— Давай вернемся в машину.
Обняв Конни за плечи, Адам прижал ее к себе. Сначала ее тело было неподатливым, а потом она все-таки потянулась к нему.
Констанс пыталась убедить себя, что вовсе не расстраивается из-за его планов на будущее, ведь ей не нужен мужчина, поэтому нечего и сердиться на Адама.
Кэйген усадил ее на место пассажира, а сам сел за руль. Конни сняла кепи и положила голову ему на плечо. Адам был таким большим и теплым.
— Посидим немного просто так, ладно?
По молчаливому соглашению ни один из них больше не говорил о собственности Кэйгена.
— Мы отдыхаем, — отозвался Адам, осторожно расчесывая пятерней ее волосы.
— Если для этого потребуется хоть какое-то усилие с моей стороны, то дело дрянь, — сочла нужным предупредить девушка.
— Мы просто поболтаем немного, — заверил ее Кэйген, но Констанс тут же напряглась.
— О чем это? — с осторожностью спросила она.
— О тебе.
— Ты и так обо мне все знаешь.
— Я бы не сказал. Расскажи мне о своей жизни. Что ты делала до того, как переехала в Бостон? — Почувствовав, как напряглось ее хрупкое тело, Кэйген поспешил чуть изменить свой вопрос: — Ты можешь не вспоминать о замужестве, просто расскажи о своей семье.
— Я на четыре года старше своей сестры Кэнди, мы из-за всего ссорились. Она хотела носить мои вещи, пользоваться моей косметикой, подслушивала мои телефонные разговоры. Я была уверена, что хуже надоедалы на свете нет, но потом мама убедила меня, что Кэнди скорее хочет польстить мне, чем досадить.
— Она старалась быть похожей на тебя.
— Возможно. Кстати, должна признать, что она была довольно милым ребенком. Кэнди делала все, о чем бы я ни попросила ее. Она ныла, если я исключала ее из каких-то моих планов, а потому я бывала вынуждена уступать ей, впрочем, я не жалею об этом.
— Что ж, думаю, Кэнди переросла свою преданность сестре, — промолвил Кэйген, приподнимая лицо Конни за подбородок. — Ты слишком умна для того, чтобы быть постоянным объектом почитания. А теперь вы поддерживаете отношения? — Адам заговорил более низким, проникновенным голосом, осыпая ее лицо мелкими поцелуями.
— Мы иногда перезваниваемся, — задыхаясь, прошептала Констанс.
Как же приятно и спокойно было рядом с ним! И как же хотелось еще крепче прижаться к Адаму!
Его губы нашли нежный изгиб на ее шее, а потом поднялись чуть вверх и нащупали чувствительную ямочку за ухом.
— Она живет в Нью-Йорке рядом с твоими родителями?
— М-м… — промычала Конни, чувствуя, что не в состоянии продолжать разговор: жар его губ сводил ее с ума. — Рядом с родителями и целым кланом тетушек, дядюшек, племянников, племянниц, кузин и кузенов, — наконец нашла она в себе силы ответить ему.
— Кэнди тоже изучала юриспруденцию? — Адам зарылся лицом в ее волосы.
— Начальное образование, — пролепетала Констанс.
Голова шла кругом. Еще несколько таких мгновений — и она растает.
Адам попытался унять кипевшую в его жилах кровь, потому что не собирался соблазнять Конни на сиденье автомобиля. Они уже слишком взрослые для таких вещей, но если не проявят сейчас осторожность, то пламя, бушующее в них обоих, уже не потушить.
— Кэнди замужем? — спросил Адам, с трудом заставляя себя поддерживать беседу.
— Она вышла замуж за учителя. Я плохо знаю Тони, но, кажется, он действительно хороший парень.
— У них есть дети?
Упоминание о детях в одно мгновение вернуло Конни с небес на землю. Кэнди совсем недавно родила ребенка. Родители были в восторге, но опасались высказывать свою радость при старшей дочери. Конни была искренне рада прибавлению в семействе, хотя не могла отрицать, что ее депрессивное состояние отчасти вызвано появлением на свет племянника: рождение малыша напомнило ей о потере.
Одним из непременных требований трудоустройства в юридической фирме «Кэйген и Картер» было представление подробной справки о состоянии здоровья. Именно из этого документа Кэйген узнал, что у Констанс была беременность. Как же Адаму хотелось, чтобы она доверилась ему!
Несколько мгновений Конни молчала, пытаясь справиться с волнением и спрашивая себя, не стоит ли рассказать Адаму о ребенке. Надо же поделиться с кем-то горькими воспоминаниями, но она боялась, что начнет плакать и будет выглядеть совсем глупо.
— В прошлом месяце у Кэнди родился сын Джой.
— И ты его еще не видела? — удивился Адам, выпуская ее из объятий. — Извини, что тебе пришлось отложить отпуск. Может, на праздники съездишь познакомиться с малышом.
— Кэнди прислала мне фотографию и газетное объявление о рождении сына, — вздохнула Конни. — Но это один из тех снимков, что второпях делают в больницах, так что изображение явно оставляет желать лучшего.
— Так попроси их снять мальчика на видео и прислать тебе кассету.
Об этом Конни почему-то не подумала. Включив видеомагнитофон, она сможет познакомиться с племянником, и, может быть, уже не надо будет опасаться своих слез при первой встрече с новорожденным. Кстати, и родные поверят в то, что она хочет разделить их счастье.
— Обязательно так и поступлю, — сказала Конни, с благодарностью взглянув на Кэйгена.
На этот раз ее голос звучал решительно, и Адам понял, что она не собирается продолжать разговор на эту тему. Подавив вздох, он включил зажигание. Пора было отправляться в обратный путь.
Глава 6
На следующей неделе — перед Днем благодарения — все в конторе уже изрядно переработали и старались закончить дела до праздничных каникул. Потом несколько работников фирмы свалились с гриппом. Единственным утешением Конни служили воспоминания о пятнице, от которых ее лицо озаряла счастливая улыбка.
Было уже совсем поздно, когда она попрощалась с последним клиентом и, вернувшись к своему столу, устало упала на стул. Конни сняла очки, сбросила с ног туфли и потянулась, закинув руки за голову. При этом тонкий трикотаж блузки соблазнительно обтянул ее грудь, представив ее в полной красе взору мужчины, стоявшего в дверях, которые соединяли два кабинета.
— Я чувствую, как от потягивания твои мышцы расправляются.
Конни чуть не подпрыгнула. Адам, скрестив на груди руки, открыто разглядывал ее. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажив сильные мускулистые руки, а в вороте расстегнутой рубашки виднелись темные густые волосы.
Конни покраснела и в который уже раз напомнила себе, что не собирается вступать с Адамом в близкие отношения. Но ее взгляд говорил об обратном.
— Хочешь чего-нибудь? — спросила Конни.
На лице Кэйгена мелькнула дьявольская улыбка, и у нее перехватило дыхание от восторга — такой сексуальной была эта секунда.
— Нет, только свою ежедневную дозу, — ответил Адам и, не сводя с Конни взгляда, направился прямо к ней.
— Дозу?
— Ну да, причитающуюся мне ежедневную дозу Констанс Стэнтон. Я у тебя на игле. Но мы были так заняты в последние дни, что я боюсь, как бы мне не отвыкнуть от этого сладкого наркотика.
Это признание было произнесено несколько агрессивным тоном, и Конни на мгновение засомневалась в его искренности.
— Утомились, советник?
— Утомлен, голоден и у меня стоит.
Как Адам и ожидал, глаза Конни расширились от изумления. Впрочем, Констанс быстро совладала с собой, ее губы растянулись в лукавой улыбке, которая вскоре перешла в озорной смех. Она не была ханжой и не раз слышала это выражение, но услышать его от респектабельного босса!.. Конни развеселилась вовсю.
— Ты считаешь, что это забавно? — спросил Адам, присаживаясь на край стола; ему нравился смех Конни.
— Ничуть не забавно. Но вот ваша «наркомания»… Это, между прочим, похоже на большинство вредных привычек: чем дольше воздерживаешься от них, тем легче.
Адам прищурил глаза.
— Ты говоришь как человек опытный.
— Совершенно верно, — весело кивнула Конни. — Я несколько лет «сидела на игле» и смогла не только завязать, но выжить.
Эти слова вызвали моментальную реакцию. Схватив Конни под руки, Адам рывком поднял ее со стула и поставил между своих раздвинутых ног.
— Не стоило говорить об этом вслух, — глядя ей прямо в глаза, прошептал он.
— Тебя это так шокировало? — спросила она, положив ладони на его широкую грудь и ощущая, как его жар становится все сильнее.
— Я бы назвал это преступным сокрытием страсти и чувственности.
Рука Конни легла на темный треугольник, видневшийся в вороте его сорочки.
— С чего ты взял, что я — страстная женщина? — решилась спросить она, храбро глядя в серебристо-голубую бездну его глаз.
— Это называется сексуальной привлекательностью. Ты просто излучаешь ее. Да, не стану отрицать, тебе удается себя контролировать, и, возможно, это отпугивает от тебя мужчин, но ты не можешь отрицать своей чувственности. Грешно даже пытаться. — Его пальцы стали осторожно вынимать шпильки из ее волос.
— Но если я уж такая привлекательная, то почему тебе понадобилось так много времени, чтобы заметить это?
— Я давным-давно обратил на тебя внимание. Я знаю, что ты сомневаешься, знаю, что ничем не могу доказать свои чувства. Лишь время покажет, что я сейчас говорю правду, а пока просто прошу тебя доверять мне.
Доверять… Одно слово вмещает в себя такое емкое понятие. Конни не была уверена в том, что хочет доверять Адаму, и стоит ли идти у него на поводу и вступать с ним в физическую близость.
— Думаешь, более интимные отношения между нами усилят это доверие? — Ей нужно было точно знать, что Кэйген хочет от нее.
— Я хочу, чтобы ты желала меня так же сильно, как и я тебя, — низким голосом проговорил Кэйген. — Но мне нужно, чтобы ты отдалась мне без сомнений и сожалений. — Он прижал ее к своей груди, и его губы нашли пульсирующую жилку у Констанс на шее.
Казалось, кости превращаются в кисель, а горячее дыхание Адама опаляет кожу, когда он нашептывал ей на ухо!
— Я не собираюсь давить на тебя, но мне хочется, чтобы ты привыкла к моим поцелуям и прикосновениям. Дотрагивайся до меня, когда захочешь, и при этом не опасайся ничего. Ты слишком много беспокоишься о пустяках.