– Кто знает, сколько неизвестных отпрысков вашего рода ходит по кординской земле, – с едкой иронией парировала Люба. – С такими-то семейными увлечениями.
Разозлившись, Брэгдан замахнулся для пощечины, но вовремя успел остановиться. Люба шарахнулась от него, как от прокаженного, понимая, что сама напросилась, но чувствуя свою правоту.
– Я контролирую ситуацию. – Сказано это было так, будто маг лично отловил и заспиртовал всех своих незаконнорожденных отпрысков. – И с Вилдом тоже, – добавил седовласый, предвосхищая готовый сорваться у Любы с языка протест.
Ждара после того, как получила грандиозный нагоняй за законные выходные, замкнулась в себе. Да, по-женски ей было жаль Любаню, но вины за собой она не чувствовала. В конце концов, Люба могла бы и не ходить никуда пару дней без компаньонки. Или Брэг мог ее не отпускать, даже если тот пикник был очень важным. А еще лучше – присматривал бы за своим разлюбезным племянником, не умеющим держать удава в гульфике. Какой из него король, если он не той головой думает? А у Ждары, между прочим, личная жизнь есть! Целых две – Брис и Зарк. Одному девять, второму двенадцать. И мама, присматривающая за ними. Да еще клочок земли метр на два с крестовиной и синими ирисами.
Как ни странно, но на бал Ждаре не хотелось совершенно. Нет, плохих предчувствий не было, риска она давно не боялась – пусть ее лучше боятся, как-никак, а огневик первой степени. Правда, пассивный, основным направлением она выбрала зельеварение. Раздражало голубое платье, которое сама Ждара никогда бы не надела, от блондинистого парика чесалась голова, но больше всего ей не нравилось то, что Люба все-таки решилась идти на бал в странном черно-белом одеянии. Нет, наряд ей приглянулся, причем куда больше собственного, бесила беспечность. Какого гмыра, простите, девчонке не сидится в комнате в ожидании полуночи?! Отошла от предыдущих приключений? Новых захотелось? Вот только компаньонку пусть потом не винят в происшедшем!
«Так, ладно, сопли в сторону! Я профессионал или кто? Надо отрабатывать походку и жесты Грэзи, чтобы комар носа не подточил».
Наконец настал тот самый день. Брэгдан в десятый раз перепроверил настройки амулетов, добавив к ним корректировку аур. В настройки маски помимо изменения цвета глаз добавили коррекцию носа и голосовых связок. Ждара теперь говорила на пару тонов выше, Любин голос, напротив, опустился до грудного контральто. Вместо васильковых очей попаданка обзавелась не менее выразительными радужками цвета гречишного меда. Они искрились, как янтарь под солнцем, завораживая золотистыми искорками. К карминного цвета губам – самое оно! Красным Люба решила накрасить и ногти. Сегодня их было видно, так как вместо перчаток к наряду полагались митенки из черного кружева. Революция, однако. Не говоря уже о провокационном ожерелье из плотного кружева с алой розой на овальном медальоне. Этакий изысканный ошейник. В сочетании с белоснежной кожей длинной шеи выглядело сие на грани приличия. Алые губы с ногтями – уже за этой гранью. Маска тоже не выбивалась из общей стилистики, оплетая лицо от бровей до кончика изящного носа ажурными путами. Стоило повернуть голову, и взгляд улавливал блики, играющие на темных, как сама ночь, камнях, вплетенных в нити.
Парик Люба решила надеть белоснежный, как у эльфов из «Властелина Колец», видимо, чтобы окончательно добить хрупкую психику придворных. Ведь сейчас были в моде кудри разной степени завитости, а тут прямые как дождь пряди, достававшие практически до талии. Дабы не перегружать образ, Люба ограничилась лишь парой бриллиантовых заколок.
Платье представляло собой банальное школьное сочетание: белый верх, черный низ. На этом сходство с формой заканчивалось и начиналась игра фактур, контрастов и геометрии. Корсетный лиф из белоснежного атласа волнообразно подчеркивал грудь, при этом надежно скрывая ее от любопытных взоров. Учитывая рост попаданки, возможность заглянуть в пикантную ложбинку есть практически у каждого, не говоря уже о Корде с его более чем длинными ногами. Но не тут-то было! Все плотно прилегало, давая возможность любоваться лишь закрытой формой.
«Так, и что я о нем вспомнила? Он, скорее всего, псевдо-Грэзи будет пасти. Фух, хоть потанцую нормально».
Обхватив левое плечо минималистичным рукавом, тончайший слой черного кружева чертил интригующую диагональ, перекрывая часть лифа. Ниже его линию продолжало такое же плетение противоположного цвета, забеляя черноту атласа, продлевая свет там, где уже царствовала тьма. Тем самым создавалась единая геометрия, разделявшая фигуру на две асимметричные части, и в то же время в каждой из них существовал не только чистый цвет, но и смешанный, а контрастная подложка оттеняла изысканность узора. Белое кружево перекрывало практически всю заднюю часть юбки, пикантно выглядывая с противоположной стороны подола. Как будто юбку обмотали гигантским палантином, кончик которого было некуда девать, вот и приспособили. На деле же это был продуманный ход, непростой в реализации, поскольку лишние складки испортили бы все впечатление. С туфлями решили не мудрить, подобрав удобные белые лодочки с алыми розочками на пряжках.
Ждара с завистью окинула провокационный наряд подопечной, не замечая, что сама при этом не менее восхитительна. Небесно-голубое платье с асимметричной верхней юбкой из органзы, имитирующей лепестки василька, изящное сапфировое ожерелье, белокурые локоны – нежное, воздушное видение. Самое то для молодой принцессы.
– Не вздумай перепутать роли, – выговаривала она Любе в карете. – Сейчас ты – это я. Пришла, покрутилась около меня, чтобы все увидели, что я с компаньонкой, только плащ не снимай. Мы с Брэгом войдем в зал, а ты разденься в каком-нибудь закутке, чтобы никто не заметил. Одежду положи в пространственный карман, дабы не представляться слугам, амулет позволяет это сделать.
– Слушаю и повинуюсь, – заунывным тоном восточного джинна ответила Люба. Сегодня у нее было на редкость хорошее настроение, что весьма странно, ведь она не особо рвалась на местные танцульки.
– В зал войдешь не раньше чем через двадцать минут, – не моргнув глазом, продолжала поучать Ждара, – чтобы не перетянуть с принцессы внимание. – Она упорно называла себя в третьем лице.
– Смотри, не скажи так о себе на людях.
– Я похожа на идиотку? – резко отбрила магиня.
На этой оптимистичной ноте дворцовый лакей открыл дверцу – они прибыли на бал. Поспешно натянув капюшон, чтобы не светить красными губами, Люба выбралась из кареты, старательно подчеркивая доминирующий статус Ждары. Отделившись от магов, она в точности выполнила указания по заметанию следов и вошла наконец в переполненный зал.
Стоит ли говорить, что ее появление вызвало немалые волнения? Конечно, стоит! Ведь большинство дам с помощью своих нарядов попыталось передать сходство с цветами, животными и птицами. Одних только кошек Люба насчитала около десяти штук, заек было чуть поменьше, а лис – всего пара. Зато розы, фиалки и прочая флора цвели в изобилии. Около одного кошмарного, на взгляд жителя Земли, костюма Люба зависла. Дама не погнушалась ощипать несчастного павлина и натыкать его роскошные перья в юбку. Выглядело ли это красиво? Наверное. Если абстрагироваться от того, что птичку жалко. Зверская женщина даже хохолок у горемычной жертвы отрезала и прикрепила к прическе. Естественно, о том, чтобы присесть в таком наряде, речи не шло.
«Хоть бы у нее каблук сломался!» – мстительно подумала таинственная незнакомка в лице Любы и демонстративно отвернулась.
Солидные мужчины, кстати, особой фантазией не блистали, ограничившись стандартными фраками и тематическими масками. Молодежь, правда, оказалась более раскрепощенной и вовсю щеголяла в образах животных. В какой-то момент Люба чуть не поперхнулась от неожиданности, узрев подобие Бэтмена. Естественно, костюм был без излишнего облегания, но в целом оказалось весьма похоже на киношный образ. Бэтмен, заметив интерес экстравагантной дамы, поспешил пригласить ее на танец.
– Удовлетворите мое любопытство, о прекрасная незнакомка, – приступил к окучиванию монохромной клумбы кавалер. – Что означает ваш наряд?
И Остапа понесло! Поскольку все, с кем Люба танцевала, задавали один и тот же вопрос, а отвечать одинаково надоело уже на третий раз, она изгалялась как могла, повергая в потрясение молодых, и не очень, кавалеров. Причем чем старше собеседник, тем забавнее была реакция. Самое невинное объяснение звучало, как «извечное противостояние дня и ночи», тем, кто повзрослее, скармливалась версия о «борьбе и взаимодействии света и тьмы», самым высокомерным она с непроницаемым лицом вещала про «экзистенциальный дуализм». Теперь добрая половина зала судачила о на редкость глубокомысленной прелестнице, что воспринималось прочим зверинцем как вызов.
Как ни странно, но в маске было совершенно не страшно ни танцевать, ни флиртовать, ни ерничать. Прикосновения не вызывали дрожи, они вообще ничего не вызывали, что радовало неимоверно. В глубине души Люба боялась, что не сможет нормально общаться с мужчинами, и именно поэтому решилась пойти на бал-маскарад, ведь в случае неудачи она могла попросту скрыться и не переживать о подмоченной репутации. А так она мягко вливалась в нормальность и вспоминала, что не все мужики сволочи. Язык маска развязывала пуще шампанского – он стал острым как бритва, Люба не сдерживалась в терминологии и вообще всячески отрывалась на почве философских измышлений. В конце концов таинственная дама исчезнет еще до боя курантов, так и оставив всех в неведении относительно скрывающейся под маской личности.
Ворон, то ли в силу вечной занятости, то ли оттого, что просто не хотел играть в бирюльки, ограничился строгим черным костюмом с белоснежной рубашкой. Черная маска подчеркивала его птичий профиль. Он, как и следовало ожидать, зорко наблюдал за «Грэзиэной», ограничивая их общение с принцем до минимума. Более того, попытался поговорить, чуть не спалив всю контору.