– Вы сегодня как никогда прелестны, – твердой рукой он вел замаскированную Ждару в томной вариации вальса. К слову сказать, танцы на маскараде отличались большей энергичностью и изрядной долей фривольности. – Я вижу, вам стало значительно лучше.
– Благодарю за комплимент. – Компаньонка догадывалась, что главмаг ничего не упустил из виду и уж тем более не купился на официальную легенду отъезда. – Да, я прекрасно себя чувствую. То было сезонное недомогание, усиленное волнением от придворной жизни.
– Неужели? – Он пытливо всматривался в синеву девичьих глаз и не понимал, что не так. На всякий случай проверил ауру – все чисто. Тогда откуда странное чувство, что чего-то не хватает?
– Да, весной у меня такое бывает – тоска по родителям. – Ждара вовремя вспомнила нужные даты и притянула их в причинно-следственную цепочку.
– Даже так. – Он сочувственно посмотрел ей в глаза и вновь ощутил подвох.
Не было в них той изюминки, что так привлекала его. Необъяснимая тяга к принцессе с самого начала знакомства неимоверно его раздражала. Он старался всячески это игнорировать, вел себя жестче, чем обычно, для противовеса. Зато сейчас, когда эта изюминка испарилась, Корд почувствовал тянущую пустоту в центре груди.
– Вы изменились, – задумчиво выдал маг.
– Есть немного, – осторожно ответила «Грэзи».
– Впрочем, ладно. – Он тряхнул головой, сосредотачиваясь на текущих делах. – С принцем танцевать не больше трех раз, один уже был.
Корд ожидал, что принцесса, как обычно, парирует его высказывание чем-то вроде: «какая щедрость, в прошлый раз только один дозволили», но она промолчала, лишь кивнула головой. Странно… И тут он краем глаза уловил подозрительный восторг на лице принца. Тот с восхищением взирал на нетривиально одетую девушку. Маг успел оценить и смелость наряда, и эпатажные аксессуары, даже услышал жаркие обсуждения ее интеллекта и безнравственности. О первом качестве говорили мужчины, о втором – женщины. Проводив принцессу к опекуну, Корд откланялся и поспешил лично оценить прелестницу.
– Позвольте пригласить. – Он протянул руку и слегка наклонил голову. Разница в росте позволяла одновременно соблюсти этикет и смотреть в глаза, не выворачивая шею.
– Позвольте отказать. – Люба дрогнула под пронзительным прицелом агатовых глаз.
– Что ж так?
Янтарные очи сверкали в прорезях изящной маски, губы, возмутительно алые, так и притягивали взгляд.
– Я немного устала, хотелось бы попить, – абсолютно на автомате Люба обвила кистью подставленный локоть и очнулась только на полпути к столу.
– Подозреваю, вы сегодня бессчетное количество раз отвечали на один и тот же вопрос, но не могу не спросить. – Он учтиво посадил даму в кресло, взял два бокала с соком и пристроился по соседству. – Что означает сей дивный наряд?
Люба сделала несколько глотков, прежде чем ответить:
– А как вы сами считаете?
– Дайте подумать, – оценивающим взглядом он прошелся по алой розе на шее, обнаженным ключицам, спустился к лифу и завис. – День и ночь?
– В том числе, – подбодрила незнакомка, поправляя на плече слегка сползшее кружево.
– Свет и тьма? Извечная борьба? – Он стянул перчатки и протянул руку. – Позвольте?
Немного поколебавшись, она вложила в его ладонь свои пальчики. Кожа на внутренней стороне кисти у обоих была грубовата: ее – от ткачества, его – от занятий фехтованием и верховой езды.
– Оригинально. – Большим пальцем главный маг погладил оголенную кожу, не спрятанную под митенками, прошелся по яркому покрытию ногтей.
Неожиданно для себя Люба вздрогнула, судорожно выдернула руку, нервно сжала подол юбки. Да, она испугалась. Нет, не от отвращения. И это было куда хуже, чем посттравматический синдром. Опаснее так точно. Кое-как взяв себя в руки, она продолжила философскую беседу.
– То, что вы обозначили, – лишь частности, мыслите шире. – Люба вновь глотнула соку. – Даю подсказку: без ночи нет дня, без тьмы нет света, без зла мы не узнаем, что такое добро.
– Вы говорите, как мой учитель по основам мироздания. – За усмешкой маг попытался скрыть безмерное удивление. Всем. Своей реакцией на невинное прикосновение и ее зрелыми, недетскими высказываниями. И за каким гмыром она решила впихнуть философию в бальное платье?
– Что еще говорил ваш учитель? – Она слегка обиделась на его мимику, но не подала виду.
«Что со мной? Какая разница, как он реагирует?»
– Что нужен баланс. Если сильно упорствовать в одном направлении, то нарушишь равновесие. – Ворон вновь взглянул на ее губы и понял, что с незнакомкой ему это самое равновесие точно не грозит.
– Ваш учитель очень мудр. – Она аккуратно поставила бокал на соседний столик, резко обернулась и порывисто добавила: – Мир не делится на белое и черное, в нем много нюансов и полутонов.
И провела рукой по белому кружеву, сквозь которое чернела атласная тьма, многозначительно посмотрела в прищуренные глаза.
– Музыка закончилась. – Корд вновь подал ей руку, сам при этом вставая.
Загипнотизированная хрипловатым голосом, она словно во сне поднялась и буквально полетела за партнером. Как назло, сейчас заиграли бравондский мотив, а танец этот отличался пылкостью. Кровь взбурлила, глаза подернулись поволокой, крышу ощутимо штормило от ураганного ветра под названием «герцог Дагонский». Что тут началось…
Сам не ожидая от себя такого порыва, Ворон плотно прижал к себе незнакомку, второй рукой недвусмысленно скользнул между ее пальцами, благо митенки это позволяли, а перчатки он обратно так и не надел. Будто молния пронзила обоих, окончательно срывая последние предохранители. Каким образом они умудрились не перепутать шаги и не оттоптать друг другу ноги – вопрос интересный, поскольку ни один из них не обращал на технику никакого внимания. Они буквально сконцентрировались на извечном танце страсти, каждым движением, взглядом высекая искры. Герцог кружил Любу на немыслимой скорости, а потом резко останавливал, буквально стискивая в объятиях. Ее тело пылало от сильных, на грани жесткости прикосновений. Когда приходилось отдаляться, оно тосковало, требовало вернуться, а потом пело, прогибалось в дугу подчинения, растворялось в партнере. Черт побери, да она так сексом никогда не занималась, а уж не танцевала и подавно!
Брэгдан, пригласивший на танец псевдопринцессу в квадрате, в какой-то момент остановился, как и большинство участников бала, и гневно взирал, как растекается по партнеру его подопечная. Даже со своего места он улавливал запах ее страсти, видел поплывший взгляд и со злостью сжимал кулаки. Чуть руку Ждаре не раскрошил. Она, конечно, успела вовремя среагировать и в последний момент выдернула пальцы из жесткого захвата, но уже слегка примятые.
Маг с трудом подавил желание прервать безобразие, схватить негодницу за волосы и уволочь прочь, а потом порвать это паршивое платье… Стоп, спокойствие… Он взял себя в руки и замер как истукан. Казалось, если он сделает лишнее движение, то не сможет остановиться. Желание жгло его изнутри, ярость рвалась наружу, окрасив белесые радужки в красноватый цвет. Вовремя заметившая изменения магиня послала отвлекающий импульс пониже спины, слегка отрезвив.
– Еще раз так сделаешь – убью, – прошипел он сквозь зубы.
– Не стоит благодарности, – парировала обиженная Ждара.
Наконец музыка смолкла. Сладкая парочка, даже не пытаясь скрыть своих намерений, направилась к балкону. Естественно, он последовал за ними, потянув за собой и Ждару.
– Брэг, нам там нечего делать, – заволновалась помощница, посылая очередной импульс, только теперь в колено.
Седовласый запнулся, резко обернулся и со свистом втянул в себя воздух.
– Подожди здесь, – подвел он Ждару к стоявшей около стены софе. – Не бойся, я не выдам своего присутствия. Вот ведь…
Не договорив, он скрылся за портьерой и незаметно направился на поиски бестолковой девицы.
Люба двигалась как во сне. Голова в тумане, тело поет, горячая мужская рука посылает волны дрожи до самых пяток. Признаться, она еле сдержалась, чтобы в финале не закинуть Ворону на плечо ногу. Впрочем, в основном это было вызвано неудобством осуществления такого финта в многослойных юбках, да еще и без разреза.
Очнулась она от того, что ее спина уперлась в твердую стенку. Спереди же ее приплющило чуть более мягким телом. Люба подняла голову и поймала безумный, прожигающий до самого нутра взгляд, а потом окончательно потерялась. В шершавой теплоте ладоней, горячих, требовательных губах, жарких волнах, охвативших ее со всех сторон.
Оторвавшись на пару секунд от незнакомки, Ворон стер остатки помады с манящих губок, вызвав у Любы очередную порцию мурашек, и вновь ухнул в поцелуй. Он сам себе удивлялся: взрослый, давно состоявшийся мужчина, вдовец, а тут – такой взрыв! С тех пор как погиб его единственный ребенок, забрав за собой и мать, которая бросилась его вытаскивать из воды, все его чувства заледенели. Боль выжгла сам орган, отвечавший за подобные эмоции, много лет он вообще не обращал внимания на женский пол. Позже, когда плоть недвусмысленно заявила о своих потребностях, он стал посещать приватное заведение, каждый раз выбирая новую женщину. Чтобы не привыкать, не привязываться. А здесь какая-то девица сначала поражает воображение незаурядным умом и дерзким характером, а после практически отдается в танце. Да он кое-как сдержался, чтобы не телепортироваться прямо в собственную спальню!
«Нет, не стоит пугать девчонку, лучше брать цитадель постепенно, – пробилась сквозь туман вожделения здравая мысль и заставила соблюсти приличия – без провокационных жестов выйти на свежий воздух. – Три ха-ха! Постепенно, м-да», – издевались гормоны, еще больше разгоняясь от близости, алых, манящих губ, их страстного ответа на первое же прикосновение.
Его руки были везде: держали за лицо, царапали шею, зарывались в волосы на затылке, оглаживали упругую грудь, до хруста в ребрах сжимали тонкий стан. Губы обжигали, ставили клеймо на вспухший рот, лебяжью шею и все, до чего дотягивались. Зубы прикусывали мочки ушей, посылая искры острого наслаждения, распаляя лоно. А язык… ох уж этот язык! Язык решил, что раз уж главному желающему в данный момент приходится довольствоваться трением о собственные брюки, то он, так уж и быть, возьмет сию почетную миссию на себя. Язык врывался в этот сладостный рот, проникал сквозь мягкие губки, овладевая девушкой. С глухим стоном