– Неужели ваши следователи еще не разобрались с этим воистину скучным делом? В таком случае я могу предоставить свои данные. Что касается образования, я об этом уже позаботился.
– Вы проводили расследование? – недоуменно уточнил король, в глубине души считая, что анализа крови вполне достаточно, а прочее – тактические уловки.
– Конечно, старая клятва не позволила отступить.
– Не могли бы вы ее озвучить, – расфокусировав взгляд, брюнет сосредоточился на привязке между этими двумя. Да, действительно, привязка имелась, с багровыми всполохами, свидетельствуя о кровном элементе.
– Ты и без меня знаешь, что я имею право не отвечать, – ухмыльнулся седоволосый маг. – Скажу лишь, что обязался защищать сию девицу в меру своих сил и возможностей.
Связка усилила окрас, подтверждая данный компонент.
Естественно, Корд был далеко не дурак, а уж играть формулировками умел не хуже оппонента. Но ничего не попишешь, клятвы на крови действительно можно было не озвучивать, более того, не рекомендовалось без острой необходимости. Только вот терзали главного мага смутные сомнения, ведь на связке не было написано подробностей, она вполне могла иметь несколько иную основу, например, кровный договор.
– Что ж, доверяю вам ее защиту до первого инцидента, герцог Брионский, – строго отрубил король, прекращая затянувшийся спор.
Ему не нравилось, что пришлось уступить, но он прекрасно знал, что за Брионским стоит немалая сила, в том числе магическая, с которой приходится считаться. И самое неприятное, что никак не подкопаться к этому скользкому типу, – со всех сторон чист, кроме специфических пристрастий, но поскольку отыгрывается он исключительно на простолюдинках, предъявить ему нечего.
– Леди, жду вас завтра ровно в полдень в большом зале совещаний на официальном оглашении. Документы заодно подпишете, – отчеканил его величество.
– К-какие? – ошарашенная Люба переводила взгляд с короля на «опекуна», на Корда она боялась смотреть вовсе.
– Прошение о защите, конечно, – ядовито ответил Ворон.
Глава 6Вокруг да около
Добрую половину ночи бедной Любане не давали спокойно поспать. Седовласый маг сначала долго и со вкусом расспрашивал о подробностях похищения, недовольно цыкая в экстремальных моментах, потом дотошно сканировал состояние организма.
– Давай, напрягись. – Раздражение вырывалось сквозь стиснутые зубы мага. – Как именно выглядел исцеляющий амулет?
– Да не помню я, правда, – противно ныла Люба. – Темно было, а он мне вдобавок фонариком в глаза светил.
– Любимый прием, – прокомментировал маг. – Ладно, зайдем с другой стороны: что у тебя болело?
И без того невеликое терпение герцога Брионского кончилось около получаса назад, от смертоубийства его отделяла лишь тонкая грань понимания необходимости.
– Все! – с чистой совестью выдохнула пленница. Она и сама не понимала, зачем так бережно хранит их общий с Вороном секрет, ведь они и без того получили официальное покровительство монарха.
– Это не ответ! Должно быть что-то серьезное, раз он применил к тебе высшую магию.
– Ушибы, синяки, – задумчиво принялась перечислять Люба, еще больше раздражая «опекуна» своей неторопливостью. – Порезов точно не было, до крови он не добрался.
– Уже неплохо. – Напряжение начало потихоньку отпускать мага.
– Ребра болели, кажется, тоже ушиб. – Она демонстративно зевнула, скрывая выразительную мимику.
– Что ты ему успела выболтать?
– Ничего.
Усталость все больше и больше давила на переутомленный организм.
– Посмотри мне в глаза. – Маг жестко зафиксировал голову пленницы своими цепкими пальцами. – Не спи!
Она равнодушно (даже на страх не оставалось сил) смотрела в белесые, как у вареной рыбы, глаза и проклинала свою внешность, ведь именно она оказалась решающим фактором при выборе лжепринцессы.
– Странно. – Маг сильнее сжал ее подбородок, намеренно оставляя синяки. – Действительно не пытался читать. Да и не смог бы. Пока не выполнены условия договора, он тебя защищает.
– Какая прелесть, – буркнула Люба и отрубилась.
И даже не заметила, как ей залечили нанесенные повреждения, а после пристально изучали сосредоточенное даже во сне лицо.
Утром Люба проснулась в своей постели от того, что кто-то настойчиво тряс ее за плечо.
– Ждара, – узрев одним глазом компаньонку, она снова зажмурилась, – давай еще пять минут.
– Ну уж нет, в третий раз я не куплюсь! – со смешком ответствовала шатенка и пригрозила: – Либо ты встаешь, либо я зову Брэгдана.
– Испугала ежа голой задницей, – пробурчала попаданка, после вчерашнего чувствовавшая себя чуть ли не бессмертной.
«А что, он ведь действительно не заинтересован в моей смерти, по крайней мере преждевременной. Да куда он денется с подводной лодки?! – осенило Любу на свежую голову. – Не будет же он искать другую девицу и заново представлять ее в качестве очередной потеряшки. Типа извиняйте, обознался».
– Хороший настрой! – одобрила магиня. – Только не заигрывайся, все же он садист. А вообще он, конечно, хорошо тем типам шею намылил.
– Кому? – не поняла Люба.
– Тем, кто нанимал таких неумех, кому же еще! До непосредственных исполнителей не добраться – их королевский маг всю ночь допрашивал. – Глаза компаньонки подозрительно сузились. – Или ты не в курсе?
Люба промолчала, переваривая слова, сопоставляя факты, и мрачно выдала:
– То есть эта фигня была подстроена?
– Конечно. – Ждара взглянула на нее как на дурочку. – Неужели ты думаешь, что защиту герцога Брионского так легко обойти? Сорвал цепочку и поволок? – Она уже неприкрыто насмехалась. – Просто потребовалось дополнительно подтвердить легенду и повысить твою ценность, а то думают они, видите ли. Размышляют, брать или не брать.
– Вот и я размышляю, бить или не бить? – в той же манере протянула Любовь.
– Кого? – Снисходительный тон вопроса еще больше разозлил попаданку.
– Начну с тебя, за то, что заранее не предупредила. – Люба резко выдернула из-под своей головы подушку и метко запустила ее в компаньонку.
Та рефлекторно испепелила снаряд, в комнате отвратительно завоняло паленым пером.
– Фу! – закашлялась магиня, оперативно отсылая последствия в открытую форточку. – Прости, я автоматически.
– Ничего себе фокус. – Люба опешила от наглядной демонстрации опасной силы.
– Я правда не хотела, – успокаивала подопечную Ждара, в глубине души радуясь произведенному эффекту. Пусть знает свое место, девчонка!
Любе ничего не оставалось, как примириться с объяснением, тем более выбора особо не было. Да только осадочек-то остался.
Умывшись и позавтракав, Люба вновь подчинилась умелым рукам горничной. Как ни крути, но, кроме косы, она больше ничего не умела делать, привыкнув к коротким прическам, да и макияж здесь наносили несколько по-иному. А так хотелось заполучить свою любимую косметичку и с помощью всего пары средств достичь куда более естественного результата! Это еще хорошо, что эликсир значительно улучшил и структуру кожи, и густоту ресниц. Даже к пухлым щечкам Люба успела притерпеться, воспринимая их как побочный эффект общих положительных изменений.
И вот, закутанная в сизый плащ, прекрасная принцесса вплыла в большой зал совещаний, уже битком набитый народом. Поначалу на нее не обратили внимания – на то и было рассчитано верхнее одеяние, зато когда она осталась в изысканном бирюзовом платье, отделанном белоснежным кружевом, а жемчужные локоны освободились из плена глубокого капюшона, все взоры мгновенно обратились к источнику главных сплетен королевства. Компаньонку оттеснили в сторону, саму же Любу подвели к тронам и заставили встать на колени.
«Вот ведь ироды! – возмущалось про себя дитя двадцать первого века. – Хрупкую девушку – на холодный твердый пол!»
Мять платье она не стала, аккуратно опустившись так, что оно легло вокруг живописными волнами. Тонкие чулки практически не защищали от холода, она ощущала стылую твердость отполированного до блеска мрамора. Как назло, терпеть пришлось долго. Сначала Ворон, сегодня награжденный эпитетом «снулый», ибо после бессонной ночи в допросной и прочих забот выглядел отвратительно, толкнул вступительную речь. Его щеки, и без того впалые, сегодня казались настоящими кратерами, антрацитовые глаза ввалились, губы поблекли, волосы, кое-как причесанные, выбивались из низкого хвоста. Любе даже жалко его немного стало, пока не поймала его полный недовольства взгляд. После него король, смотревшийся на фоне главмага особенно цветущим (уж он-то точно не отказал себе в здоровом сне), пафосно вещал о монаршей чести и простом человеческом сочувствии.
«Ага, конечно, сострадает он, – язвила про себя Любаня. – У меня сейчас кости начнут крошиться, а он все никак не уймется!»
Апофеозом ее страданий стала речь герцога Брионского, восхвалявшего доброту и сострадание монарха Базальда Варокского – человека слова и чести.
Грэзиэна Дарийская из последних сил держала лицо, лишь стиснутые кулачки свидетельствовали о том, как тяжело ей дается смирение. Наконец на нее соизволили обратить внимание и торжественно принять под политическую защиту.
До совершеннолетия, которое здесь наступало в двадцать один год, она продолжает оставаться гражданкой Меравии, если, конечно, до того не успеет выйти замуж. Далее – по выбору. При всем том она имеет право проживания на территории Кординского королевства, экстрадиции не подлежит. Тему давней помолвки, кстати, пока замяли, зато назначили официальной наставницей принцессы графиню Друзэллу Гарложскую, дабы та помогла страдалице вновь постичь премудрости высшего света. Этакий тонкий намек на потенциальные плюшки в случае полного послушания.
Когда Любе подал руку сам король, она уже практически ничего не соображала – настолько болели замерзшие колени. Не глядя, подписала официальные бумаги: прошение о защите и добровольное согласие на высочайшую опеку, лишь на третьем документе опомнившись. Перечитала подписанное, нахмурилась, но, уловив предостерегающий взгляд Брэгдана, промолчала. Приступила к последнему – «Соглашению о матримониальных намерениях». Вот тут-то и не выдержала душа документоведа.