Но вместо потенциальной конкурентки первым прибыл конкурент более чем реальный, а именно – сын меравийского правителя в окружении послов и ослов. А как еще прикажете называть высокомерных, чванливых и к тому же отвратительно одетых людей: белоснежные облегающие лосины, а поверх них – шорты с буфами! Верхняя часть туалета изобиловала кружевами и прочими несуразностями вроде гофрированного воротника. Попаданка долго не могла вспомнить, кого они ей напоминают, но мысли все время отвлекались на более чем занимательный диалог. Как непосредственно заинтересованное лицо ее допустили до официальной аудиенции, хотя она вполне бы обошлась кратким изложением новостей, желательно – с резолюцией: «Не волнуйся, они до тебя не доберутся».
– Мы требуем выдачи самозванки для передачи ее под суд, – пафосно вещало нечто в малиновом.
– При всем моем уважении… – Судя по интонации Ворона, никаким уважением здесь и не пахло. – Компетентной комиссией установлена принадлежность леди Грэзиэны к роду Дарийских.
«Надо же, а я думала, что Ворон с удовольствием сдаст меня при первой же возможности».
– Протестую, – не успокаивался светловолосый принц. – Нас как наиболее осведомленных в данном вопросе не приглашали. О какой компетентности может идти речь?
«О, точно, похож на обокраденного посла из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», вон и медальон сверкает!» – вспомнила наконец иномирянка, кого ей напоминали меравийцы.
– Повторю – экспертиза была более чем компетентной. – Каменному выражению лица главмага позавидовал бы сам Гойко Митич[3]. – Эталоны предоставила Независимая Семерка.
– В таком случае прошу выдать магический дубликат результатов, – вступил в беседу посол, незаметно дернув за полу его высочество. Ну как незаметно, Люба увидела, значит, и Ворон – тоже.
Недовольный блондинчик сжал кулаки, но сдержался, промолчал.
– Держите, – протянул свиток Кордаван. – Я предполагал, что он вам понадобится.
Зашуршал пергамент, запыхтел наследник в малиновых шортах, король Кординии закатил глаза, но потом спохватился и вновь вернул на лицо выражение под названием «вселенская скука».
– Ваши претензии удовлетворены? – вопросил его величество, когда незваные гости таки осилили документ.
– Пока да, – осторожно начал посол, – но содержание должен проверить наш маг, поскольку это лишь в его компетенции.
– Отлично. – Скука мигом слетела с пожилого монарха. – А теперь будьте любезны, подайте нашим высоким гостям копию еще одного документа.
Корд с тем же невозмутимым выражением лица выдал очередной свиток, теперь уже с соглашением об опеке. По мере ознакомления лица гостей вытягивались, постепенно приобретая поразительное сходство с лошадиными мордами.
– И как это понимать? – возмущенно взвизгнул один из самых завидных женихов Меравии.
– Со всей серьезностью. – Базальд сурово сдвинул брови. – Теперь любое покушение на жизнь и честь этой девушки будет приравниваться к личному оскорблению монарха.
«Как же приятно, когда за тебя заступаются! – умилялась Любовь. – Даже жалко таких людей обманывать. Ну и пусть, что папа-король – старый ловелас, а принц-сыночек – малахольный, зато в обиду не дают».
– Да как вы смеете?! – негодовал меравийский принц. – Похищение, о котором вы упоминаете, наверняка было организовано оппозицией, чтобы свергнуть наш род с престола!
– Я смотрю, вы отлично подготовились, – хмыкнул Корд, окончательно уверившись в их вине.
Посольство покинуло негостеприимный дворец спустя каких-то два часа после высочайшей аудиенции. Высокие гости кипели праведным гневом. На них посмели навесить чужое преступление, а они и за свои-то отвечать не собирались!
И только двое из присутствовавших в зале знали, кто стоит за похищением, но молчали. Одна – по причине связывавшего ее контракта, второй – как непосредственный инициатор.
Теперь все дни напролет Люба проводила с леди Друзэллой. Та муштровала ее, обучая истории Кординии и заставив выучить имена правителей за последние двести лет, а также их вклад в развитие государства. Одобрила изучение бравондского языка – как-никак, а северные соседи. О принцессе Летиэссе она высказывалась положительно, поскольку та отличалась отменным здоровьем, неплохой родословной и достойными манерами. Первые два пункта наличествовали у Любы благодаря стараниям Брэгдана, по части третьего она приложила немало усилий, ночами жалуясь синей черепушке на беспросветную тиранию окружающих. Та неизменно являлась, стоя на страже цитадели и встречая Любаню около фонтана на центральной площади.
Между делом Люба изучала окрестности и обнаружила очередную стену с менее крепкой, но наглухо закрытой дверью. Проникнуть за нее она даже не пыталась, лишь ходила вдоль каменной ограды и имитировала тем самым активную деятельность, дабы обмануть докучливый зов. А он не дремал: все тянул и тянул дальше, заставляя бороться с собственными мышцами, поскольку лезть по острым булыжникам ей совершенно не хотелось. Люба рассказала своему молчаливому собеседнику практически все: и о неудачном браке, и о маленьком зайце, который даже не подозревает, куда занесло его мамашу. И лишь о пресловутом договоре не могла вымолвить ни слова, как будто кто рот замыкал.
– Так вот, значит, как действует этот самый пункт о неразглашении! – изумилась Люба, когда впервые попыталась объяснить, какого черта она здесь забыла.
– Тебе все равно не жить, – просипел череп, – если не отступишься.
– А если отступлюсь, то исход еще хуже, – горько усмехнулась попаданка. – Он убьет мою дочь.
– Тебе решать, – резюмировал собеседник и в очередной раз «сожрал».
– Слушай! – приступила Люба к допросу с пристрастием на следующую ночь. – А почему ты не явишься Брэгдану? Сам знаешь – я только пешка. Что, кишка тонка до мага добраться?
– Являюсь, – оскорбленно клацнул челюстью ночной кошмар.
– И? Каковы результаты?
– У него слишком хорошая защита, – нехотя признался череп. – Я не могу к нему подобраться ближе чем на три метра. Но, – прервал ночной кошмар приготовившуюся съехидничать Любу, – дальше твоего пути он пока не продвинулся. Ходит вокруг стены, только в отличие от тебя даже ногу не в состоянии поднять, чтобы попытаться залезть.
– Интересно, – задумалась попаданка. Где-то на заднем фоне маячила мысль, что если объединить усилия, то у них может получиться. – А он знает о том, что ты и ко мне являешься?
– Нет, и не вздумай говорить! – Череп угрожающе оскалился.
– Я подумаю, – после стольких запугиваний Люба попросту устала бояться, – но от тебя зависит, к какому решению я приду.
– Ты вздумала меня шантажировать, с-смертная? – Ярость ультрафиолетовыми всполохами клубилась вокруг черепа.
– Просто договориться: ты не дергаешь меня, я, в свою очередь, молчу о тебе.
Еще немного поиграв инфернальным огоньком, Йорик успокоился.
– Не могу, это выше меня.
– Тогда объясни, кто ты, – в очередной раз попыталась Люба.
– Нельзя. Мне вообще с тобой говорить нельзя, не то что договариваться!
– Тогда я пошла к Брэгу. – Люба развернулась, вышла из ворот, потом перебралась на мост и благополучно провалилась в пасть к аллигаторам. Да, было жутко больно, но зато выбралась в явь.
Спать, как ни странно, не хотелось – сказывались предыдущие спокойные ночи, организм успел восстановиться. Накинув халат, псевдопринцесса направилась на кухню, напевая под нос переделанную еще в юности песню из «Ночного дозора». В Любиной интерпретации дозор превратился в дожор.
Сварганив гигантский бутерброд со всем, что под руку попало, она налила яблочного сока и со вкусом принялась поглощать калории. Прикончив сэндвич с мясом и зеленой редькой, решила, что маловато будет, и снова взялась за нож. Неожиданно вспыхнул свет, строгий окрик заставил вздрогнуть и выронить инструмент.
– Ты что делаешь? – увидев на столе сыр с маслом, Ждара успокоилась.
– Перекусить спустилась. – Люба пожала плечами, подняла нож, вытерла его о полотенце и вернулась к делу. – Будешь?
– Давай! – Магиня села на табурет и с благодарностью приняла вкусняшку. – А тебе чего не спится, тоже кошмары?
– Тоже? – переспросила Люба как можно нейтральнее, раздумывая, говорить о Йорике или нет.
– Да, что-то мне плохо спится в последнее время, – передернула плечами Ждара.
– Да я, как сюда попала, вообще редко без ужастиков сплю, – аккуратно произнесла Люба. – То одно, то другое видится.
– А мне все одно и то же, – тяжело вздохнула магиня. – Иногда жалею, что вообще связалась с вами.
– А я – не иногда, – непрозрачно намекнула пленница на вынужденное положение, а сама подумала: «Значит, и ее черепок не миновал… Интересно… Пожалуй, умолчу я пока про содержание своих ночных похождений, посмотрим, что дальше будет».
А дальше было посольство Бравондии. Прибыла принцесса Летиэсса в сопровождении двоюродного дяди, упитанного посла, кучки пажей и фрейлин, и это не считая слуг, кучеров и даже небольшой стаи охотничьих псов, часть из которых шла в подарок Базальду Варокскому. Следует отметить, что немаленькими габаритами отличался не только посол, но и прочие представители бравондского дворянства. Не миновала сия участь и принцессу – симпатичную брюнетку с роскошными формами и вьющимися от природы волосами. Задорные зеленые глаза сверкали из-под изящных смоляных бровей. В принципе, если отбросить худосочные нормы восприятия красоты, Люба могла назвать ее красавицей, но общее впечатление портил турнюр. Он откровенно уродовал ее невысокую фигуру, делая похожей на перекормленную утку. Вздернутый носик лишь усиливал сходство.
Летиэсса, в свою очередь, с любопытством разглядывала утонченную конкурентку, не выказывая ни высокомерия, ни брезгливости, чем грешили некоторые дамы. Напротив, она вежливо поздоровалась и предложила прогуляться в саду. Чем дальше они удалялись от посторонних глаз, не считая охранников, державших трехметровую дистанцию, тем раскрепощеннее себя вела прибывшая принцесса.