципы прагматики дороже.
Мне возразят: есть буржуа в России.
Нет, это криминала клан спесивых.
ГОРЬКАЯ УЧАСТЬ
Уж четверть века новая эпоха,
Увы, живут в России массы плохо.
Жулье, ворье лишь процветает
На базе недр страны и капитала.
А с ними депутаты, бюрократы,
Что заселились в царские палаты
Господь богатством одарил Отчизну
Для благодатной и счастливой жизни.
Слепых поводырей лишил ума,
Хотя они забрали закрома.
Дворцы, поместья и хоромы,
Для них давно не писаны законы.
А совесть, честь не в тренде,
Богатый жулик презирает бедных.
К смирению церковь призывает,
На горестях народа процветает.
Чем тяжелей и круче кризис,
Тем больше прихожан и лучше бизнес.
И не свечной завод, а холдинг
Попов при храме сытно кормит.
Крещение, панихида и венчание
Сулят им и харчи, и процветание.
Быть может со времен царя Гороха
И до сих пор в России массам плохо.
К богатству не пристало привыкать.
Дана такая участь на века.
Пока вожди царят, как боги,
Народ, как раб, останется убогим.
ВЕЛИКАЯ ОБУЗА
Не олигарх, наевший холку, пузо,
Пенсионер в России стал обузой,
Она такого не потянет груза.
Как лошадь в мыле, надорвется,
Где постоянно тонко, там и рвется.
По сути, это «пятая колонна»
В сорок четыре с гаком миллиона
Старух убогих, нищих стариков.
Построятся вдруг в тысячи полков.
Полицию и гвардию сметут,
Ведь на подачки многие живут.
При остром дефиците денег
С цепи сорвались и взбесились цены,
Тарифы, капремонт жилья
И нет защиты от воров, жулья.
Совдепии запасы догребут,
Наступит и фиаско, и капут.
Кто создал экономику и блага?
Не чинодрал, что ворошит бумаги
И почивает радостно и сладко
На пансионе и любимых взятках.
А из руин войны поднял СССР
Рабочий и крестьянин, инженер.
Не «липовый» сей подвиг, настоящий!
Уж четверть века аферисты тащат
Без совести, укора и зазрений
Плоды труда советских поколений.
И у разбитых грабежом ворот
Остался снова трудовой народ.
Чем обеспечит жалкая пенсюшка?
Картошкой и похлебкой-юшкой.
Но без харчей нормальных и лекарства.
До срока можно оказаться в царстве,
Откуда нет на белый свет возврата
И потому столь велики утраты.
Рождаемость от смертности отстала.
Лишь процветает бизнес ритуала,
Где скорбь и траур правят «балом».
Кабальны коммунальные услуги,
Берут за горло граждан цепко, туго.
В стране богатой, там, где нефть и газ,
Людей нещадно обирает власть,
Твердя, что недра для народа,
Лишают перспектив и кислорода..
Лукавый реформатор Кудрин
Рецепт придумал шибко «мудрый».
Коль не спеша, костлявая с косой
Дедов, старух уносит на покой,
То предложил, гарцуя рысью,
Им возраст трудовой повысить.
Пусть пашут, пока ноги носят
И гроши на кормление не просят.
Тогда ряды их поредеют,
А он получит орден за идею
Бредовую, но слава фарисею.
Да, Леха – царедворец бравый,
Уже казной российской правил.
И шиковала, увезла братва
В оффшоры много золота, бабла…
Совфед не дремлет, тоже очень
Обузою великой озабочен.
И срочно принимает меры,
Считая саранчой пенсионеров.
Сенатор – жирный, сытый боров,
Изрек надменно и сурово:
«Кто добровольно занят малым делом,
Тот с пенсиею пролетает смело.
И выезд за границу запретить,
Чтоб научился родину любить».
Хоть платит и тарифы, и налоги,
На старость лет останется убогим,
До самой крышки гроба.
Зачем ему Америка, Европа.
Где старики бодры и белозубы,
Нескоро трансформируются в трупы.
По миру путешествуют успешно
И не гнет их голос вещий.
Имеют на счетах деньжища,
Исход не угрожает нищий.
Чтобы картохой запастись к обеду,
На дачки старики с мотыгой едут.
Теперь у ветеранов сей удел,
До отдыха, круизов нету дел,
Ведь скудные и жидкие финансы
Давно забыли оды и романсы.
Похоже, заждалась держава
Возврата крепостного права.
А «неотложкам» надо предписать:
«Пенсионеров нечего спасать».
На 20 сел одна лишь «неотложка».
Успеть к больному невозможно.
В ухабах и колдобинах дороги,
Одна надежда на судьбу и бога.
Не пошевелят пальцем эскулапы,
Пока презент не сунешь в лапы.
Лишь сердобольно пожелают в ухо:
«Земля пусть будет мягким пухом!»
Статистика тогда воспрянет духом.
Без стариков страна омолодиться,
Угрюмые повеселеют лица.
Всеобщая охватит эйфория,
Поклон тебе, «Единая Россия»!
Как на кладбище, тишь и благодать,
Но не пристало ныне умирать,
Ведь это катастрофа, разорение
При остром дефиците денег.
Желаю всем я многие лета,
Не вечна нищета и маета.
Взываю: сохрани вас, боже.
Свобода честь всех благ дороже.
Ребром вопрос: как быть со стариками?
Пред тем, как выносить вперед ногами
Путевку надо дать на Нарайями
Последний, если выпал зуб,
То значит, не едок уже, а труп.
Не нужен доходяге стоматолог,
Дантист не по карману, дорог.
В Японии, в далекие века
Тащили в гору бабу, старика,
Чтоб ели звери и клевали птицы,
Им тоже надо свежиной кормиться.
Проблема будет быстро решена.
Обузу сбросит с хилых плеч страна
И, сэкономив в фондах денег кучу,
Вновь станет и великой, и могучей.
Увы, пока еще в чести оффшоры,
Валюту снова уведут обжоры.
Вспоминаю с грустью и тревогой.
Время вспять, увы, не потечет:
«Молодым везде у нас дорога,
Старикам везде у нас почет».